мере, мне показалось, что прошло всего мгновение, когда Райнер вернулся. Он раздел меня, провёл влажным полотенцем по всему телу, приложил к центру моей груди что-то прохладное – и боль, и холод начали отступать.
– Ты забыла забрать артефакт, который прокачивает силу по линиям жизни, – ворчливо заметил Райнер. – Это временная мера, которая облегчит твоё состояние и ускорит восстановление.
Я не ответила. Может, мне и говорили что-то про артефакт, да я уже не могла даже вспомнить. Слишком много событий. Слишком много мыслей. Легко было упустить подобную мелочь.
Райнер не стал мучить меня разговорами. Через некоторое время он накрыл меня одеялом, зажёг несколько огоньков на кончиках несгораемых свечей, надел очки и сел рядом со мной в кровати, открыв свою книгу. Некоторое время я просто лежала рядом, а потом, неожиданно для самой себя, попросила:
– Почитай мне?
Райнер бросил на меня чуть удивлённый взгляд, потом усмехнулся и, пролистав несколько страниц назад, к самому началу, стал читать вслух незнакомый мне приключенческий роман.
За окном поднялась буря. Слышался вой ветра, тиканье будильника, время от времени звучали голоса где-то в гостиной. Я отогрелась, боль отступила. Под одеялом было тепло и уютно – и сама не заметила, как придвинулась к Райнеру почти вплотную, увлечённая историей, которую читал мне дракон.
В какой-то момент он посмотрел на время и, положив книгу на изголовье кровати, провёл пальцами по моим волосам.
– Я схожу за ужином. Жди меня здесь.
– Ужин? – я приподнялась на локте. Одеяло соскользнуло с меня, оголяя грудь, и я поспешно подхватила его, скрывая обнажённое тело, будто в нём было что-то неприличное. – Мне тогда нужно пойти в столовую…
– Лежи. Тебе до завтра лучше вообще не вставать. С такой слабостью от нагрузок может стать хуже. Помнишь, что тебе врач говорил? Перетруждать себя нельзя, пока не пройдут симптомы.
– Ладно, – тихо отозвалась я. – Буду ждать.
Одобрительно кивнув, Райнер ушёл. Я свернулась на постели калачиком и задумалась: странно, насколько официальным и холодным он был весь день – а теперь будто ничего и не было. Можно было бы сделать вид, что так и должно быть, но интуиция подсказывала: что-то с ним не так. Мне трудно было объяснить даже самой себе, почему мне так показалось. Но беспокойство не покидало меня.
И в то же время, как ему сказать об этом? С чего начать разговор? Должно быть, я бы выглядела глупо, если бы просто начала предъявлять ему претензии по поводу того, что он как-то не так на меня смотрел. Тем более, за пределами этой комнаты.
Но долго думать об этом мне не пришлось, потому что скоро он вернулся с тележкой, на которой стояло три подноса с самой разной едой. От наполнивших комнату запахов слюна наполнила мой рот, и я села в кровати.
Дракон оставил тележку у входа, потом прошёл к шкафу, достал из неё одну из своих домашних маек и кинул её на кровать.
– Идём, – Райнер призывно махнул головой и скрылся за углом, там, где располагалась его крошечная личная кухонка.
Я поспешно откинула одеяло, облачилась в его майку, которая была мне почти до колен и хорошо заменила бы ночную рубашку. Прошла на кухню. Дракон уже вскипятил чайник одним своим прикосновением и насыпал в заварник душистые травы.
Наконец, мы сели друг против друга за стол и принялись за еду. На маленький столик не поместилась бы и половина блюд, поэтому я достала две чистых тарелки и поставила каждому по одной, после чего наложила нам обоим всего понемногу.
Некоторое время царило молчание. Пока Райнер не прервал его, сказав негромко и напряжённо:
– У меня проявилась брачная татуировка.
Я сначала не поняла, о чём он. Поэтому даже не поперхнулась. Сделала глоток хорошо заварившегося чая и подняла на дракона вопросительный взгляд:
– Что это?
Вместо ответа Райнер закатал рукав на левой руке и показал татуировку на плече, которая сложным узором опоясывала его.
– Её вроде раньше не было, – заметила я, с интересом рассматривая рисунок.
– Ты в самом деле не знаешь, что это? – он вскинул бровь, и я отрицательно помотала головой.
Райнер тяжело вздохнул. Посмотрел на татуировку, словно изучая, потом спустил рукав обратно.
– Это значит, что у меня был контакт с истинной.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, истинная пара. Ты ведь знаешь, что драконы не очень плодовиты? Зачать драконёнка довольно сложно, если только не от человечки, а истинные вроде как максимально подходят друг к другу за счет совпадения… не знаю чего, об этом лучше у Лоранов спрашивать.
Я отодвинула от себя тарелку, будто внезапно почуяв от неё запах испорченного, и сложила руки на коленях.
– Мне довольно мало известно о драконах, поэтому расскажи, пожалуйста, толком, как это понимать и как относиться.
Он вздохнул и откинулся к спинке стула, размышляя. Некоторое время его взгляд был направлен в сторону, а потом дракон медленно начал говорить:
– Обычно брачная татуировка проявляется после полового акта. Но если рассматривать вопрос шире – то после сонастройки, которая в постели происходит эффективнее всего. Однако бывают разные случаи. Например, сонастройка может произойти без личного контакта. Хоть и реже. При этом метка появляется у обоих драконов, на одной и той же руке, и с одним и тем же уникальным узором.
Тут я вспомнила, что, когда очнулась, один рукав больничной робы был задран к самому плечу. Я тогда его осмотрела на предмет ран, но обнаружила только абсолютно чистую кожу с одной крошечной родинкой.
Кровь прилила к вискам. Раз у него метка есть, а у меня нет, значит, его пара – не я.
– И… как быстро проявляется метка? – спросила тихо.
– У полукровок – в течение суток-двух. У чистокровных – сразу.
Если бы я была его истинной, после всего, что между нами было, татуировка давно уже должна была показаться. Из этого можно сделать два вывода: его истинная – не я, и скорее всего он был с кем-то кроме меня за последние два-три дня.
– А
