с флешки. Ведь весь этот допрос не просто так. Азара в чем-то подозревают.
Службист оживился, его зеленый человеческий глаз довольно прищурился:
— Расскажите мне.
— Он… он… облизал мою ногу.
— Эмм?.. — от неожиданности Риарио перестал владеть лицом и брезгливо поморщился.
— Да, вот и мне это тоже показалось странным, — покивала я. — Но откуда я знаю, как там у оборотней принято. В академии нам говорили, что нужно соглашаться со всем, что говорит жених, и кто я такая, чтобы спорить, если ему хочется лизать мои ноги?
— Может быть, еще что-нибудь? — Риарио махнул рукой, показывая, мол, про ноги ему не интересно. — Ведь было же еще что-то?
— Вы хотите знать все подробности? Ну… того, как мы… — я смущенно опустила глаза.
— Нет! — рявкнул капитан. — Я не об этом. А о том, что Азар говорил вам.
— О! Да, было странное! Он говорил…
— Ну… — Риарио вновь пододвинулся ближе. От него пахло терпким парфюмом, от которого чесалось в носу и хотелось чихать.
— Что нельзя подходить к Рамовски.
Капитан разочарованно закатил глаза.
— Нет! Серьезно! Это было очень странно. Он сказал мне, что оторвет голову, если увидит рядом с ним, представляете?
— Хотите сказать, что он ревновал вас, и это вам показалось странным? — Роберто переспросил меня так, словно говорил с маленьким ребенком.
— Нет! То есть да! Это было очень странно, потому что насчет гарема Азар совсем не возражал.
— Какого еще гарема?
— Гарема, который мне обещал устроить его дядя. На самом деле, это гениальная идея! — я воодушевленно принялась рассказывать о том, что говорил дядюшка Альберт. — Человечек, способных родить от оборотня, мало, а оборотней становится больше, благодаря хозяйственным академиям. И дядюшка предположил, что со временем покупать девушек придется вскладчину. То есть у каждой девушки будет по три, четыре, пять мужей сразу… Только с этим встает одна проблема, я никак не могу понять…
— Какая еще проблема? — кажется, Риарио начинал терять терпение и потихоньку закипать.
— Кем мужья будут приходиться друг другу? — я похлопала глазами, стараясь выдержать разномастный взгляд службиста. — Муж мужу муж?
— Так, все, — он хлопнул ладонью по столу, отчего я вздрогнула, резко замолчав.
Может быть, я перегнула палку? Чтобы хоть на что-то отвлечься, впилась пальцами правой руки в запястье левой. Боль чуть-чуть отрезвила, помогла справиться с эмоциями.
— Так почему Азар взял вас? И не говорите, что вы не знаете, — тон капитана был жестким и хлестким.
— Сказал, что ему мой запах понравился.
— Зачем ему вообще вдруг понадобилась невеста?
Я вспомнила, как говорила об этом с Эммой в один из дней у нее в клинике. Тогда доктор в очередной раз жаловалась мне, что жалеет, что вообще связалась со всей этой авантюрой. Поставила под угрозу свое имя и репутацию. Я возразила ей, что никто не стал бы платить большие деньги просто так. И она прекрасно знала, что идет на риск.
Доктор же…
— Доктор Асприна предполагала, что семья Азара очень давила на него, чтобы он женился и заводил детей поскорее. Она сказала мне это.
— И это все? Из-за давления семьи?
— Вы его мамашу видели? — не слишком вежливо прыснула я, но тут же поправилась. — То есть нашу любимую дражайшую мамочку, которую я так люблю. И его, Азара, сестрицу. Стерву и крысу. То есть я хотела сказать «стильную красотку»…
На самом деле я не думала плохо ни о матери Азара, ни о его сестре, хотя они ко мне и не слишком хорошо относились. Но если Риарио и вправду чувствует ложь, то подобные оговорки должны сбить его с толку и отвлечь. Пусть лучше думает, что я сама та еще алчная стерва и интриганка.
— Вы ведь не глупая девушка, Даниила, — улыбка на лице капитана превратилась в оскал. Зеленый человеческий глаз сверкал гневом, выдавая его эмоции. — Знаете, какие проблемы я могу вам обеспечить? Сначала вызвать свидетелем по делу, а от свидетеля до обвиняемого — один росчерк пера. Особенно если окажется, что вы станете сопротивляться приводу.
Слово «сопротивляться» он произнес так, словно под ним легко можно было понять все что угодно.
— Вы так говорите, словно готовы лгать перед судом, — я еще сильнее впилась ногтями в запястье. Кажется, теперь шутки кончились, и, не получив своего, Риарио перешел к прямым угрозам.
— Я этого не говорил. Лишь заметил, что в случае разночтений суд встанет на мою сторону, — голос был ленивым, почти сонным. Капитан был уверен в себе на все сто процентов.
— А как же честь ведомства?
— У меня вневедомственная служба, — усмехнулся он.
Какое-то время в кабинете было тихо. Я молчала, боясь ляпнуть что-нибудь не то, службист пристально рассматривал меня своими разноцветными глазами.
В конце концов, он не выдержал первым, бросил быстрый взгляд на свои дорогущие часы и кинул передо мной на стол визитку:
— Вот, позвоните мне, если что-нибудь вспомните или узнаете.
Он поднялся, нависнув надо мной, но, задумчиво постучав себя указательным пальцем по губам, уселся вдруг прямо на стол.
— А вообще, знаете… женитьба, дети — это, должно быть, здорово. Вы как? Готовы стать матерью? — неожиданно резко он сменил тему.
Мысленно я уже успела выдохнуть, что Риарио собрался уходить, и сейчас оставалось лишь скрипнуть зубами от бессилия его выпроводить:
— Пока не думала об этом.
— О, десять месяцев пройдут быстро… Или сколько там человечки обычно детей носят?
— Девять.
— О, это хорошо. Значит, если я тоже куплю себе девушку, то у меня будет минимум девять месяцев, чтобы развлечься, — неприятно хохотнул он. — Как думаете, стоит?
Он говорил «развлечься» с таким придыханием, что мне показалось, ничего хорошего он под этим не подразумевал.
— Смотря что вы понимаете под развлечениями. Наносить увечья запрещено законом, — не удержалась я.
— Я несколько лет работал на оперативной службе, — в голосе Риарио мелькнула скрытая гордость, — и умею причинять боль так, что ни следов, ни увечий не остается.
Он снова засмеялся, и на этот раз от его смеха по спине прошли мурашки.
То ли он действительно так хвалился, то ли пугал, что в случае чего — будет готов и ко мне применить такие же методы, чтобы выудить нужную информацию.
«Ушел бы уже!»
Слишком неуютно было находиться рядом с этим оборотнем. Кажется, даже герберы у окошка начали вянуть от его присутствия.
Мужчина посидел еще немного на краешке стола, но, не дождавшись, что я что-нибудь скажу, кивнул на прощание и наконец покинул кабинет.
Я шумно выдохнула и опустила ставшую неимоверно тяжелой голову на
