У него не было времени интересоваться их чувствами.
Он всегда был верен своей стране и своей короне, но он не мог перестать думать о Чарли.
.
.
.
.
.
И о том, что его бабушка — его королева — найдет ее первая.
“Я не должен ничего вам объяснять,” — категорично ответил он.
И затем, потому что знал, что несправедлив, он развернулся на пятках и прищурил глаза.
“Кроме того, когда это ты стал таким ребенком? Вы никогда не были в опасности.
Я не лгал.
Я не знаю, где она.
— Но ты, так же как и я, знаешь, что она знакома с Ксандером; мы все видели их вместе в клубе.
Член она сопротивления или нет, но дружба с их лидером — опасное дело.
Королева захочет многое узнать.”
“Нет!” — отрезал Макс.
“Это не связано.
Она не больше имеет отношение к сопротивлению, чем я.”
Он снова повернулся спиной, закончив разговор.
Конечно, Клод был прав.
Он размышлял о той ночи, о Чарли с Ксандром.
Но он знал кое-что, чего не знал даже Клод.
Его большой палец скользнул по золотой цепочке в кармане.
Правда, которой он не может рискнуть, и которую королева не должна выяснить.
“Нам надо выбраться отсюда.”
Макс направился к двери, хорошо зная, что Клод и Зафир пойдут следом.
“Мы должны найти ее раньше королевы.”
Он должен защитить Чарли.
Он дал клятву.
Все, что я могла, это ждать весточки от родителей.
И ожидание было мучительным.
До настоящего момента защита Анжелины была моим приоритетом, и сейчас она была в безопасности.
Ксандр уверил меня в этом.
Я протиснулась ближе к ней на ложе, которое мы делили, и прислонила щеку к ее макушке.
Именно так мы спали множество раз раньше.
Сидни была беспокойна в ее личной постели, и я делала все, чтобы игнорировать звуки с той стороны комнаты.
Она привыкла к более роскошным условиям: мягкие матрацы, тканые полотенца, тепло.
Сложнее было игнорировать звуки, доносящиеся снаружи нашей комнаты.
Здесь не было двери, просто открытый выдолбленный кусок из самой земли.
Только одеяло, прикрепленное к выточенной стене отделяло нас от активности снаружи.
Казалось, здесь нет разницы между днем и ночью, нет комендантского часа.
Под городом было прохладно, и Анжелина дрожала.
Я перекинула заплесневелую шаль через ее плечи и покрепче сжала ее в объятиях.
В отличии от Анжелины и Сидни, не было никакой надежды, что я засну, не без новостей от родителей.
Пока Бруклинн не вернется.
Брук
Странно, насколько имя больше не соответствовало его носительнице.
Бруклинн — моя Бруклинн — была беззаботна и эгоистична.
Эта Бруклинн, которую я сегодня встретила, была кем-то совершенно другим.
Она была солдатом.
Как я могла не знать, что эта другая Брук существует? И какая Бруклинн настоящая?
Громкий смех раздался где-то за нашими стенами.
Такой радостный звук казался неуместным в холодных подземных пещерах осажденного города.
В стране, которая воюет сама с собой.
Но эти люди, эти Изгои, которые говорят только на одном языке, выглядят счастливее, чем те из нас, кто жил наверху.
Чем те из нас, кто был разделен словами и правилами, страхом.
Я закрыла глаза и не в первый раз представила Макса, и пожелала — еще раз — чтобы он прекратил занимать мои мысли.
Мне не было дела до беспокойства из-за его обмана, в то время как я ждала вестей от родителей.
Но он все еще был тут, пробивался в мои мысли.
Принц.
Родившийся для благородной жизни, но пытающийся выдать себя за что-то… меньшее.
Неудивительно, что его семья возражала против его службы в армии.
Неудивительно, что за ним везде, куда бы он не шел, следовали Клод и Зафир.
Они не были его товарищами или друзьями.
Они были его охранниками, поклявшимися защищать его ценой собственных жизней.
Каждая королевская особа имела охрану, даже девочка-торговка это знала.
Так почему я? Откуда этот интерес к обычной дочери торговца?
Он сказал, я его заинтриговала.
Интрига не была причиной такой непрактичной путаницы, она не романтична.
Интрига очень близка к любопытству, к причуде.
Но мои губы все еще горели.
Я дотронулась ими до макушки Анжелины, надеясь стереть его прикосновение.
Это было несправедливо.
Он мог бы выбрать другую девочку, любую другую, кроме меня, и она бы с удовольствием поддалась его очарованию, даже зная, что это всего лишь временно.
Но я была единственной, кто его заинтриговал.
КСАНДР
Ксандр шагал по темным пустынным коридорам, где он мог побыть один на один со своими мыслями.
Он волновался, что открыл слишком много Чарли о том, кем он был, кем все они были.
Если бы только на этом все и закончилось.
Скоро он должен будет рассказать ей остальное, и он волновался, что потеряет ее доверие.
Она будет сопротивляться, он уверен.
А как иначе? Она разумна, а ни один разумный человек не примет просто так то, что он знал.
“Ксан, команда вернулась.”
Его мысли прервала Иден, и когда он повернулся, он увидел, как к ней присоединилась темноволосая красавица, которую он назначил на эту миссию.
Бруклинн была ценным приобретением сопротивления. Она компетентный шпион, понимающий, что ее внешность давала ей уникальный талант развязывания мужских языков.
Военные не были неуязвимы для женской красоты.
И большинство людей недооценивало ее интеллект.
Ксандр знал лучше.
Она была честолюбива и хитра, а это смертельная комбинация.
Очень ценная, если о ней позаботиться.
“И?” — спросил Ксандр, когда ни одна из вооруженных женщин не заговорила.
“Что с родителями Чарли?”
Бруклинн шагнула вперед, ее полные губы сжались в тонкую линию.
Она не заговорила сразу, выжидая, и он задумался, была ли эта пауза просчитана — как многое, что она делала — для большего эффекта.
Но Иден, всегда нетерпеливая. не была той, которая тянула бы время.
“Они опоздали,” — доложила она Ксандру, при этом выпрямив плечи и сжав челюсть.
“Родители девчонки уже ушли.”
Завтрак был интересным.
Столовая мало напоминала хорошо организованный ресторан моих родителей, а больше бешеную кучу малу.
“Кухня” была открыта в конце незаблокированного прохода и окружена рядами и рядами беспорядочных столов, стульев, ящиков и коробок, все они использовались как места для приема пищи.
