* * *
— Доброго дня, Ваша Светлость, — Ганс, секретарь короля, почтительно поклонился Шонель.
— Доброго, — сухо ответила женщина, бросив на него лишь короткий взгляд.
Она подошла к двери кабинета, но постучать не успела.
— Его Величество сейчас в малой гостиной.
Голос секретаря звучал чуточку виновато. Шонель поморщилась — слишком явным казалось подобострастие в её адрес. И раздражало не меньше, чем однозначно влюблённый взгляд мужчины. Совершенно неуместный и, единственная радость, что достаточно неназойливый.
— В какой именно гостиной?
— В голубой, — с готовностью ответил секретарь.
Шона кивнула и, не прощаясь, не благодаря, покинула приёмную.
Женщина была откровенно раздражена необходимостью разыскивать брата. Пусть даже и понимала, что в данном случае не совсем права. Во-первых, это ведь именно Лерион король, а не она королева, что являлось отдельной составляющей её раздражения. А во-вторых, она ведь и сама не знала, что вернётся именно сегодня, а брат это тем более знать не мог. И не обязан был сидеть в кабинете до самого её возвращения.
Но трудный разговор с северными аристократами, вкупе с долгим и не самым приятным путешествием по заснеженным дорогам, всё равно настраивал на ссору.
Шонель ужасно хотела высказать брату всё, что она думает и о дорогах, и о северянах, и о богах, которые всё хуже выполняли свою работу. Не все, разумеется, а только одна, вполне конкретная.
Вот уже четвёртый год подряд она, как старшая жрица Ортана, и любимая, заботливая сестра короля, вынуждена была тратить почти месяц своего бесценного времени, чтобы помочь северным провинциям. Но в этот раз всё зашло слишком далеко — она не была дома всю зиму! И до сих пор чувствовала на своих щеках вымораживающее душу дыхание тех земель.
За несколько метров до гостиной, стало слышно голос Лериона, и Шонель ускорила шаг, прокручивая в голове всё, что хотела высказать. Она настолько погрузилась в планомерный подсчёт своих претензий, что не сразу поняла, что брат в комнате не один.
— … думаю, это будет вполне…
Король замолчал, увидев сестру, и однозначно удивился, но его улыбка всё равно была радостной и тёплой.
— Здравствуй, Шона.
— Ну здра!.. Здравствуй, — фраза сбилась при взгляде на сидящую в кресле. — Гортензия? Какая… Неожиданность, — Шона постаралась скрыть досаду, но прозвучало всё равно упрёком.
— Доброго дня, Шонель, — бывшая королева грациозно кивнула, великодушно не заметив интонации жрицы.
И лишь ещё больше усилила раздражение, клокотавшее в груди Шонель и старательно ею же подогретое. Настолько, что сложно было сразу сменить настрой и вернуть себе холодный рассудок.
— Как всё прошло? Как дорога? — в голосе короля звучали и забота, и тревога и даже немного вина.
— Как и всегда в это время года, — Шона натянуто улыбнулась.
Откровенничать при первой — или, правильнее, бывшей, — королеве не хотелось. Но и просто развернуться и уйти Шонель не могла. Так же, как не могла просто сесть в свободное кресло и поучаствовать в разговоре. Хотя и очень хотела, подозревая, что так или иначе разговор касается и её в том числе, но…
Она слишком устала с дороги. В конце концов, она не зашла в свои покои чтобы хоть немного освежиться — слишком уж ей хотелось поговорить с братом. И она по-прежнему была слишком раздражена, чтобы с легкостью переключиться на непринуждённый тон.
— Я могу выйти, — иронически предложила Гортензия. — Чтобы не мешать вашему сиятельству.
— Не стоит, — король покачал головой. — Шона, у тебя что-то срочное? Может, поговорим вечером?
Интонация брата, как и его взгляд, намекали что не стоит сейчас спорить. И это лишь сильнее подогрело злость. Да ещё и этот взгляд бывшей невестки. Такой… Понимающий. Оборотня лысого ей в постель!
— В самом деле, Гортензия, не стоит, — жрица вымученно улыбнулась. — Это обычное дело. Северяне остались не очень довольны, но соглашения мы достигли. Но, может, это мне стоит выйти? — Шона издала нервный смешок, пряча собственную напряженность. — Кажется, я помешала важному — личному! — разговору.
— Нет. Вовсе нет, — Лерион покачал головой, но не улыбнулся. — Я просто попросил о небольшой…
— Услуге, — закончила вместо бывшего мужа герцогиня.
— Да, можно назвать это и так, — со вздохом согласился король и виновато улыбнулся сестре. — Я попросил Гортензию помочь с организацией приёма в честь дня рождения Астерии.
— До него ещё больше двух месяцев, — Шона медленно выдохнула сквозь зубы. — К тому же, тринадцать лет…
— Я решил, что дальше тянуть нет смысла. И этот год, этот день прекрасно подойдёт, чтобы наконец представить свою наследницу официально.
Нахмурившись, Шонель сжала губы в тонкую полоску.
— Тем не менее. Ты мог попросить об этом и меня.
— Это было бы… — Лерион замялся, подбирая слова.
— Нерационально, — голос вновь подала Гортензия.
— Именно, — король благодарно кивнул бывшей супруге. — Всё же отвлекать старшую жрицу от её непосредственных обязанностей ради организации приёма не совсем правильно.
Улыбка первой королевы была настолько умиротворённой, что Шонель невольно вновь начала раздражаться.
— К тому же. Мне совершенно нечем заняться в собственном поместье, и я буду только рада хотя бы на пару месяцев окунуться в эту милую сердцу предпраздничную суету.
Шона скрипнула зубами. К раздражению густо примешалась досада — женщина слишком привыкла контролировать всё происходящее в замке. Но и возразить ей было нечего. Потому что брат был прав. Да ещё и эта забота пополам с уверенностью в правильности поступка, что буквально светилась в его глазах.
— Но всё же, Астерия моя племянница. И мне несложно помочь, — упрямо произнесла Шонель.
— Разумеется, — Гортензия кивнула. — Если возникнет нужда, первым делом я обращусь именно к вам, дорогая Шонель.
После подобного, весьма недвусмысленного ответа, Шоне не осталось ничего, кроме как растянуть губы в подобии благодарной улыбки, и покинуть гостиную, отговорившись усталостью после дороги.
Женщина даже дверь за собой закрыть не успела, как обсуждение уже возобновилось. Может, немного тише, но не менее активно чем до её прихода.
Шонель остановилась, отойдя то гостиной лишь на пару шагов, озадаченная вскользь промелькнувшей мыслью.
— … будет вполне уместно сделать это не на самой охоте, а непосредственно перед пиром, когда все соберутся в главной зале дворца.
— Хорошо. В таком случае, полагаю, стоит заказать модистке сразу четыре разных наряда. Чтобы девочкам было из выбрать.
Эта фраза — такая обыденная, казалось бы. В конце концов, пусть сейчас такое уже выходит из моды, но всё равно некоторые знатные дамы — и в особенности юные леди, — порой меняют несколько платьев за один приём.
Но вкупе со всем остальным!
Это страстное желание объявить наследницу официально. При том, что все заинтересованные уже были осведомлены, что следующей правительницей станет Астерия. Да ещё и это «девочки»… Шонель сильно сомневалась, что бывшая королева печётся о удобстве бастарда, что стал виной разлада с мужем.
И, как финальный штрих, прибавить сюда это страстное желание короля, чтобы приём организовала не Шонель. Он ведь знает, что сестра против огласки. Тем более, что раньше его никак не останавливало то, что она жрица. Даже когда в замке ещё жила Корнелия, которой тоже можно было это доверить.
Шонель скрипнула зубами. Зло оглянувшись на приоткрытую дверь, женщина всё же пересилила себя и быстрым шагом направилась прочь. Скандал ничего не даст. Брат наверняка всё уже для себя решил и ни один аргумент для него не будет решающим.
В приёмную королевского кабинета женщина вошла уже спокойным шагом. И даже смогла изобразить вполне доброжелательную улыбку для секретаря, вскочившего при виде неё.
— Леди Шонель? — Ганс нервно облизал губы. — Вы не нашли короля?
