— Не правда! — насупилась девочка, обвивая своими ручонками мамину шею и зарываясь лицом в волосы Бэй.
— Лгунья, я тебя видел. Если бы мне не пришлось спасать свою домашку, я бы поймал тебя до того, как ты спряталась за маму! — Его лицо пылало той особенной яростью, что вы приберегаете для своих братьев и сестер.
У него как будто бы был легкий постоянный загар, а волосы подстрижены так коротко, что он походил на мальчика из 50-х годов. Ему было около одиннадцати или двенадцати. Ярко голубые глаза блестели от гнева. Он был очень зол. Интересно, у него по жизни трудный характер, или события в больнице так подействовали на него. А потом я поняла, что отцом его был не Раш. Его отец, Тай, стоял здесь, хорош как всегда.
Мать Мики поглаживала длинную золотую косу девочки.
— Все в порядке, Фрост. Это ты пролила кул-эйд на рюкзак Готорна? Скажи правду, никто сердиться не будет.
Фрост подняла личико и оглянулась на брата. Нам был виден только ее затылок.
— Готорн уже сердиться.
Я подумала, что девочка-то права.
— Ты знаешь, что в спальнях нельзя пить и есть, — пожурила Бэй.
Фрост повесила голову:
— Прости, мамочка, я забыла.
— Извинись перед Готорном, — сказал Тай.
Она пробормотала извинения.
— И это все? — возмутился мальчик. — Она залила этим говном весь мой школьный рюкзак, домашку, и отделается одними извинениями?
— Без выражений, — на автомате шикнул Тай. — Фрост поможет тебе очистить рюкзак, а мы что-нибудь придумаем, чтобы она запомнила, что нельзя таскать еду в спальни.
Готорн закатил глаза, затем посмотрел на нас, словно мы только что материализовались перед ним. Да, гнев ослепляет, но уж семь незнакомцев в своей гостиной можно заметить. Эмоции одна другую быстро сменяли на его лице и он, наконец, остановился на вызывающе-высокомерном выражении, хотя в глазах сквозила почти нервозная осторожность. Оглядев нас, он сделал быстрые выводы о физическом потенциале, что заставило меня прибавить ему в возрасте, по крайней мере, до двенадцати, и он определенно занимался каким-то видом спорта, что помогло ему распознать наш физический потенциал. Быстро все просчитав, он знал, что в комнате полно мужчин, способных надрать ему задницу.
— Каким спортом ты занимаешься? — спросила я.
Он, казалось, удивился, так что ему пришлось перевести внимание от наших телохранителей к нам:
— Футбол и джиу-джитсу[9].
Я кивнула:
— Я догадалась, что ты обучаешься каким-то боевым искусством.
— И как же? — спросил он, прищурив голубые глаза.
— По тому, как ты оценивал мужчин.
— О чем вы?
— Ты знаешь о чем я.
Он осмотрел меня и увидел не просто женщину, или взрослого человека, а личность. Он был почти одного роста со мной.
— А каким боевым искусством занимаетесь вы?
— Начинала с дзюдо, сейчас — смешанными боевыми искусствами.
— Вы занимаетесь СБИ? — спросил он, не сумев скрыть подозрение в голосе.
— Ага, — кивнула я.
Он посмотрел на мужчин за нами:
— А они?
— Тем же самым.
— Она тренируется с нами, — подал голос Арэс.
— Серьезно? — Готорн опять сомневался.
— Абсолютно, — хором ответили мы с Девом и Никки.
Потом Готорн посмотрел на Мику:
— Ты Майк, да?
— Да, — подтвердил Мика.
Готорн изучал его лицо и потом кивнул:
— Ты похож на Бэт.
— Знаю.
— Ты тренируешься с ними?
— Нет.
— Почему?
— Потому что моя работа и жизнь не зависит от боевых навыков.
Готорн посмотрел на меня:
— А что у вас за работа?
Я сдвинула куртку, чтобы он увидел значок на моей талии.
— Маршал США. Вы здесь чтобы поймать тех, кто ранил Раша?
— Я здесь с Микой, Майком. Я его невеста, но да, раз уж приехала, то собираюсь помочь.
Он посмотрел на Натаниэля:
— А ты кто?
— Готорн, — шикнула его мать, словно он сказал что-то грубое.
— Что? — спросил он.
— Я Натаниэль. — Он протянул мальчику руку.
Готорн определенно был удивлен, но принял его руку, пожав ее:
— Ты тренируешься с ними?
— Нет.
— Почему?
— По тем же причинам, что и Мика.
Мальчик оглядел его с ног до головы, словно пытаясь определить кто он и кем приходится остальным.
— Они не похожи на маршалов, — наконец заключил он.
— Готорн, почему бы тебе не пойти с Фэн и Фрост отчищать твой рюкзак? — предложил Тай.
Он упрямо посмотрел на своего отца.
— Фэну — четыре года. Как он вообще может чем-то помочь?
Фэн выглянул из-за плеча Бэт и сказал:
— Я могу помочь.
Готорн преувеличенно вздохнул и опять закатил глаза:
— Хорошо, возьму мелюзгу с собой, но я знаю, что вы просто хотите, чтобы я перестал задавать вопросы, а сами будете трепаться о своих взрослых делах. — Он вдруг забеспокоился, и эмоции были настоящими. — Что-то еще случилось с Рашем? — И неожиданно стал выглядеть моложе, ребенок в нем пересилил почти-подростка.
— Нет, Готорн, ничего больше не случилось, — успокоил его Тай.
— Поклянись, — настаивал он.
— Клянусь, — ответил его отец.
Готорн кивнул, кинул на нас еще один обеспокоенный, подозрительный взгляд, потом махнул рукой детям:
— Погнали, сопляки, буду смотреть, как вы отчищаете кул-эйд.
Бэй поставила малышку на пол. Фрост повернулась к нам, в позе «руки-в-боки», и мы, наконец, увидели ее изящное треугольное личико. Глаза у нее были небольшие, почти миндалевидные, темные, насыщенно-карие. Если не считать цвета волос, она выглядела как клон Бэт. Так могла бы выглядеть дочь Мики.
— Я не соплячка, — заявила Фрост, топнув ножкой.
— Соплячка, — повторил Готорн.
— Нет!
— Отправляйся со своим братом разгребать бардак, который натворила, — сказал Тай.
Я посмотрела в его ярко-голубые глаза, потом в серо-голубые глаза Бэй. Мика побледнел. Как у двух голубоглазых родителей мог родиться кареглазый ребенок? Каким-то образом золотисто-карие глаза Фэна не были столь очевидными, но это именно глаза Мики и Бэт смотрели на нас с лица девочки, которая не была похожа ни на их мать, ни на ее нового мужа. Какого черта тут творится?
Бэт сказала:
— Пойду с ними, надо же убедиться, что они не поубивают друг друга. — Она посмотрела на Мику взглядом, который мне показался сочувствующим. — Рада, что ты дома, — сказала она и понесла Фэна вслед за Готорном и Фрост.
Фэн облокотился ей на плечо, обхватив шею руками и второй раз задал свой вопрос:
— Ты и мой старший брат тоже?
Мика повернулся и смотрел на свою мать, пока отвечал маленькому мальчику:
