− Вот поэтому я и хочу, чтобы сегодня ты начала погружения именно оттуда, − вырывает меня из воспоминаний напряжённый голос Сэтору.
Он поднимается и, шагнув ко мне, протягивает руку.
После секундного замешательства я послушно вкладываю в неё свою ладонь. Наставник тянет меня на себя, помогая встать. Но вместо того, чтобы отступить, неожиданно обнимает за талию и прижимает к себе.
− Ри-одо… − тут же вскидываю я свободную руку между нами, пытаясь хоть как-то воспрепятствовать его действиям.
− Я всё помню, Лина. Не принуждаю. Но хотя бы с собой будь честна. Я тебе небезразличен.
Ну вот. Я была права. Он решил, что я его приревновала. И посчитал это достаточным поводом, чтобы возобновить наступление.
Придётся объясниться. Дать понять, что мои чувства не те, которых он хочет.
− Да, небезразличны. Я привыкла, что вы всегда рядом. Я вас очень уважаю и ценю, мне важно ваше мнение. Вы для меня наставник и первый советчик. Я всем сердцем желаю вам добра и счастья. И в эти понятия совершенно не вписывается эта синяя гадина, − выпаливаю на одном дыхании, упираясь ладонью ему в грудь. Снова ощущая барабанную дробь его сердца.
− Наставник и советчик? — кривятся его губы. — Пусть. Желаешь добра и счастья? Не вписывается синяя? Хм. Она мне и не нужна. Никто не нужен. Знаешь, какие клятвы приносит Глас, принимая полное служение Абсолюту?
− К чему тут это? — не прячу недоумение.
По правде говоря, не знаю. Пыталась узнать, и весьма настойчиво. Но полный свод обетов неизвестен никому, кроме Просвещённых, и держится в строгом секрете.
− Твой хранитель не разнюхал, когда искал для тебя эту информацию? − усмешка Сэтору становится саркастичной. − В числе множества других, я дал обет, что буду делить ложе только с той, на которую мне укажет Абсолют. Только с той, что станет мне супругой и продолжит мой род.
Вот тут я выпадаю в осадок. Если он дал такой обет, то к чему все эти его поползновения? Я ведь не могу стать этой женщиной. У меня уже есть мужья.
− Не думаю, что Абсолют погладит вас по головке за нарушение клятвы. Я вашей супругой уж точно никак не могу стать. Поэтому отпустите меня, − прошу уже гораздо спокойнее. Кажется, только что я обрела ещё один повод считать, что со стороны Сэтору мне ничего не грозит, если не провоцировать. Может, он вообще на меня запал с «голодухи».
Бедняга. Это сколько же ему целибат придётся терпеть? Когда Абсолют ему невесту выберет? Поскорее бы. Я даже ревновать не буду.
Багряные глаза Сэтору заволакивает тьмой, черты хищно заостряются, делая мужественное лицо жутко мрачным.
− Ты права, не погладит и не простит, − роняет он тихо. И что-то в его голосе меня настораживает.
− Вы же не собираетесь идти против него? Не собираетесь нарушать никаких обетов? Не смейте даже думать! И обо мне больше не думайте в таком ключе. Вдруг он разозлится. Я того не стою.
От одной мысли, как Абсолют может наказать своего главного жреца за отступничество, мне становится нехорошо.
− Ошибаешься. Ты стоишь гораздо больше, чем думаешь. Беспокоишься обо мне? — тянет Сэтору, даже не думая выполнять мою просьбу, насчёт «отпустить». И настолько удивлённым выглядит, что даже забавно. Было бы, если бы не серьёзность ситуации.
− Конечно. Я же сказала, что мне небезразлична ваша судьба. И не хочу для вас неприятностей. Я искренне желаю, чтобы у вас не возникало искушения нарушать ваши обеты, а ещё… поскорее обрести ту, что одобрит Абсолют. И чтобы она вас полюбила всем сердцем.
Тем более, что тогда он точно прекратит на меня облизываться.
− Ты просто невозможна, знаешь это? − недоверчиво усмехается жрец.
− Что-то такое мне уже говорили. И, кажется, это не был комплимент.
− В моём случае комплимент, − улыбка Сэтору становится ещё шире.
− Тогда спасибо. И хватит уже меня тискать, − всё-таки выкручиваюсь из его рук. − Я понимаю, что у вас острая нехватка тактильных ощущений, но всё же… Хотите, я попытаюсь высмотреть, где вам искать будущую супругу? После нашего погружения, конечно.
− Не нужно, − слышу в ответ ироничное хмыканье. — Давай сперва займёмся твоим делом. Идём.
И, схватив за руку, он ведёт меня в спальню.
− Давай сегодня попробуем сыграть на твоих эмоциях. Они тоже являются важной составляющей вашей связи, − поясняет мне Сэтору, когда мы оказываемся в полумраке императорской спальни. Свет он мне не разрешил зажечь. − Садись так, как сидела тогда, три месяца назад. И как можно более детально восстанови всё в памяти.
− Совсем всё? — интересуюсь, заняв нужное положение. Подумав, поджимаю ноги под себя, как тогда.
− Это ты сама должна понять. Уловить, как нужно. Довериться чутью. Должна в полной мере прочувствовать свою нужду в сэ-аран, − жрец привычно занимает позицию позади меня, и уже один его гипнотический голос заставляет меня привычно расслабиться, погружаясь в транс, как я делала множество раз до этого.
В памяти действительно всплывает тот давний ужас. Моя паника. Холод, пробирающий до костей. Отчаянная надежда, что мои сэ-аран скоро вернутся и помогут, вытащат меня из безликой, пугающей серости.
− Для того, чтобы чувствовать свою нужду в них, мне не обязательно сидеть в этом кресле, − всё же замечаю тихо. — Я живу с этой нуждой каждый день.
− Вот именно. Живёшь. И привыкла к этому. Притерпелась. Научилась ждать. Всколыхни это. Разбей вдребезги и вызволи. До боли. До души, рвущейся в клочья. До голода, пожирающего тебя изнутри, − хрипло шепчет Сэтору у меня над головой. Каждое его слово, пропитанное живыми чувствами, как новый кинжал, всаженный мне в грудь. − Представь, что умрёшь, если не докричишься до них. Если они не вернутся к тебе, не найдут путь. Просто перестанешь существовать, растаешь. И ныряй за нитью так, будто это последний твой шанс.
Я действительно умру, если они не вернутся. Если наша связь прервётся. Меня не станет. Он прав, я позволила себе привыкнуть и притерпеться. И даже последние погружения тому доказательство. Расстояние, что я прохожу, становится день ото дня меньше. Словно моё рвение уже не то, что было в первые недели разлуки.
Это больно. Это непозволительно.
Я по-прежнему люблю их всей душой. И не должна сдаваться. Должна выкладываться по-полной.
Мне нужно напрячь все силы в этом последнем рывке.
Сизый сумрак подпространства сгущается вокруг. Холод пробирается всё глубже, вымораживая все светлые чувства. Остаётся лишь тоска и боль расставания. Я позволяю себе утонуть в них, не щадя себя и не жалея. Разрывая сердце и душу. Воспоминания накладываются на реальность. Мне так тоскливо и пусто без моих сэ-аран. Так одиноко. Я так в них нуждаюсь. Как в воздухе.
Выдыхая белый пар, обнимаю себя руками за плечи, но тут же мотаю головой и опускаю руки обратно, сжимая в кулаки. На щеках острыми осколками замерзают слёзы.
− Ты можешь их вернуть. Только дотянись, − вплетается в мои мысли голос Сэтору. — Иди за вашей связью.
И я тянусь за ней. Снова. Как делала уже множество раз. Полностью погружаюсь в транс, отделившись ментально от тела, оставшегося в кресле, сосредотачиваюсь лишь на этой тонкой двухцветной нити, что соединяет меня с любимыми. Всей сущностью мчусь по ней, разгоняясь всё сильнее и сильнее. Мне нужно прорваться дальше, чем я была. Мне нужно прорвать разделяющую нас мглу. Мне нужно взять достаточный разгон, чтобы это получилось.
Время снова теряет смысл и суть. Остаюсь лишь я, нить и сгусток пространства, который я так долго не могу преодолеть. Как тёмная материя, всё это время высасывающая мои силы и, что самое ужасное, мою решимость. Но в этот раз я не позволяю себе замедлиться, когда мгла начинает сопротивляться. Вместо этого на полной скорости прошиваю её вспышкой молнии, иглой вонзаюсь в ткань мироздания, прорываясь туда, куда зовёт меня сердце. И у меня получается. Меня больше ничто не сдерживает. Я наконец-то могу…
Яркая вспышка впереди буквально ослепляет меня. А внезапно возникшая передо мной белая стена из света, становится для меня настолько большой неожиданностью, что я не успеваю ничего сделать. Ни затормозить, ни как-то ещё отреагировать. Так и несусь на неё, не различая больше ничего, дезориентированная, полностью потерявшая контроль. И если бы не стальные клещи, внезапно сомкнувшиеся вокруг меня, сдёргивая с проторенного пути, я бы точно врезалась в эту стену.
