губы его задрожали. — Да как тебе это удалось вообще?!
Он резко повернулся к Вилю:
— Ты что, ей ни о чем не рассказывал, мастер?
Виль нахмурился:
— Я наставник этой девушки. И не верю в старые, давно забытые легенды и домыслы. Мое дело обучить ее как следует. Я не храмовник!
Фико махнул рукой:
— Легенды, домыслы? Да ты посмотри, Виль! Он отзывается на ее прикосновения! Он ее понимает! И он дал согласие на новое имя…
Бывший ученик охотника вдруг растерял весь свой задор и медленно сказал:
— Надо же… Виль, неужели ты не видишь, что у нас на глазах свершается история Аракса…
Лина, слушая их разговор, который очень напоминал бред, поежилась.
“Свершается история Аракса” — эта фраза ее добила окончательно.
— Стоп, — тихо и твердо сказала девушка. — Вы мне ничего не хотите объяснить, мастер?
Она смотрела на Виля, прищурившись. Глаза ее метали молнии. Нет, ну сколько можно! Развели тут тайны мадридского двора. А она, Лина, будто совсем не причем.
Фико повел рукой в сторону Виля:
— Прошу, мастер. Ваше слово.
Виль нахмурился, и в глазах его Лина заметила вдруг промелькнувшую растерянность. Или ей показалось? Конечно, показалось. С чего бы ее невозмутимый и решительный наставник вдруг растерялся?
— Или позволите мне начать? — Фико вопросительно поднял бровь.
Лина перевела взгляд на Виля:
— Мастер?
Желваки заходили у охотника на скулах. Он метнул острый взгляд на Фико:
— Хорошо. Ты начнешь.
Виль повернулся к Лине и, избегая смотреть ей в глаза, сказал:
— Ученица…Ты… ты совершила немыслимое для охотника. Пожалуй, мы слишком много занимались тренировками и это мое упущение.
Но я никогда не верил… Никогда не верил, что в стихирах храмовниках может быть хоть крупица истины…
Он растерянно посмотрел на Лину:
— Скажи, ученица… Как тебе в голову пришло дать синго имя?
Лина пожала плечами:
— А что, нельзя было? Я совершенно ничего не понимаю… С чего вы оба так странно себя ведете?
У нас…в моем мире, я читала, даже мечам давали имена.
Да и…
— Не знаю, — девушка задумалась. — Мне вдруг показалось, понимаете, что синго… он…ну, прямо как мой питомец.
Она растерянно взглянула на Виля:
— У вас так не принято, да? Я, вот честно, хотела сказать, да забыла. Не до того было как-то, — Лина пожала плечами.
— Так и что с того, что теперь его зовут Персиком? — девушка требовательно смотрела на Виля.
Виль махнул рукой Фико:
— Давай, Фико. Говори. Твое время.
Фико выпрямился и глаза его опять фанатично блеснули:
“Будут приходить другие девы, с глазами голубыми как небо и волосами алыми, как заря. Но только она, единственная, даст имя разбуженному. Только ей, единственной, он откликнется и примет имя, данное ею.
И только они, трое, смогут закрыть завесу между миром Аракса и миром существ неведомых, зовущихся ларгами”.
Мужчина уже не говорил, а почти пел. У Лины неожиданно закружилась голова и она прислонилась к охотнику.
Виль напрягся и поднял руку:
— Хватит, Фико. Достаточно!
Фико открыл глаза и вытер пот со лба. Сейчас зрачки его были как две булавочные головки, взгляд расфокусированным. Он смотрел вперед, но никого не видел. Ни Лины, уткнувшейся носом в спину мастера. Ни Виля, стоящего прямо как скала. Наконец мужчина глубоко вздохнул и несколько раз открыл и закрыл глаза.
— Быстро в себя пришел. Молодец, — скупая похвала мастера заставила сердце Фико биться быстрее.
— Ты что, считывал прямо из дальних архивов? — Виль поднял бровь.
Он знал, что одной из ново приобретенных способностей Фико была способность проникать умственным взором на приличные расстояния. Но только в те места, которые его интересовали.
Храмовники, тайные схроны, древние архивы. Способность, которую он никогда не ценил.
Голова у Лины перестала кружиться и она выглянула из-за спины мастера:
— Слушайте, ну хорошо. Допустим, я действительно именно та дева.
Лина усмехнулась. Дева из нее была еще та.
— Но кто этот третий? Ну, о котором вы, Фико, только что прочитали?
Вы что, и правда читали из документа, который находится бог знает где?
“Ничего себе способности у местных охотников!” — Лина ошарашенно посмотрела на Фико.
Фико кивнул и устало ответил:
— Да что тут непонятного? Конечно, ты, этот твой синго и твой меч.
Он с тоской посмотрел на не доставшиеся ему артефакты и вздохнул:
— Я всю жизнь их искал. А потом вот обнаружил эти стихиры, про деву. Понял, что не для меня они предназначены. Но искал все-равно…
Фико усмехнулся:
— Смешно, верно, мастер?
Виль прикрыл на секунду глаза. Смешно ему не было. Горько? Пожалуй. Мастеру было горько. Его ученица, Лина.
Одинокий!
Неужели она действительно окажется той, единственной, что спасет его планету? Закроет прорыв с Той стороны?
Виль знал, что у всего есть своя цена. Какую цену придется заплатить его иномирянке? Этой взбалмошной, неуступчивой и такой решительной девушке, которая пленила его сердце…
Заставила почувствовать его живым.
Персик…
Надо же такое придумать.
Виль посмотрел на довольный синго, который покоился на талии девушки. И у него появилось такое чувство, что тот того и гляди замурлычет, как сытая короткохвостая кошка.
Лине тоже было не смешно. До нее вдруг стало доходить, что все, о чем поведал ученик Виля вполне может быть правдой.
Ну не-ет… Какая правда? Лина- спасительница мира?
Такого просто не может быть.
Девушка посмотрела на мастера и вздрогнула. Виль смотрел на нее так, как будто прощался.
Лина замотала головой и сердце у нее упало.
— Нет. Нет! Вы что-то путаете. Я обычная девушка, совершенно обычная. Невезучая, правда. Но… это все так странно. Просто очень и очень странно.
Знаете, я так устала.
И мне нужно побыть одной. Подумать и все-такое, — пробормотала Лина и, неожиданно сгорбившись, побрела прочь. Меч она все еще держала в руке, а доставшиеся в подарок от Виля заплечные ножны так и лежали рядом с циновкой.
Оба мужчины молчали и только смотрели, как Лина медленно идет к двери. У Виля сердце тревожно забилось в груди. Фико же наблюдал за девушкой с явным интересом.
— Она совсем не похожа на Лиссу, — вдруг глухо сказал он, когда за Линой закрылась дверь.
— Строптивая, с характером. Красивая. Совсем другая.
Охотник мрачно на него взглянул и желваки заходили по его скулам:
— Возвращайся назад. Тебе здесь нечего делать.
Фико развел руками:
— Не могу, мастер. Сам знаешь, Перелом близок. Я пришел тебе помочь. Да и…Ты ведь знаешь, что я люблю архивы с детства?
Виль хмуро кивнул. Фико был прав. Перелом близок и помощь
