в полете. Их обмен заклинаниями продолжался бы и дальше, если бы Ауст не начал выдыхаться после особенно мощных ударов.
Виктория лежала в полуобморочном состоянии от нехватки воздуха и головокружения. Жар магмы нарастал и приближался. Земля опять дрогнула и она чуть было не свалилась, но смогла зацепиться за мелкий выступ. Руки и так сильно кровоточили ещё после обвала в залах, а теперь и вовсе чуть не соскальзывали.
Откровенно говоря, ситуация была не на их стороне и если они не остановят Наяну сейчас, то врата точно откроются. Глобальный план по захвату мира у неких сумасшедших магов, как не глянь, продвигался успешно. Они уже открыли врата везде, кроме Юга и Центра, значит за всем стояли не какие-то любители, а вполне серьёзные люди из высших кругов магического мира.
Наяна, очевидно, выполняла роль связующего и полученную от Нави энергию, в последствии, направит на общее дело.
Виктория неохотно признала, что актриса из неё вышла отличная. Она бы никогда не догадалась, что холодная беловолосая красавица, хотя бы частично, могла быть причастна к такому безумию.
Принцип открытия и закрытия врат заключался и основывался на связующем.
«— Значит нужно убрать девку.» — промелькнуло в голове Виктории.
Магистр держался и отвлекал бывшую подопечную из последних сил, что было видно невооруженным глазом. Очередная группа атак сбила его с ног, а Наяна лишь сделала шаг назад, что и дало Виктории возможность кардинально изменить исход неравного боя.
Главной ошибкой Наяны стала обычная невнимательность и самоуверенность. Она слишком быстро списала со счетов уродку, которая однажды уже покончила жизнь самоубийством и совсем не боялась смерти, ведь смерть шла с ней рука об руку уже не первый раз.
Ауст не поверил своим глазам, когда увидел как Виктория вцепилась в ногу Наяны и потянула за собой…прямиком в магму.
— Неееет!!! — закричал мужчина, но было слишком поздно.
Оба тела уже скрылись под толщей жидкого огня, когда он подбежал к обрыву. Потребовалась всего секунда, чтобы почувствовать, как внутри что-то бесповоротно оборвалось.
Кейра и Генри подбежали следом. Плечи некромантки задрожали от безмолвного рыдания. Все молча смотрели на магму, пока та в ответ издевательски шипела и становилась ближе.
— Нужно уходить… — могильным голосом сказал Генри.
Его слова тут же отрезвили магистра. Смерть Наяны гарантировала, что врата не будут открыты, но извержение это не остановит. Жители были в огромной опасности и не подозревали, что в глубинах горы поднимался поток магмы, способный уничтожить их.
Ауст еле встал, в чём ему помогла Кейра. Глаза некромантки сильно покраснели, а руки тряслись.
— Как мы выберемся? — сипло спросила она.
Генри подбежал к телу Яреда и вытащил из кармана его окровавленной мантии небольшой амулет с крупным фиолетовым камнем.
— Он украл его у одного из людей Мелиара, когда мы были в Пхайте. — объяснил блондин и передал амулет Аусту. — У вас хватит сил?
Мужчина кивнул и не спеша создал магическую рябь портала в воздухе.
Все трое медлили, но когда жар магмы стал слишком ярким, неохотно зашли в портал. Ауст был последним, он никак не мог оторвать взгляда от злосчастного обрыва. Ведь в то самое мгновение, он наконец почувствовал всем нутром, что навсегда потерял свой шанс сказать Виктории то, чего на самом деле желало его холодное сердце. Больше всего на свете он жалел, что даже узнав о взаимности, до последнего предпочел оставаться в глазах людей великим магом.
Так так-ли важно быть великим, если ты не в силах спасти того, кто тебе дорог? Боги уже однажды давали ему второй шанс, когда вернули Викторию к жизни после падения с моста. Боги не бывают слишком щедрыми, но если бы шанс был, то Ауст, без сомнений, бросил бы всё, только чтобы услышать тот мягкий приятный голос ещё раз.
Тот самый голос, что почти шесть лет назад заставил его написать несуразное письмо с признанием, которое он тайно оставил в холодной комнате самой знаменитой уродки Северной империи.
В этом году сезон бурь оказался суровее прежних, похоже боги окончательно разгневались на народ Юга и его правителей.
Аартус следил, как песок непрекращаемым потоком ветра стремится куда-то вдаль, совсем не обращая внимание на жалких смертных. Природа южного континента всегда была достаточно жестока, поэтому детей с малых лет приучали быть готовыми к самым неожиданным ситуациям.
Младший сын Императора Аманари только вернулся с военного похода на земли у края южных территорий, где время от времени случались набеги на караваны торговцев и деревушки. Долгие полгода он приводил дела окраины мира в относительно презентабельный вид, организовал несколько форт-постов и усилил охрану основных путей и дорог. Однако сколько бы стараний он не прикладывал, продолжал оставаться для отца лишь мальчиком на побегушках.
Рунхар Аманари, великий Император Юга, считал родного сына отличным расходным материалом, отправляя его делать самую грязную работу, пока остальные дети припеваючи наслаждались жизнью в стенах роскошного дворца.
Каждый из сыновей имел разницу в два года, но создавалось ощущение, что старшим был именно Аартус. Он был единственным, кто действительно общался с народом, понимал его и помогал. После смерти своего наставника, бывшего главы армии, Аартус самолично потребовал отца передать ему военную должность. Никто из солдат армии не высказал ни единого возражения, узнав, что командовать ими будет подопечный самого генерала Сахата.
Мужчина не питал к семье особой привязанности, ведь почти всю жизнь провел в походах. Для него отцом больше являлся человек, который научил его владеть мечом и крепко держаться в седле, нежели тот, кто восседал на троне.
Вообще, Аартус был довольно известен и почитаем среди народа. Он сумел заслужить их искреннее уважение и доверие. И если бы не факт его рождения после двух старших братьев, он бы наверняка стал идеальным наследником престола.
Буря вокруг усиливалась и принц жестом указал стихийному магу уплотнить защиту, помогающую им без потерь продвигаться к пункту назначения.
Прошло уже больше недели, как они отчаянно пытались пересечь пустыню вблизи руин Марх'ерима. Песок абсолютно перекрывал видимость и не давал нормально ориентироваться. Но Аартус уже не раз путешествовал в ещё более неудобных условиях и его совсем не пугали столь незначительные сложности.
Он натянул шарф повыше к переносице и погрузился в состояние полусна, как любил делать во времена долгих походов. Ему нравилось слышать природу и одновременно представлять себе иной мир, где царит спокойствие и идиллия. Где ему не приходится бороться за внимание отца, выполнять все его прихоти и вечно находиться вдали
