Она опозорила семью, оказавшись «пустой» (а это куда хуже, чем быть бесплодной). Помолвка была расторгнута. «Пустышка» в роли невесты – едва ли не единственный повод сделать это. Отец потерял немало денег, которые успел вложить в предполагаемое совместное дело, кое продолжил развивать его партнер – теперь уже непоправимо бывший. Конкуренция тоже не принесла им добра – раньше магические мутации были делом их семьи, а теперь секреты их ремесла узнали другие…
Ральда с высоты опыта прекрасно понимала, что малышка-Эльза не была ни в чем виновата. Что во всем вина отца, сперва самонадеянно заключившего помолвку, затем вложившего деньги в сомнительный бизнес. Но десятилетний ребенок, оказавшийся в домашнем аду, этого знать не мог.
До семи лет в жизни были поцелуи, ласки, объятия, подарки. После – негодование, затем презрение и наконец ярость и побои.
А потом и насилие.
Ей еще не исполнилось и четырнадцати…
Отца исключили из Совета – род Раккенен неумолимо терял свое влияние, и их не преминули при первой же возможности убрать с политической арены. Вернувшись домой, он в очередной раз избил ее, осыпая проклятьями. На сей раз хуже, чем раньше – из сломанного носа текла кровь и останавливаться не собиралась. Дышать было невыносимо тяжело после удара ногой в грудь; мучительной болью на каждое движение отзывался правый бок. Раньше ей было бы страшно… теперь стало все равно.
Когда отец, пошатываясь, удалился, оставив за собой запах дешевого портвейна, дверь приоткрылась, и в каморку заглянула ее мать.
– Лучше бы ты просто умерла, – с презрением бросила она. – Исчезла навсегда. Такой, как ты, здесь все равно не будет места.
Из глаз против воли покатились слезы, хотя ничего нового мать не сказала.
А через несколько дней ее изнасиловали.
Раттена привел отец – и с жестокой усмешкой разъяснил ей их с матерью планы на счет негодной дочери.
Она до последнего умоляла отца одуматься, не уходить, не оставлять ее с этим чужим и чуждым мужчиной с ледяными глазами…
Но он только жестоко усмехнулся и ушел, коротко бросив:
– Долго не возись.
Логика была проста – замуж «пустышку» отказался брать даже безродный, хотя и сильный маг, работавший на главу семьи уже не первый год. А так будет бастард от человека, отвечавшего за мутации телохранителей… в том числе и Ваджеса. Если ребенок получит дар – родители признают внука своим сыном и наследником. Если нет… всегда можно попытаться еще, верно?
В первый раз мерзавец получил свое. Что ослабевшая от побоев тринадцатилетняя девочка могла противопоставить взрослому мужчине?
Но одним разом все не закончилось. Прошло несколько дней – и отец снова привел Раттена.
Только вот что-то в ней наконец воспротивилось происходящему. Она впервые в своей жизни дралась, царапалась, кричала, а когда маг все-таки подмял ее под себя, Эльза увидела в окне серьезное лицо Ваджеса, свесившегося с верхнего карниза и словно прилипшего ладонью к холодному, мокрому окну. Его серьезные, бесстрастные глаза словно спрашивали: «Так и будешь покорно сносить все, что тебе уготовано, или в тебе все-таки имеется боевой дух?»
И его взгляд непонятным образом придал ей сил.
Тому мерзавцу она выколола глаза. Пальцами. Потом метнулась к окну, высадила стекло своим телом и спрыгнула.
Ваджес поймал ее в полете – и она знала наверняка, что если бы не нашла в себе сил к сопротивлению, он бы не вмешался. И что если бы он не показался, она вряд ли бы их нашла.
Какое-то время Ваджес уносил ее прочь на себе, прыгая по ветвям деревьев с той же легкостью, с какой скачут дети через веревочку. А потом неожиданно одарил ее безумной улыбкой и отшвырнул далеко от себя.
Прямо в реку.
Этим он спас ей жизнь, хотя тогда Эльза едва не утонула. Ее унесло в Край водопадов, который она в последний раз видела в далеком детстве... словно в другой жизни.
Мучительное плавание, невозможность сделать вдох – и наконец вода стремительно утащила ее под землю, откуда она уже не надеялась выбраться.
Но река, поиграв немного, снова выплюнула свою жертву на поверхность. Что было потом, Эльза помнила плохо. Сковывающий холод. Голод. Блуждание в лесу, о котором она не имела ни малейших представлений. Она не умела выживать, вперед ее толкало лишь одно – нежелание умирать и жить так, как она жила последние шесть лет.
Были слезы, кровь под ногтями, когда она на берегу поймала лягушку – и съела сырой, с трудом отделяя от косточек склизкое мясо. Долгое плавание на бревне в воде, уносившей ее все дальше от дома – единственная мысль, заставлявшая ее рыдать от облегчения и благодарности. Ее ведь могли искать… Не из беспокойства или иных сентиментальных чувств, разумеется, а чтобы наказать свою никчемную дочь за то, что она сделала с их лучшим магом, который никогда уже не сможет вернуться к работе.
Как она узнала позже, Раттен выжил, но ненадолго. Через полгода его убил Ваджес, отомстив и за Эльзу, и за свою сестру, и был вынужден бежать на поиски своей новой хозяйки, иначе клеймо убило бы его самого.
Им обоим повезло. От забитой ущербной девчонки и щенка на привязи никто не ждал сопротивления. Но даже крыса укусит, если ее загнать в угол...
Ральда запоздало сообразила, что плащ в районе груди неприятно холодит. С недоумением уставилась на расползающееся мокрое пятно.
Она даже не заметила, как начала плакать.
Именно Ваджес все это время следил за новостями из Анэке. Пока ее род, обедневший и фактически вычеркнутый из политической жизни, прозябал на самой ее окраине, Ральда была спокойна и довольна. Отец получил своё.
Но четыре года назад ему удалось открыть способ снять побочные эффекты магических мутаций. Его возвращение к былой славе было быстрым и ярким.
Ральда успокаивала себя мыслью о том, что ей уже не должно быть дела до того, что происходит с чужими и никчемными людьми из прошлого.
Но маленькая Эльза не забыла – и не простила.
Она должна раздавить отца окончательно, так, чтобы не осталось ни малейшей надежды ни для него, ни для матери, так легко возненавидевшей собственное дитя! Даже если вместе с ними придется раздавить всю их жестокую, нетерпимую страну!
А для этого ей нужны прежде всего влияние и власть.
В замок королева вернулась совершенно разбитой, и всю ночь ее мучили кошмары о прошлом. О клубке водяных змей, в который она угодила однажды, переходя ручей... О рыжеволосой женщине, которая стала первой жертвой ее запоздало пробудившегося дара – но не изменения, а убеждения... Об отце и Раттене, которых она ненавидела одинаково сильно... и наконец, уже под утро, ей приснился труп Ваджеса – точь-в-точь как описывал Лаэ, с неестественно вывернутой шеей, полусгнившим лицом – и неизменной улыбкой...
А потом он открыл глаза, которые, как выяснилось, успели вытечь, и кое-как прохрипел: "Будь осторожна, Эльза".
Ральда проснулась с криком, в холодном поту.
Прошлое так давно не напоминало о себе...
Но была у этого страшного дня и положительная сторона.
Ее решимость только окрепла.
***
Мистрис Агнес, всегда строгая, а сегодня непривычно тихая и заботливая, поправила одеяло на детской постели и вздохнула.
Ее воспитанница наконец забылась тяжелым сном. По-прежнему бледна, щеки горячечно полыхают, даже сейчас то и дело всхлипывает.
Совсем как леди Инерис после похорон княгини…
Пожилая женщина покачала головой и снова стерла передником слезы.
Память стала ее подводить – лицо княгини она помнила смутно. Впрочем, неудивительно – столько лет прошло… Анджи часто интересовалась прежней женой князя, но, поскольку королеве такие разговоры были не по вкусу, любопытство девочки приходилось обрубать.
Одни запреты…
Хоть бы леди Анджелис не заболела, как леди Инерис тогда… Правда, она постарше.
Но все-таки миледи была излишне резка. Прийти, приказать ребенку сесть, а затем мягко сообщить, что в ее жизни в ближайшее время произойдут изменения. Что она может выбрать себе любую комнату вместо детской, и таковую в кратчайшие сроки отделают по ее вкусу. Что для нее наймут лучших учителей. Что она теперь взрослая и должна понимать свой долг перед страной и перед народом… и перед своей матерью.
