Выйдя наружу, я присела у берега реки, накинув на плечи дорожный плащ, тот самый, что Оскар купил мне в нашу первую с ним встречу. Вечерами становилось зябко, время шло к холодам и жители нашего небольшого поселения активно готовились к зиме. Многие из них оказались прекрасными охотниками и строителями, уже не говоря о боевых навыкав. Каждый день тут начинался с общего построения и тренировки, а уже потом люди разбредались по своим делам. Невдалеке послышалось, как сломались тонкие веточки дерева. Все — таки один человек всегда незримо сопровождал меня. Генри никогда не выходил и не беспокоил, просто был рядом со мной все это время. Я знала, но мысленно представляла себе, что на этом месте совершенно другой мужчина, по которому я так соскучилась.
В небе послышался пение птиц, подняв голову, я увидела, как мелкие пташки взмыли ввысь из своих уютных укрытий, а прямо надо мной пролетела приличного размера хищная птица, чей профиль я прекрасно запомнила, живя в лагере. Она снижалась, пикируя меж высоких деревьев. Почтовый сокол! Вспомнив, как она называется, я резко вскочила на ноги и, подобрав длинную юбку до самых колен, побежала вслед за ней.
Запыхавшаяся, но счастливая только лишь от того, что, наконец, я получу весточку от Оскара, я залетела в дом, чуть не хлопнув дверью о стену. Но вовремя удержала ее, иначе крики детей разрушили бы всю ту уютную атмосферу, что все это время пыталась поддерживать Алексис. Я никогда не видела, что бы сестра Оскара, хоть немного грустила, наоборот, каждый раз, когда мы с ней встречались или болтали, она светилась улыбкой и в отличие от меня не витала в облаках при разговоре. Застав ее сидящей за кухонным столом с письмом в руках, я радостно подбежала к ней и уже хотела спросить, что там. Но заметила, как на ее лбу появилась маленькая складка недовольство. Я так и замерла, боясь произнести хотя бы слово. Задать главный вопрос, как там мой муж.
— Ох, дорогая, вот и ты. — Послышался мелодичный голос у меня за спиной. Развернувшись, я увидела леди Адэлу. — Мы ждали тебя, но Алексис была весьма нетерпелива. Ей всегда хочется быть первой во всем. Прости ее, за такую мелочь. — Алексис вмиг оторвалась от письма и улыбнулась мне.
— Это письмо написано не от лица Оскара. Его написал отец, но кое — что от брата все же в нем есть для тебя Ниса. — И с этими словами она протянула мне небольшой клочок бумаге, на нем был рисунок, точнее образ девушки, и это была я. Чуть ниже было лишь одна фраза начертанная знакомым мне почерком, который было по — началу трудно разобрать, если не видел, как человек пишет.
«Я люблю тебя, Ниса.»
— И это все?…Все, что он хотел сказать за все прошедшее время, что я нахожусь тут. — Внутри меня все клокотало, я никогда ни на кого не обижалась, но сейчас эта горечь обиды пропитывала меня насквозь. — Почему?…Почему все так… — Я не успела договорить, как Алексис вмешалась в мою боль и разрушила ее о стену.
— Что ты хочешь от него? Во время войны иной раз и времени нет, что бы письмо написать, а Оскар старался намного больше, чем просто нацарапать сухое письмо, что он, кстати говоря, и умеет. Он далеко не профессионал в этом деле. Единственное, что он действительно умеет хорошо делать, так это рисовать. Не считая…Кхм…Тех умений, что он был обязан усвоить с молоком матери, как член семьи Стайлес. — Ее слова как будто облили холодной водой, и я начала приходить в себя. Последнее время мое настроение менялось несколько раз на дню, и я не могла с этим ничего сделать, как бы не пыталась. Но все вокруг молчали, вынося мои капризы.
— Я просто…
— Понимаю, милая, ты хочешь увидеть его. — Мягко подталкивая меня присесть за столь, произнесла леди Адэла.
— Все мы хотим увидеть их целыми и здоровыми! — Воскликнула Алексис, отбрасывая письмо в сторону и разливая по кружкам ароматный ягодный чай.
— Алексис, будь мягче…
— Уж простите мне мою грубость матушка, но не только у леди Стайлес нервы шалят. Я держалась слишком долго, а ведь, как всем известно, я далека от ангела. — Я сидела молча, скрестив ноги под столом, и опустив взгляд в кружку, где плавали, свежи собранные листья ягодных кустарников.
— Простите… Я, не хотела вас обидеть.
— Ничего. Все всё понимают. — Я почувствовала теплое прикосновение ладони на своей руке. Подняв голову, я увидела перед собой вновь улыбающуюся Алексис. — Скажу тебе одно. Оскар не пишет тебе писем еще по одной очень важной, как мне кажется, причини. — На последнее она делала особое ударение. И затем возникла недолгая, но емкая пауза. — Он, прежде всего, переживает за Вас обоих. И не хочет навредить лишними волнениями. Рисунок его способ сказать, что с ним все хорошо. Я знаю это, у него есть манера рисовать что либо, когда он не может выразить это емко. Эти сухие слова, что он нацарапал, лишь малая часть той любви, что он к тебе испытывает. Поверь. Никогда в жизни он ни о ком так не заботился. Даже меня не рисовал, хоть я и клянчило свой портрет. — И Алексис игриво подмигнула мне. — Везет же некоторым на подобную щедрость, со стороны моего братишки. — По моим щекам потекли слезы, Как я могла так плохо думать о нем.
— О, дорогая, не надо плакать! — Воскликнула леди Адэла и начала хлопотать надо мной, утирая платком слезы, которые капали в чай. — Алексис!
— Я ни при чем. — Развела та руками. — Это то милое существо, что удобно устроилось внутри моей названной сестрицы. — И я засмеялась сквозь слезы, теперь это были слезы радости и надежды, что скоро мы увидимся. Очень скоро. Из комнаты послышались знакомые звуки. — Время ужина. — Вставая с места и улыбнувшись, произнесла Алексис. — Можешь мне помочь? — Она никогда раньше не просила меня сделать, что — либо для ее детей, и ребенка леди Адэлы. Меня это даже обрадовало, и я, растянувшись в улыбке энергично закивала.
— Чем я могу помочь?
— Мы последнее время устали, я и матушка. Ты бы не могла помочь Ильмир покормить малышей? Да тебе и самой будет полезно поучиться. Не бойся, я доверяю тебе.
***
Дверь в спальню захлопнулась наглухо, как только Ниса запорхнула в нее подобно канарейка в золотую клетку. Ильмир уже была осведомлена, чем она должна увлечь молодую госпожу, пока Алексис и леди Адэла будут тихо секретничать между собой. Никто из них и думать, не смел, говорить о положении дел на фронтах при ней. Это был личный наказ герцога Стайлес и герцога Фиррэлиус. Если подумать хорошенько, и им не все сообщалось. Они могли лишь собирать все по крупицам, а иной раз выуживать информацию из Генри, который постоянно держал связь с Оскаром. В любых обстоятельствах.
— Что произошло? — чуть шевеля губами, спросила Адэла у дочери.
— Все идет, как запланировал отец. Но…
— Что «но»?
— Оскар только учиться владеть своей силой. Впрочем, так же как и я…
— И что тебя смущает? Все же было нормально, по рассказам твоего отца.
— Он не понимает, как контролировать ее. Если так будет происходить дальше, то он быстро истощиться энергетически. Это очень плохо. У меня есть кое, какие мысли…
— Ни в коем случае! Ты не можешь так поступить! Теперь ты просто не имеешь права на подобные вольности! Я тебя не прощу и не только я, но и твой муж. Все Фиррэлиус и Стайлес. Ты однажды поступила подобным образам, чуть не сведя нас с отцом с ума. — Адэла буквально шипела на свою дочь подобно змее.
— Матушка, если не верите, то прочтите письмо отца. Там четко все написано, что и кто должен делать. Я как старшая сестра обязана помочь своему брату. — Адэла схватила со стола письмо, и нервно сжав, пробежалась глазами по тексту. А затем сжала, бумага в ее руке размокла, и превратилось в бесформенную массу. Она была безумно зла на своего мужа. Его действия иной раз не поддавались никакой логике. То он старается спрятать своих родных, то бросает собственную дочь в пучину раздора. Вэргар ничем в этот момент не отличался от ее брата. Как он может? — Матушка, я прекрасно понимаю ваши чувства, но я пробуду в лагере всего пару дней.
