вздохнул глубоко и жадно, а Влада едва успела проглотить стон, когда между нежных складок с прошелся язык.
Зажмурилась до искр из глаз, прикусила губы, но даже боль не разбила волну тягучего удовольствия, омывшего с головы до ног.
От метки разбежались искорки мягкого тепла и впитались в кожу золотым хмелем возбуждения.
По-особенному яркого и острого, когда заводишься от нескольких прикосновений, и голова перестает соображать напрочь.
Смущение вспыхнуло и осыпалось серым пеплом, уступая место откровенному «хочу». Чувствуя себя последней развратницей, Влада вплела пальцы в густые локоны и прижала мужчину ближе, требуя продолжить.
Альфа нетерпеливо толкнулся языком. А ее подкинуло от почти болезненной вспышки ощущений. Таких по-новому полных и глубоких.
- Ге-ерма-ан... - простонала, выгибаясь навстречу требовательной ласке.
Голова кружилась от стопроцентного кайфа, приправленного осознанием, что оборотню так же хорошо. Она чувствовала его эмоции. Сам не понимала как, но могла поклясться, что сейчас альфа наслаждается происходящим не меньше. Ласкает так, как нужно им обоим, и внизу живота уже давит сладкое напряжение, готовое взорваться ошеломительным удовольствием.
Альфа глухо зарычал. Еще раз прошелся по распаленной плоти и вдруг рывком поднялся на ноги, но только чтобы опрокинуть ее на стол и придавить сверху.
- Сладкая, - вызывающе медленно облизнул губы. – Моя омега!
И толкнулся вперед, наполняя ее собой.
Горло царапнуло надсадным стоном. Влада чувствовала каждый миллиметр плоти, распиравшей изнутри до легкой боли. Задыхаясь от нахлынувших эмоций, цеплялась за оборотня руками и ногами, и торопливо двигалась навстречу, желая почувствовать его полностью.
Губы обжог глубокий поцелуй с привкусом ее желания. Влада ответила горячо и вызывающе. Сжала коленями крепкие бедра и опять толкнулась навстречу, без слов умоляя закончить сладкую пытку.
И он закончил в несколько сильных и отрывистых движений. Напряжение, тянувшее внизу, лопнуло, и мышцы сжались вокруг напряженного члена в первой судороге оргазма.
От хлынувшего по венам удовольствия горло перехватило спазмом, оставляя от стона один лишь хрип. А оборотень вколачивался в нее снова и снова, пока за первым взрывом не случился второй. Обесцветил существующую реальность и утопил в бесконечном океане удовольствия.
Крупно содрогнувшись, мужчина тоже замер.
Вжался в нее плотно и крепко, а внутри медленно растекалась теплое. Альфа кончил так же бурно и быстро. Отголоски пережитого оргазма вспыхнули яркими угольками, и Влада тихонько застонала.
Оборотень опять вздрогнул и сжал крепче.
- Гер…ман… - выдохнула по слогам.
Но альфа не слушал.
Терся носом между шеей и плечом, осторожно прикусывал метку.
- Малышка моя, - бормотал, едва разборчиво. – Вкусная…
***
С ума сойти! Он, наверное, сдох и попал в вишневый рай. Девочка пахла так… До сумасшествия притягательно и ярко. Как сочная черешенка, умытая утренней росой.
Во рту копилась слюна, и волк бесился под кожей, требуя пробовать малышку на зуб снова и снова. Облизывать с ног до головы, растягивая ночь в один бесконечный чувственный пир. Давление в паху ослабло лишь на чуть, но звериным чутьем он угадывал тонкое, как волос, беспокойство избранной. Оно росло, иглой пробивало насквозь сердце и беззвучно приказывало сделать передышку. Сейчас же.
Можно наплевать и продолжить. Герман знал, что Влада все равно отзовется на требование зверя, ведь изгиб шеи украшает метка, но все равно отступил. Со всей нежностью, на которую был способен, освободил девочку от себя и помог сесть.
Встрепанная и зацелованная, Влада взглянула на него совершенно пьяным взглядом. Неловко коснулась рукой метки и вдруг… расплакалась. Так горько, что и у него все упало. В прямом и переносном смысле.
- Влада?! – бросился обнимать всхлипывающую девушку. – Любимая, ты что?!
Сказал и тут же замер, безмерно удивленный сорвавшимся в пылу эмоций признанием. Не мог же он… Или уже мог? Когда?!
Но девочка, кажется, и внимания не обратила.
- Т-т-ты-ы, - почти провыла. – Я не… - и опять всхлипнула.
Да что ж такое?! Через протестующий ор волка Герман отстранился и бросился к бойлеру. Быстро организовал стакан воды и обратно к Владе. Девушка все так же сидела на столе. Куталась в порванную блузку и старательно кусала губы, но остановиться не могла.
- Пей, - сунул ей в руки пластиковый стаканчик.
Малышка послушно попыталась пригубить воду, но тут же расплескала на грудь.
Твою мать!
Герман осторожно забрал воду и со всей любовью обнял расстроенную малышку. Прижался к искусанным губам поцелуем, интуитивно давая почувствовать и себя и зверя.
Это было странно и прекрасно одновременно. Как будто позволяешь другому заглянуть в душу и ощутить каждую эмоцию, кипевшую внутри. Нежность, мягкое беспокойство, радость осознания парности и… любовь. Совсем свежую, не опробованную временем и бытом, но совершенно точно настоящую.
Влада тут же прекратила всхлипывать и дрожать. Приоткрыла ротик, позволяя поцелую стать чувственнее.
Тело и волк требовали продолжения, но едва девушка пришла в себя, Герман мягко отстранился и ухватил раскрасневшуюся девочку за подбородок.
- А теперь по порядку, Вишенка.
Полных губ коснулась тень улыбки. Пока еще не настоящей, но уже близкой.
- Вишенка?
- Ну… почти. Ты пахнешь черешней. И еще прозрачной утренней росой. Вкусно.
А вот теперь малышка улыбнулась по-настоящему. Стерла со щек влажные дорожки, глубоко вздохнула и вдруг выдала:
- Делай со мной все, что хочешь, но спрячь родителей.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить. Родителей? О чем она… А, понятно.
- Из-за этого ты решила затопить офис? Думала, что раз мне обломился сладкий куш, то на все плевать, да, Влада? Такого ты обо мне мнения?
Девушка стыдливо отвела глаза и забормотала что-то о коротком времени знакомства и невозможности узнать друг друга ближе.
Логично. Но все равно царапает мелким, как хлебная крошка, неудовольствием. Вроде не такая уж он и сволочь. По крайней мере, так самому себе казалось. Ну, повышает голос иногда, ругается – так за дело ведь.
Девушка истолковала молчание по-своему.
- А еще у тебя денег нет, - шепнула совсем тихо. – В смысле… чтобы помочь родителям… Они же… - Влада осеклась и совершенно сникла.
Герман с силой потер подбородок. Он понял, что имела в виду его истинная, пусть звучало это хуже некуда. За укрывательство омеги полагался штраф конских размеров. Минимум.
- Да, у меня на счету негусто... - ответил задумчиво.
И хрен знает, когда Якут долг вернет. Он сейчас сам гол как сокол. Аукцион – это не в борделе девочку покупать. Цены заоблачные, только для самых-самых.
Взгляд медленно скользнул по кабинету и остановился на макете торгового комплекса. Его первая серьезная
