Я повернулась к нему спиной, нервно хихикая.
- Так что с вальсом?.. - светским тоном осведомилась, обхватив себя руками. Загребущие лапки всё хотели добраться до непослушных вихров Темногорского.
- Не сегодня, но научу. Даже не смей танцевать с кем-то другим!
О, как мы запели-то после поцелуев!
- Какие у тебя отношения с Ленар, Темногорский? После твоего возвращения в столицу, я имею в виду.
- Я думал, ты догадаешься, - дыхание щекотнуло шею, и я торопливо сделал шаг вперёд, - Ленар из тайной канцелярии. Я пригласил её лично, приглядывать за вами. Взамен она потребовала право на буфет.
- Она трогала тебя как женщина, а не как лекарь, - заспорила я. Контраст между Темногорским и Ником, увы, был очевиден. Про тайную канцелярию я вряд ли могла догадаться, хотя определённые звоночки были. Как лихо она разобрала наши с Марьяной подозрения - чувствовался опыт.
- Наш роман давно закончился, Сена. Тебе показалось, - промурлыкал этот двуличный мужчина. Я сделала второй шаг. Спрятаться бы от такого "котика", иначе немудрено и полноценным светочем стать!
Моя жизнь щедра на интересные повороты, однако!
- Ещё вопросы?..
Я вымела из углов остатки своих мыслей.
- Как Миир связан с хорасанским амулетом?..
После паузы мою ладонь неожиданно сжали и потянули за собой.
26
- Буфет?..
Включать свет Темногорский не стал, ограничился своими искрами. Отодвинув стул, он предложил мне присесть.
- Поговорим тут. В кабинете у меня нехорошие ассоциации с тобой. К тому же, я зверски хочу есть, а Ленар что-нибудь да оставляет.
- Заботится!.. - потянула я ядовито. Темногорский в ответ зажёг небольшую печку и поставил на неё сковородку с чайником.
- Скорее, отрабатывает жалование. Хочешь торт?.. Шоколад, клубника - Орехов говорил, что ты такой любишь.
- Давай! - у меня аж глаза загорелись. Лёша только хмыкнул. Ему досталась сковородка с картофельным рагу, а мне тортик и чай.
- Ну выкладывай, - подбодрил он, уничтожая еду. Видимо, действительно был голоден. - Чего ты накрутила в своих облаках за эти дни?
Он обращал внимания на мои "облака"?.. Я думала, Темногорский про меня забыл.
- Ничего особенного, - честно призналась, - меня смущает хорасанский амулет. Я допускаю, что хорасаны подкупили кого-то из театра, но Лёша, напрямую с хорасанами связан один человек. Это ты.
Не переставая жевать, он выгнул бровь. Бедняга.
- Смотри, по сцене нас расставляет Ясинский. В теории, декорация могла упасть на голову любому. Мы могли репетировать другую сцену, в том числе, с Мииром. Такое чувство, что просто нужны были жертвы. Если в ход пустили хорасанский амулет, а ты воевал с хорасанами... То убийства в театре - это убийство твоей репутации, Лёш. Мы разменные монеты! На месте Прасковьи, как и на месте жертвы декорации, мог быть кто угодно!
Темногорский не отреагировал, но судя по вспыхнувшим глазам, мысли про хорасан у него были.
- Любопытная версия. Но ты упускаешь, что кто-то пронёс в театр амулет и отдал Прасковье ядовитые конфеты. Хорошо, а что с Береникой?
Я пожала плечами, облизывая ложку. Лёша неотрывно следил за этим хулиганством. Растрёпанный, взбудораженный директор, поедающий рагу со сковородки - это точно не из моего мира.
- По логике, если мы имеем дело с хорасанами, то объектов для мести у нас двое. Беренику убили до твоего появления в столице, не в театре. Либо конфеты - всего лишь подражание, либо... Верданский.
- Чего?! - ну вот, всё-таки оторвала его от еды.
- Это звучит по-идиотски, я понимаю! Но хорасанам вы мстили вместе с Елизаром. Теоретически, если смерть Береники нельзя связать с тобой, то возможно, удар был направлен на Верданского. Ник же почему-то уверен, что Миир её не убивал!
Лёша насмешливо покачал головой... и резко перестал улыбаться.
- Стоп. Береника у нас ведь бывшая крепостная, так?.. Помнится, в газете написали полный бред про убийство, никто её не душил, ударили по голове. Если бы не кексы, смерть вообще бы сошла за несчастный случай. Но что если кексы... - он глубоко задумался. Эй! Мне тоже хочется узнать!
- Вставай! - приказал он, в две ложки прикончив рагу. - Пойдём!
- Куда?!
- Я в свой кабинет, а ты ждёшь внизу. Потом едем к Нику. Будем раскалывать этот орешек.
- Раскалывать Ника?.. - усомнилась я, убирая посуду в мойку. - Он даже про Марьяну молчит как партизан!..
Надо помыть. Иначе утром Ленар нам устроит. Если она из тайной канцелярии, то лучше не рисковать.
- Знаешь что?.. - прошептали мне прямо на ушко. - Когда я исполню свой долг перед империей, я увезу тебя к тёплому морю. В тихих теплых краях всегда кипят страсти. Я открою детективное бюро и возьму тебя в долю, прекрасная птица Сирин!..
Посуду я мыла с глупой улыбкой на губах.
* * *
Бал Сирени я не упустила бы даже при желании, но проснувшись утром, я не поверила, что этот день настал. Беляна нарисовалась в восемь часов - неотвратимо, как злой рок необходимой подготовки. Пока меня мыли, расчёсывали, наряжали, я лишь устало зевала. Первый бал в моей жизни не вызывал никаких счастливых чувств. Шелли расчихался от пудры - он, бедный, потерял меня спросонья и прибежал аккурат к макияжу.
Лис ходил за мной по пятам. Странная преданность, но я не жаловалась. После переезда мамы в покои князя Снежана, мне было ужасно одиноко. Да, я вернулась во дворец Верданских. Собственно, вернулась в тот же день - Лёша доставил меня к порогу на своей карете. Сказал, что нельзя бросать семью без объяснений.
"Семья" была взвинчена. Елизар уехал к театру, но опять меня не нашёл, а мама ругалась сквозь слёзы. Я извинилась перед ней, дядей и князем, и сообщила, могу съехать из дворца. Но князь Снежан запротестовал, заявив, что молодой барышне опасно жить одной. Моя связь с театром больше потрясла дядю, но и он великодушно простил нам с мамой все грехи.
Елизар же... изменился. Я видела, как он морщится при слове: "театр", только старший Верданский извинился (!) и начал за мной ухаживать! Смягчал голос, соглашался... Я даже обратилась к князю Снежану за советом, не понимая, какая муха укусила его сына. Тот лишь разулыбался. Мол, Ель банально испугался, что потеряет меня.
- Он не умеет выражать чувства, Сена, - вздохнул князь, - вернее, разучился. Его бы согрело любящее женское сердце, но после Эш-Арен он сам отталкивает от себя людей. Я понимаю, до Еля тяжело достучаться, но дай ему шанс.
В душе у меня стало гадко. Если до поцелуев с Темногорским я была честна с Елизаром, то сейчас... Я не хотела такой лжи! Пусть мы больше не целовались, но наши объятия, вальс в пустом театре и разговоры никуда не делись.
Конечно, мама не могла не заметить моего состояния. Они с Шелли недовольно оценили мой тусклый вид, который не оживляло ни дорогое платье, ни румяна.
- Хватит! - зло прорычала маменька, ослепительная в бордовом платье. - Я сегодня же пойду к Снежану и скажу, что ты как кошка влюбилась в своего директора! Сена, на тебя смотреть невозможно!!!
Шелли поддержал её звонким тявком.
- Не смотри, - огрызнулась я и мысленно выругалась, обнаружив в зеркале свои заблестевшие глаза. Нельзя плакать с макияжем к балу! - Мама, Елизар без меня волком на людей глядит! Что с ним будет, когда я признаюсь в симпатии к его сопернику?!
- А что дальше-то, Сена?! Себя ломать из жалости?! Опусти его. Дай ему встретить настоящее любящее сердце. В конце концов, пожалей своего Темногорского! Как бы он не хорохорился, он совсем молодой мужчина, который пережил лютый страх, который один, на морозе, выжил после гибели друзей. Месть, война... Пусть я не уверена в его серьёзности, но Алексей хлебнул горя не меньше, чем Елизар!..
Шелли прошёл к маменьке, положил голову на её колени и согласно тявкнул. Мама почесала наглеца и переглянулась с ним, как заправская заговорщица.
