Подползла ближе к Амнону все еще не решаясь убрать ладони от ушей.
— Слушай, прости, я доставила тебе кучу проблем, — решила, лучше извиниться сейчас, пока еще есть время. И дураку понятно, что после моего появления — вся размеренная жизнь Анубиса пошла кувырком. И если он начнет седеть раньше времени — это будет моя заслуга.
Амнон округлил глаза и резко сел. Очевидно, зверская расправа над Ишумом его шокировала.
Попыталась повторить последнюю исповедь.
— Я говорю, прости меня…
Амнон стрельнул в мою сторону непонимающим взглядом, потом возвел глаза к черному небу и потянулся ко мне. Попыталась уйти с траектории его руки, но он ловко перехватил мои запястья и почти без особых усилий убрал их от головы.
Смех, разливающийся в вибрирующем от жары пространстве, никак не походил на крики предсмертной агонии.
Вскочила на ноги. Нашла взглядом массивную фигуру на земле. И прищурилась — свет, исходивший от нее, резал глаза — с этого ракурса казалось, будто львиноорел перегрызает тонкую шею Бога Огня, но… Как-то он для столь жестокого действа больно счастливый.
Подошла ближе: замешательство, распространявшееся под кожей, притупило инстинкт самосохранения.
Глаз нервно дернулся, когда я разглядела, что именно происходит.
Эта ужасного вида зверушка облизывала шершавым языком лицо и шею хохочущего Ишума.
— Ан-Гирра, прекрати! Фу! Плохая киса! — Ишум извивался под массивными лапами, цепляясь за львиную голову. Но все было бесполезно. Видно, его домашняя зверюшка о-о-о-чень соскучилась по своему хозяину.
— Ну, все, хватит! — раздраженно рыкнул Ишум, на мгновение, загоревшись, как бенгальский огонь.
Бедная птичка настолько испугалась такой внезапной «вспышки», что отскочила от Ишу и почти потухла — лишь слабые огоньки красноватого пламени лизали кончики ее перьев и кошачью голову. Жара не спала, но хотя бы можно было спокойно выдохнуть.
— Что это такое? — Амнон отмер первым.
— Это мой… питомец, — ответил Ишум, смотря на меня и поглаживая мурчащего недокота по холке — птица склонила голову и прикрыла глаза от удовольствия. Амнон дернул бровью, и Бог пояснил для него: — … фриондс.
— Если он твой, чего ж ты побледнел как поганка? — уперла руки в бока и уставилась сердито на мужчину. Удивительно, но в Теневом мире он не внушал тот трепет, что Хайме. И я могла без опаски глядеть в его глаза цвета необузданного пламени.
— Я не знал, как он меня примет… Ведь, когда твой зов раздался по долине. Мне стало интересно, кто позволил человеку, впервые за тысячи лет, призвать себе защитника? В общем, я рванул на всех порах, чтобы оказаться первым, и вроде как… Оставил все свои обязанности на Ан-Гирра.
Он любовно почесал за большим ухом.
Закатила глаза.
И этот безалаберный Бог создал целый мир?!
55
Чудо-птица практически сразу взлетела в воздух, когда мы пересекли незримую границу, отделяющую адскую жару от спасительной прохлады, где почти не было сухих клочков земли. Все заполонила вода: она стелилась у ног, обрушивалась вниз с небольших возвышений, собиралась в ямках размягченной от влаги почвы. Я уже с облегчением шагнула во владения Нин-Аб — Бога Воды — как нечто смутно знакомое привлекло меня. Повернулась и осторожно подошла к краю обрыва, подсвеченному красно-оранжевым светом. Вниз разливалась лава, вилась лентой, словно огненная река, уходя куда-то вглубь.
Это место… Я видела его во сне. Меня кто-то столкнул с этого обрыва. Наверное, так мое подсознание предупреждало о Джиро. Его поступок буквально заставил меня ходить по краю ущелья с кипящей лавой внизу.
— Если собралась встретиться с Богиней Смерти, то давай сначала найдем Чашу Пяти Стихий, — Амнон кивнул на кипящую реку.
— Да нет… Просто, — рассеяно ответила я, загипнотизировано наблюдая за всплесками кроваво-желтой массы, позволяя саркастическим ноткам в голосе фродаса пройти по касательной, не задев цель.
Тряхнув головой, пыталась сосредоточиться на первостепенной задаче.
Прохлада прозрачной воды, подсвеченной люминесцентной галькой, успокоила горящие ступни. Хорошо, что я додумалась снять обувь и закатать штаны почти до колен, а иначе пришлось бы использовать Бога, вышагивающего в миллиметре от поверхности водного зеркала, вместо переносной печки. А что? Он же Бог Огня…
Тихое журчание должно было притупить тревогу, но я не могла перестать думать о Джиро. Да, я разозлилась, даже в сердцах пожелала ему смерти, когда Табиб сказал, что он смертельно ранил Лайя. Но сейчас… Мне было жаль его. То, как поступил Арий с его мамой, отослал домой, ничего не объяснив — это неправильно. Неужели нельзя было все объяснить ей? Может, она смогла бы понять его и поддержать. А два брата, и, неважно, что только по отцу, могли бы спокойно расти вместе… Конечно, за совершенную ошибку Арий заплатил, лишившись жены, почти сразу же после родов… Но неужели нельзя было найти иной путь, не разрушая жизни других?
— Амнон… — не хотелось одной копаться в гнетущих мыслях. Да и вопросов накопилось. — Ты знал про Джиро?
Фродас бросил в мою сторону короткий взгляд и продолжил смотреть вперед: складка на переносице свидетельствовала о том, что он тоже варится в похожем мысленном супе.
— Про то, что он планировал убить тебя? Я не питаю к тебе трепетных чувств, но обвинять меня в сговоре…
— Ни в чем я тебя не обвиняю, — закатила глаза и покачала головой. — Я имею в виду, знали ли ты, что Джиро и Лайонел — братья?
— Догадывался, — подтвердил он мои подозрения: когда фродас нашел нас в том подземном помещении, он не удивился, узнав в поверженном ливе Джиро. — Джиро и Арий ведь похожи, как две капли. К тому же, покойный Арий сам взял его под свое крыло. В его возрасте получить капитана первого ранга — весьма подозрительно.
— А ты знал, что…?
Амнон остановился, долгим взглядом изучая мое лицо. Потом он ухмыльнулся.
— Ты решила, узнать меня поближе? С чего столько вопросов?
— У меня просто каша в голове от всего случившегося! — жар прилил к лицу, будто мы снова вернулись во владения Ишума. — Не могу понять, как так вышло, что Джиро был готов убить родного брата.
— Не просто «готов», — вздохнул Амнон. — Он почти это сделал.
— Не говори так! — немедленно взвилась я. — Лай еще не…
Осеклась: горло опять сдавило.
— Ключевое слово «почти», — заметил Амнон. — Хоть наш зиуданс и полукровка, он еще и мой друг. И я не желаю ему смерти
Мы синхронно прибавили шаг, хоть и на плоской светящейся гальке сильно не разгонишься. Ишум принялся напевать нечто неразборчивое себе под нос, оглядываясь, будто в поисках чего-то.
— Ты, наверное, был в шоке… Ну, когда ты узнал правду о маме Лайя… — поспешно добавила, сводя к минимуму возможность очередного уточняющего вопроса, пропитанного сарказмом.
— Я знал, что госпожа Меланта была маннкой, — просто ответил он. А я, не ожидав такого, споткнулась и чуть не шлепнулась лицом в ласково омывающую лодыжки реку.
— Однажды, я спустился в подземелья замка, поискать детеныша кадвы Ария, что умудрился сбежать, — лицо Амнона озарила мягкая улыбка. Очень непривычно было видеть, что воспоминания о человеке не вызывают в нем отвращения. — Услышав пение, последовал на голос. Еле протиснувшись в щель тяжелой двери, я увидел загадочную Квенсу. И оцепенел. Ее лицо не было изуродовано, и она не обладала красотой, от которой можно ослепнуть и лишиться рассудка — вопреки слухам, что ходили о Светлейшей. Она было маннкой. Без шерсти, клыков и когтей. С хрупкими персиково-розовыми запястьями и водопадом прямых волос цвета ткацкого золота. Помню, как я испугался. Но не ее саму. А своих чувств: я испытал восхищение и трепет, как будто передо мной предстала Богиня-Мать, которую манны называют Иштар. Не было ни отвращения, ни призрения, ни ненависти — ничего из тех чувств, что прививал воспитывающий меня дядя Сутех. Хотел быстро выскользнуть обратно в темноту коридора, но Меланта заметила меня, отложила свое замысловатое плетение и с улыбкой подозвала к себе. С тех пор, я часто навещал ее там. В ее крохотном мире — где по углам помещения из грубого камня была расставлена роскошная мебель, достойная королевы.
