перебиваясь работой грузчиков или разнорабочих.
Что это был за способ, было понятно без слов.
И я не заметила, как обняла Варга сильнее, теперь понимая, через какую боль, физическую и душевную, ему пришлось пройти, чтобы встать на ноги и добиться всего.
Таким жутким и страшным путем.
— Друг оказался прав. Мы проводили игру два раза в неделю, и нам везло. Все оставались живы. Были без ранений, но с большими деньгами, на которые смогли даже снять квартиру на окраине. Только всё не могло продолжаться так хорошо вечно. Первым словил пулю Бьёрн. Прострелил себе ногу. Тогда мы поняли, что, помимо проблем с полицией, будут проблемы и с медиками, потому что они сообщали копам обо всех пациентах, попадающих в приемный покой. Проблем было много…
Варг тяжело выдохнул и уперся затылком в мягкое изголовье кровати, чуть прикрыв ресницы, пока я не могла нормально дышать, ловя каждое его слово и чувствуя всё то, что он скрывал за каждым спокойным словом.
Господи, сколько же раз жизнь пыталась его сломать!
И как же ему удалось выжить и не стать рабом после всего этого?
Не всадить себе пулю от безысходности и тяжести груза?
Страшно было признаться в этом себе, но теперь я начинала понимать, по какой причине он отзывался с такой ненавистью и пренебрежением о смертниках.
Почему называл их мясом и не считал за людей.
Что бы сказал Лаки, который решил покончить с собой, не сдав экзамены, когда узнал бы, через что пришлось пройти Варгу и не сломаться под тяжестью его жизни?
А Яков, который наложил на себя руки только потому, что хотел стать популярным?
— Мы получали ранения по очереди. Лечились сами, как умели, чтобы не прибегать к помощи врачей. Но сколотили неплохие деньги и выкупили это место.
— Чертог?
— Да. На тот момент корабль, где могли жить сами и продолжать игру, не привлекая внимания правоохранительных органов. Мы сколотили вокруг себя определенный круг лиц, которые приходили регулярно, чтобы получить свою долю адреналина. Стефан был тем еще выдумщиком… — Варг выдохнул тяжело и протяжно, но не стал молчать, а продолжил: — Это он первым стал создавать свод правил. Он придумал способы ставок. Он стал привлекать смельчаков из тех, кто приходил на игру, приглашая их испытать судьбу и сорвать куш. Он сделал ставку в один миллион на выстрел в висок. И проиграл…
Сердце замерло, когда я поняла, что стояло за этими словами.
Друг Варга умер в игре, которую сам же принес в жизнь своего окружения!
— А что стало со вторым другом?..
— Его убили в перестрелке. Большие деньги всегда привлекают большие неприятности.
— А потом вы поняли, что не обязательно стрелять друг в друга, а можно использовать ради этих целей самоубийц?
Варг кивнул.
— Впервые эту идею выдал Стефан, когда еще был жив, но сказал скорее в шутку. В насмешку. Его веселило то, что пока мы не успеваем залечивать свои раны и вставать на ноги, чтобы выбраться на вершину пищевой цепочки, кто-то сам лишает себя жизни из-за разных глупостей и делает неплохое шоу, но совершенно бесполезно.
Я не знала, что сказать.
Смотрела прямо перед собой в темноту комнаты и продолжала обнимать Варга за торс, где под своей ладонью ощущала каждый прошлый выстрел. Каждое ранение.
Пыталась представить ту боль, через которую он прошел, и понимала, что не могу сделать это.
Получив одно пулевое ранение, иногда я думала, что начну сходить с ума от этой постоянной ноющей, беспросветной боли вне зависимости от того, пила ли я таблетки или нет.
А сколько этих ран было на теле Варга!
— И тогда вы решили использовать эту идею?
— Далеко не сразу. После моего серьезного ранения в грудь, когда я очнулся в реанимации и увидел над собой бледного измученного Бьёрна. Первое, что он сказал, стоило мне открыть глаза, что Ромке нужен живой брат, а не каменное надгробие. С тех пор в стенах Чертога появились смертники.
Мы снова замолчали, не отнимая рук друг от друга, но думали каждый о своем, когда я прошептала тихо:
— Спасибо.
— За что, Холодное сердце?
— За правду и прямоту. Не каждый человек смог бы говорить откровенно о таких вещах.
— Мне уже нечего бояться, — улыбнулся Варг, натягивая на мои плечи одеяло так, что закрыл по самый подбородок. — А теперь спи.
И не хотелось даже сопротивляться.
Я послушно закрыла тяжелые веки, вдыхая аромат его тела и ощущая, как от его жара меня клонит в липкий, но такой умиротворенный сон.
8 глава
Я просыпалась в неге.
В тепле.
С полным ощущением собственной защищенности, потому что ощущала аромат мужчины, чья сила была почти безграничной.
Не было никакого удивления, когда открыла глаза и передо мной появилась комната Варга.
Всю ночь я чувствовала, как он обнимает меня.
И обнимала его в ответ.
А теперь, когда его не было рядом в кровати, я все равно улыбнулась, слыша звуки в ванной и лениво рассматривая его скромную обитель, где было только два цвета — серый и белый.
Теперь, утром, когда ярко светило солнце, его спальня казалась мне даже по-своему уютной.
Она была полным отражением своего немногословного скрытного хозяина, но, несмотря на минимализм и почти аскетизм, всё равно отчего-то располагала к себе.
Здесь было чисто и предельно просто.
И это мне определенно нравилось.
Даже холод не пугал, хотя мне и казалось, что кто-то решил, что я замерзну, а потому, вероятнее всего, закрыл окно.
По крайней мере, теперь не шел пар изо рта, когда я улыбнулась, увидев Варга в одном полотенце на бедрах и с мокрыми взлохмаченными волосами, когда тот вышел ко мне.
