— Я все равно пойду!
— Нет. Однозначно!
— Лаир! Бука! Пожалуйста! — взмолилась я.
— Пусть идет, — внезапно раздался голос третьего джинна.
Все удивленно развернулись к нему.
— Зачем, Али?
— Хельм привязан к ней. Возможно, это действительно поможет вернуть его обратно, — он пожал плечами, с сомнением окидывая меня взглядом с ног до головы, — мы выходим завтра в четыре утра, чтобы не попасть в пересмену. Надень что-нибудь удобное, потому что придется долго идти, а может и бежать. Встречаемся возле драконьего лежбища. Если опоздаешь — уйдем без тебя. Понятно?
— Да. — я торопливо закивала.
— А сейчас иди домой и ложись спать. Потребуется много сил. Всем.
Я с трудом сглотнула колючий ком, вставший посреди горла, решительно кивнула и побежала к дому, чувствуя, как трое джиннов смотрят мне вслед.
* * *
Я проснулась рано. Тоскливые серые сумерки за окном вызывали только одно желание — забраться поглубже под одеяло. Я долго крутилась с боку на бок, предаваясь неприятным воспоминаниям, но так и не смогла снова заснуть. Какой смысл грустить и накручивать себя? Если есть шанс вернуть Хельма, мы просто должны это сделать. Вот и все.
Решительно поднялась с постели, умылась и начала собираться. Все необходимое было приготовлено еще с вечера. Темные брюки из мягкой кожи, рубашка с длинными рукавами. Удобные высокие ботиночки на шнуровке. Холщовая куртка с капюшоном. В заплечную сумку я положила бутылку с водой и несколько подсохших булочек. Еще одну я сжевала в процессе сбора, хотя есть совсем не хотелось. Но это сейчас, пока только проснулась и еще не пришла в себя. Потом захочется. Но, возможно, уже не будет ни времени, ни возможности. Подумав, затолкала в себя еще яблоко и несколько кусочков вяленого мяса — деликатес, которым со мной вчера поделилась сердобольная Альма.
Мне не хотелось, чтобы джинны подумали, будто я избалованная маленькая девочка, которая ничего не может сделать сама, поэтому готовилась обстоятельно. В один карман засунула нож, в другой веревку и огниво, бинты.
В комнате было сумрачно и тоскливо. Без Хельма здесь стало неуютно, плохо, будто огонь погас. Не только огонь, я сама погасла. Сердце было не на месте, и каждая ночь в одиночестве превращалась в бесконечную пытку.
Уныние плохой спутник в любом начинании, поэтому я старательно отгоняла его прочь. Мы справимся. Просто обязаны справиться!
Повесила на плечи рюкзак и решительно вышла из комнаты.
После ночного нападения в лагере стояла удручающая тишина. Было прохладно, утренний туман стелился по земле, как живой переползал от дома к дому, укутывая лагерь белесым одеялом. Ежась от холода, я побежала к драконьим площадкам, старательно обходя те места, где могла встретить патрульных.
Возле загонов никого не оказалось. Только за чахлой изгородью черным холмом возвышался дракон. Он, как большой кот свернулся в клубок, прикрыв нос лапами. Большие черные крылья расслабленно лежали на земле изредка подрагивая. Он спал, и его глубокое ровное дыхание разносилось рокотом по всему лежбищу.
Я тихонько прокралась мимо него, к самому краю, туда, где два шага отделяли от купола. Присела возле ограды, выбрав расположение так, чтобы за драконом меня было видно и стала ждать.
Вскоре из тумана вынырнул Бука.
— Привет, — кивнул, смерив придирчивым взглядом, и больше ничего не сказал. Видать, счел мое облачение подходящим для предстоящего похода.
— Доброе утро, — я слегка улыбнулась и тут же насторожилась, услышав приближающиеся голоса.
Это оказались Лаир и Али. Увидев меня, первый нахмурился, второй с довольным видом махнул рукой
— Я же говорил, что она не проспит.
— Каков наш план? — поинтересовалась я, когда мы по очереди выскользнули за купол, — как вы планируете его найти?
— Вообще план в том, чтобы он сам нашел нас, — хмуро отозвался Бука.
— Не понимаю.
— Мы можем искать его сутки напролет и все будет без толку. Нам остается лишь надеяться, что он сам выйдет…если захочет.
Так себе план. Слабенький.
— И еще. Мы тут посовещались… не надо, чтобы он тебя видел.
— Обратно не пойду! — тут же уперлась я, решив, что они передумали, и хотят оставить меня в лагере.
— Никто не просит тебя уходить. Мы набросим полог, чтобы Хельм тебя раньше времени не увидел.
В тот же момент я почувствовала, как на меня сверху будто вылили ведро теплой воды. Потом еще одно. И еще. Каждый из трех джиннов приложил руку к моей маскировке.
— Если вдруг он объявится…а мы очень на это надеемся, — начал Али, — постарайся замереть и не двигаться. И главное молчи. Так он не сможет тебя заметить…до поры до времени.
— Думаете сработает?
— Конечно нет, — фыркнул Лаир, — но даст нам немного времени чтобы понять, что к чему, узнать, как он настроен.
— Насколько рад нас видеть, — в тон ему добавил Али.
— Я бы на вашем месте не ждал пламенных объятий, — проворчал Бука.
— Да никто и не ждет.
Мы уходили все дальше от лагеря. Узкая тропа петляла мимо черных луж. Некоторые из них при нашем появлении начинали лениво пузыриться и покрываться зловонной пеной.
— Чуют черти, что мы рядом, но порваться не могут.
— Пока не могут.
— Иди уже и не бухти.
Первым шагал Али, следом за ним Лаир, потом я, и замыкал шествие Бука. С тремя взрослыми сильными джиннами я чувствовала себя в безопасности, и в то же время, не покидало ощущение, что мы совершили ошибку отправившись в глубь долины таким скромным составом. Что если опять случится прорыв? Как они втроем будут отбиваться? Да при этом еще и меня защищать?
— Али, что такое ан’хары? — поинтересовалась я, чтобы хоть как-то отвлечься от тревожных мыслей, — ты спрашивал про них у Хельма, когда приходил к нам.
Он не торопился отвечать. Уверенно шагал вперед, соколиным взором скользя по сторонам.
— Али? — позвала его, так и не дождавшись ответа.
— Это барабаны войны. Один из признаков того, что близиться срыв. Они начинают гудеть в голове, их ничем не приглушить, ни выключиться. По крайней мере мне такой способ не известен.
У меня холод по спине прошелся, неприятными колючими когтями забираясь под кожу:
— Он слышал их.
Али резко остановился и развернулся ко мне:
— Откуда ты знаешь?
— Когда он только купил меня…досадовал на то, что голова болит и в висках барабаны стучат. Потом, по ночам, когда спал, тоже что-то говорил про них.
— Черт, — кисло усмехнулся Бука, — мы же давно заподозрили, что с ним что-то не так, но никаких подтверждений не было. И никто из нас почему-то не додумался спросить у тебя! Вы же столько времени проводили вместе. Ты могла сказать, про эти проклятые барабаны.
— Идиоты, — прошипел сквозь зубы Али, резко развернулся и пошел дальше. Мы уныло пошагали следом.
— Простите, — стушевалась я, опуская взгляд, — я не знала, что это важно. Я бы сказала…
— Не извиняйся. Тебе и неоткуда было об этом знать.
— Но в последнее время он ничего не говорил про них. И на головную боль перестал жаловаться, — я встрепенулась и с надеждой посмотрела на своих угрюмых сопровождающих.
— Потому что привык. Перестал сопротивляться.
— Значит Хельм стал р’хандом?
— Стал.
— Почему ты говорил, что у них не бывает друзей?
— Зачем машине для убийств друзья? Ему хорошо и одному. Никаких привязанностей, никаких обязанностей. Он сам по себе. Делает, что хочет. И что самое страшное ему плевать на последствия.
— Какие? — у меня голос дрожал от волнения.
— Джинн в его состоянии перестает беречь свой резерв и использует свою магию на полную. Чем больше тратит, тем сильнее хочется еще. И так до тех пор, пока от запаса ничего не остается.
— Что потом?
— Ничего. Потом не останется ничего. Дикий зверь, бросающийся на все живое. Поэтому если есть шанс его вернуть, то это надо делать сейчас, пока еще не стало слишком поздно.
