— А я им узе кинула по стуське. Там склывались Амалия и Волилек. Я унюхаля их.
Мне стало стыдно, но я в который раз удивилась, как Зараза, при всем том, что все время играет детскую роль, все помнит и отслеживает. Я ей об этом и сообщила.
— Так я зе твой секлеталь. Забыля? Эх ты. Ну нитиво. О! Мне зе свекловь написала. Спласывала, все ли холосо? Я ответила, конесьно. Но Эдгаль все иссе наказань и сидит в басне.
— В башне он не сидит, он же ходит везде. И в библиотеке постоянно рыскает. Что-то ищет наверняка.
— Ага. Сбезять хотет, но пока не мозеть. Клыльев нету.
— А риата Летиция не говорит, она не собирается возвращаться? Я маме вестника отправила с вопросом, она коротко ответила, что все в порядке, но пока они заняты. Когда они работают, их нельзя беспокоить. Вот я и жду вестей.
— А потиму низзя?
— А вдруг они в это время нежить пытаются упокоить? Чтобы не отвлекать.
— А… Ну дя. Некломантики это зе не феитьки.
— Может, к амазонкам? — Я посмотрела в окно, за которым стояла ночь.
— Не-а. Мы длакономузю обиссяли зе.
— Не мы, а я. И я помню о данном слове. Но мы бы с ним вместе… Тревожно мне за маму и деда. Ну и за леди Летицию. Все же они сами оттуда не выберутся.
— Да они и не хотят… Они же там в храме копошатся. Ну и изучают все, что находят.
— Что⁈ — Я аж подпрыгнула и от смысла фразы, и от того, что она была сказана не картаво, а совершенно нормальным понятным языком. — Что ты сказала?
— Тиво? Тиво слутилось? — испуганно вытаращила на меня глазенки нечисть. Похоже она задумалась, забылась и выпала из образа.
— Что они изучают? Зачем копошатся в храме?
— А… Этя… Да вон лезать от них вестьники. Я зе секлеталь твой, воть и обсяюсь. А! Иссе подлузька твоя писаля.
— Моника? Но я же ей фрукты отправляла, она не упоминала ничего важного.
— Она мине писаля. Сказаля, сьто хотет на свадьбу к тебе. И сьто платиско ей надо, как у меня, от феи.
— А как Моника узнала, какое у тебя платьишко? — не поняла я.
— Я налисовала ей себя. В платьисе, конесьно зе. Долзьна зе нася подлузька знать, как одеваться на свадьбу. Мы зе с ней вместе подлуськи невесты, забыля?
— Боги, Зараза, ты меня с ума сводишь, — поморгала я. — Погоди. Ты списалась с Моникой, нарисовала ей свое платье и обсудила, что вы с ней будете подружками невесты на моей свадьбе?
— Дя, — кивнула горгулья и широко зевнула. — Ох и тязелая это обязанность своих феек замузь отдавать. Долзен зе хоть кто-нибудь быть взлослым. Дя?
— Однозначно, — ошарашенно кивнула я. — А взрослая это ты? Мне можно расслабиться?
— Сюмасасла⁈ Я зе не навсегьда взлослая! А тока замузь тебя сводить и на свадьбу! Посла я спать. Музеньку пливет!
Смешно переваливаясь и подволакивая крылья, обожравшаяся пеликальни горгулья пошла пешочком из кухни. Шкрябая когтями по полу, поднялась на второй этаж. Уронила что-то по пути. Ругнулась. Потом хлопнула дверь, и все стихло.
И лишь после этого я встала, прибралась в кухне, зашла в гостиную и обратилась к артефактам.
— Все слышали?
— Да, хозяюшка, — проявилось серебряное лицо на серебристой поверхности зеркала. — Нам придумать для тебя свадебное платье? У нас в памяти сохранилось множество фасонов прошлых столетий и наших прошлых феечек.
— Старомодные?
— Нет, — вмешалась Ширма. — Вернее, да. Но это ведь свадебные. Можно брать за основу и подправить, как нравится, и под современную моду.
— Мы будем очень рады, — щелкнули Ножницы.
А Напёрсток добавила:
— Нужно будет шелка купить. Я умею работать даже с самым лучшим тяжелым шелком василее́вских шелкопрядов. И чулки. Хозяйка, нужно дать задание нашим паукам сплести кружевные чулки.
— Точно, — кивнула я. — Из-за этой всей истории с амазонками я совсем забыла и про свадьбу, и про платье, и про чулки. Хотя платье мамы и риата Летиция планировали заказать. Но, похоже, не успели.
— А фата? Как же без фаты? — подала голос Ленточка.
— Ой! А пауки и не успеют, да? — моргнула я, прикинув объемы работы.
— Успеют. Только нужно будет им больше магии в подкормке давать. И вообще хорошо кормить. И вот еще что. Нам бы рядом с ними побыть, чтобы контролировать процесс.
— Я не дотащу зеркало и ширму на чердак, — покачала я головой. — Если только вас, — обратилась к ножницам, измерительной ленте и наперстку. — Вас я смогу относить и возвращать.
— Хозяйка, тогда предлагаю заказать им сначала фату, — позвало меня Зеркало. — Смотри, выбирай.
Следующий час я сидела перед зеркальным артефактом, а оно мне демонстрировал картинки разных вариантов свадебной фаты. Длинные и короткие, с шлейфом или просто до пола, совсем маленькие, которые только прикрывали пучок волос и пышные, закрывающие лицо.
Те, что мне казались симпатичными, Зеркало увеличивало и давало рассмотреть узоры на них. Надо же, древний разумный артефакт и так умеет, оказывается. Показывало оно и меня в такой фате, чтобы примерно понять, как она будет смотреть на мне.
В итоге мы выбрали одну, кружевную, что логично, длинную, но без шлейфа. Которую можно закрепить к диадеме. Взяли ее за основу, но сам рисунок кружева решили пустить на самотек. Что придумают удивительные паучки-кружевники, то и будет. А потом к полученной фате и к ее узорам мы подберем фасон платья. Его проще шить и кроить.
Не откладывая, я отправилась на чердак вместе с Ножницами.
— Мы поможем им начать, — щелкнул ножницами артефакт.
— Не пугайте их, — погрозила я пальцем. — Они у меня трудяжки и большие молодцы.
Хочу сказать, что неожиданно для себя я увлеклась этой свадебной темой. Выбирать фасон фаты и рисунок чулок оказалось на удивление затягивающе. А еще все наряды, которые мне демонстрировало зеркало, были белые, кремовые, молочные, цвета светлых игристых вин или с легким розоватым оттенком. И никаких черных и красных платьев, как это принято у некромантов.
И я совершенно по-детски порадовалась в душе, что стала феей.
Вот так нежданно негаданно, пройдя через множество странных и нелепых ситуаций, я впервые за эти месяцы искренне радовалась, что перестала быть человеком из рода магов смерти и стала светлой феечкой. И потихоньку скидывала с себя весь груз обязательств и тяжелых для меня устоев и традиций, неизбежных в роду с такой сложной магией.
И хотя очень люблю свою семью, у меня прекрасные родители, любящие братья, заботливый, хотя и строгий дедушка, сейчас я про Доминго Хенрика, но… Только вырвавшись окончательно в самостоятельную жизнь, сменив немыслимым образом расу, я осознала, насколько же мне было тяжело в родовом замке Монков. И как сильно на меня давило то, что для некромантов само собой подразумевается.
Ну и пусть я случайно стала феей, а не родилась ею. Неважно! Я уже почти привыкла, а сейчас вот еще и радуюсь этому. Прогресс же.
Вот еще разберемся с амазонками и орками, и совсем хорошо станет. А, да! Еще и с драконами. И сложнее всего с последними. Этот народ такой… Если во что-то вцепится, уже не отпустит. Не умеет просто. Драконья жадность не дает им выпустить из лап то, что они уже начали считать своим. Даже если им это не нужно.
Подозреваю, мне даже от Эдгара так просто избавиться не удастся. Он хоть и не муж мне, а так… не пойми кто, но все равно же он меня какое-то время считал пусть не женой, но своей феечкой.
Чтоб у него… крылья не чесались, гад хвостатый! Нельзя фей драконить, а этот проныра так и пытается.
И тут передо мной шлепнулся вестник как раз от Эдгара. Так складывает свои записки он.
«Клара, ты спишь? Сними с меня ошейник, а? Давай ты откроешь маленькое окошечко, руку в него просунешь и снимешь с меня знак принадлежности?»
Нет, ну вы поглядите? Только вспомни дракона, он и появится.
«Нет».
Мое послание было предельно коротким, и написала я его прямо на том же листочке и отправила назад.
«Нет — не спишь? Или нет — не снимешь? Я что-то не понял.»
