Уже быстрее начала возбуждаться, чем в прежние разы, уже оттаивала или научилась получать от меня удовольствие.
Я брал ее столько, сколько мне надо было, пока огонь в крови не погас. Оставлял отметины на ее шее, кончая в нее, вбивался в нее до упора снова и снова, пока член, точно каменный не желал падать. Заставлял ее сидеть на мне и самой двигаться. Направлял ее бедра резко на себя, вторгаясь в ее мокрую плоть. За все время она так и продолжала сражаться со мной (иногда отворачивалась от слишком частых поцелуев в губы), но я наседал все больше и становился все яростнее в ласках. Выливал из себя мучавшее столько дней желание и наслаждался ощущением, как владею ее по-девичьи хрупким телом. Это все мое. Теперь ее тело мое! Роза принадлежит полностью мне. И только я могу вот так брать ее и кончать в нее.
Когда я более или менее успокоился, то встал с кровати и оставил ее одну сжиматься на кровати и держать ладонь возле горящего должно быть лона. Наверное, все болело, а она продолжала играть в гордыню и отворачиваться от меня. А еще набрасывала на тело простыню, скрываясь от меня, вновь давая понять, что не хочет быть моей, а просто делает одолжение. Мне!? Шейху? Человеку, от которого зависит ее жалкая жизнь.
Не помня себя, рванул эту простынь и выбросил на пол, а ее вновь схватил за волосы, смотря в ее раскрасневшееся и покрытое потом лицо, отмечая про себя что она вся в моем запахе и сперме, которая стекала по ее ногам. Это вновь возбуждало. Мне нравится, когда на ней есть мои следы, нравится, как ее тело принимает мой член. И ее взгляд нравится, который пылает не покорностью. Хочется и ударить девчонку, и вновь затрахать до смерти. И я всегда опасно балансирую на этих гранях.
Но вместо секса грубо приказал, желая подавить ее гордыню. Глупая девчонка должна быть благодарна за свое спасение:
- Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не перестанешь сопротивляться. Мне твоя гордыня не нужна. Будешь сидеть здесь все время. Ни с кем не общаясь! Разве что с Тиль. Больше ни с кем. Тебе разрешено разговаривать только со мной! Понятно!? – вырвался крик. Я не проконтролировал своей ярости и вновь вышел из себя. Невозможно контролировать свои эмоции рядом с девчонкой.
- И всего-то? А дышать без тебя запрещено? – вновь резко притянул ее за голову и вторгся языком в ее рот. Это хорошо заменяло постоянно желание засунуть в нее член. А она била меня своими мелкими кулачками по груди, желая отстраниться. Такое же "болезненное" ощущение, когда муха щекочет крыльями. После поцелуя и ее кулачков по груди ярость утихла и почему-то смешно стало от строптивицы.
Дерзкая, непослушная, дикая. И меня возбуждаееееет с ней «воевать», лучшая замена моей любимой резне на поле боя.
30. Гость
POV Лиля
Он разрешил выйти из комнаты только лишь для того, чтобы Тиль привела меня в порядок, а всех остальных наложниц на время отправил в комнаты. На меня смотрели словно на врага или жестокого убийцу. И сложилось впечатление, что они подслушивали, потому что ревнивые взгляды буквально уничтожали. Приходилось насильно расправлять плечи и стараться замаскировать стыд, от того что я полностью обнаженная и в следах любви Артура. Даже волосы белые, липкие от его...его того самого, не говоря уже о кровавых засосах на шее.
А после этого меня заперли в комнате и выпускали только, чтобы помыться и то под надзором драгоценной Тиль.
Время взаперти длилось бесконечно, тянулось, и мне хотелось выть в четырех стенах. Я так и делала. А еще стучала раздраженно по стене и бросалась подушками от бессилия. Кусала собственные пальцы, боясь заорать во все горло или трусливо позвать на помощь. Здесь не было окон, словно в темной тюрьме под землей. Я понимала, что Артур вынуждает добровольно прийти к нему, но я не могла так сделать. Это словно предать отца. Он бы меня проклял уже за те события, которые произошли у нас с принцем.
Как быстро я сдалась? Пыталась подружиться с Артуром и влюбить в себя, а теперь опять воевала, будто защищалась или боялась, что если продолжу играть в любовь, то попаду под это чувство.
Через два дня взаперти я сдалась. Прекратила тихо поскуливать в потолок и царапать стену ногтями. Достала свои старые вещи зверька: серую рубаху с капюшоном, скрывающим волосы; и штаны. И тихо пока наложницы спали, убежала из комнаты к запасному выходу. Бегство прошло спокойно.
Я хотела сделать хоть один глоток свежего воздуха, потому что невозможно больше сидеть в тюрьме. Потому что всё. Предел. Я подошла к грани. Сильно задыхаюсь.
Я хотела свободы и возможности идти куда захочу, а еще мечтала скинуть оковы Артура. Никто не смеет держать меня, как зверушку на веревочке. Хочет убить - пусть убивает. Мне терять нечего.
Помнится, как дома я каждую ночь сбегала из нашего дворца и из-под опеки отца с целью похулиганить и поплавать на озере. И сегодня рефлекторно по привычке направилась на шум водопада. В то место, где были с Артуром. Едва увидела на поляне скопление людей, то неожиданно вспомнила о приглашении Рафаэля. В тот раз парень ведь рассказывал, как они с друзьями любили безобразничать по ночам.
При моем появлении Рафаэль выставил палец, обратив внимание присутствующих на мою скромную персону, после чего приветствовал в своей манере:
- Красивая незнакомка! А я тебя узнал! Сразу узнал даже несмотря на твой капюшон! – Рафаэль буквально вскочил с травы, где прежде сидел с друзьями и забавно размахивал руками, как мельница. Заодно парень продолжал постоянно говорить и смысл слов был в одном - не бояться их.
Я настороженно оглядела поляну, обдумывая уйти или остаться. Но после некоторых сомнений решила остаться и побывать в кругу сверстников, узнать, как развлекаются простые жители деревни, а не рабыни и принцы.
Здесь слишком много молодых парней и девушек, если о них узнают, что без разрешения нарушают границу оазиса – быть беде. Но они мало об этом думали и наслаждались вечером. И я не стала долго грустить.
В конце концов, я пришла именно за этим ощущением свободны и полета. Мы бегали под струями водопада и смеялись так что наши раскаты смеха громыхали должно быть на весь парк. Ощущение удавки на шеи постепенно ушло и впервые за долгое время смеялась. У Рафаэля не только внешность смещная (рыжий, с веснушками и круглым детским лицом) у него даже голос насмешливый. Едва слышала его очередное замечание-шутку, как уже начинала смеяться. Везде, где бывал Рафаэль, после себя оставлял хорошее настроение. Но больше всего Рафаэль таскался за мной, вероятно относился ко мне, как к гостье, которая никого не знала кроме него. Парень - сама галантность. Сначала забрызгал в водопаде и заставил убегать, а потом снял кофту и отдал мне, потому что в мокрой одежде могла заболеть.
После нескольких должно быть часов бега под струями водопада мы мокрые и немного озябшие присели на поляну, скрываясь под листвой дерева. А Рафаэль замолчал, что меня сразу насторожило. Молчание и парень.... Молчание и парень. Он обычно совсем не замолкает.
Мне показалось Рафаэль застеснялся, пальцами почесал затылок, что подсказало он в сомнениях говорить со мной или нет.
- Неужели есть что-то что тебя может смутить? – пошутила над парнем, но смех оборвался, едва мою правую руку накрыла теплая ладонь. Я неловко вытянула руку из его пальцев и рефлекторно отсела немного дальше. Дьявол… все это завернулось в плохую сторону. Решила занять руки и отвлечься, поэтому поправила капюшон на голове, проверяя нормально тот скрывал волосы или нет.
- У меня есть вопрос, который мучает меня. У тебя есть мужчина? С одной стороны, кажется, что нет, а с другой – ты почему-то держишь оборону. Отталкиваешь меня и мне это неприятно. Так что…может… - он опять накрыл мою руку своей, и сделал вид, что не понял моего желания отстраниться, подсел поближе. И прежде чем я успела сформулировать ответ, Рафаэль снял капюшон с моей головы и поцеловал. Так аккуратно, просто прислонил губы к моим и замер, словно ждал моей реакции.
