который стоял передо мной у форровой избушки и называл Грегга собакой? Слишком серьезен был сейчас взгляд черных глаз. С чего вдруг изменения такие? Наставник мой тоже демоном был, но Дагор его семьей почему-то не спешил называть!
– Ты меня убил. – подняла я подбородок, – Тогда. В лесу. Проткнул мечом, и ни о какой семье речи не заводил.
Разозлиться на демона не получалось, к нему тянулась моя Тьма, а с ней я пока не научилась договариваться.
– А кто вернул? Грегг? – и не подумал оправдываться Дагор. – Или Эйр?
– Не твое дело, – скрестила я руки, – То, что я теперь… жива – не твоя заслуга, и никаких «вместе» быть не может.
Демон усмехнулся:
– Да-да, кто там и что заслужил, потом выяснять будем. Если захочешь – и поругаемся, и подеремся, выясняя вместе мы или нет, – он взял меня за локоть и повел по коридору обратно, – но сейчас главное – завершить начатое.
Я тут же растерялась:
– Начатое? Ты про обращение? – я вдруг сообразила, что тот, кто тянул меня за руку к Ройсу, может рассказать мне о природе демонов больше всех. Только станет ли? Да и то, что он мне расскажет… Сколько там правды будет? Но удержаться все равно не могла:
– А ты всегда такой был? Родился мертвым? Или тебя тоже убили? А в вашем мире все…
Но он только засмеялся:
– Нет, малышка, мертвый у нас только Грегг. Сейчас не самое подходящее время для историй. Я обязательно тебе все подробно расскажу, когда ты полностью восстановишь контроль над Тьмой, а мы сядем перед камином в нашей спальне после сладко проведенной ночи, и тебе захочется разговоров.
Я споткнулась, но упасть мне не дали – сильная рука поддержала за талию, притянула ближе.
– К-к-какой спальне? – и добавила, округлив глаза, – Ночи?
Дагор засмеялся, наклонился поближе и шепнул в ухо так, как будто ворох муравьев за шиворот высыпал:
– Это мы тоже обсудим чуть позже.
И улыбнулся:
–Грегг и не подозревает, какой подарок мне сделал.
Я остановилась, вырвав руку:
– Какой?
– Не понимаешь? – Дагор подошел ближе, – В этом мире ты единственная истинная демоница.
– И что? – я уперлась ладонями ему в грудь, не давая снова меня обнять.
– Что? Ну, например, только истинные сумеречные обладают неиссякаемым источником силы, который я в силу возраста могу подчинить и использовать, или… – он сделал еще шаг, – Дай подумать… Моей Тьме тоже очень нравится чувствовать родную стихию в тебе, без примесей и разбавленной крови. А я слишком давно один, чтобы упустить такой шанс.
Дагор, легко ломая сопротивление, прижал меня к стылой каменной стене так, что ноги земли не касались, и выдохнул в самые губы:
– Только сниму с тебя эту плебейскую одежду да чуть обучу.
И когда демон потянулся поцеловать, ударила по рукам и скатилась на пол:
– Я не хочу! Не позволю тебе…
Дагор не стал меня останавливать, только усмехнулся:
– Твоя Суть не оставит тебе выбора, как и мне.
И тут же дернулся, недовольно поморщившись. Мотнул головой, обернулся, скрестил руки на груди и громко произнес:
– Приветствую тебя, император Роберт Отважный, и тебя, Ройс. Хотя не сказал бы, что вы вовремя.
Я осторожно выглянула из-за мужской спины:
– И я приветствую.
Дагор закатил глаза, шепнул:
– Деревенщина, – а затем вытянул меня из-за спины:
– Император, представляю тебе мою нареченную, – я изумленно посмотрела вверх в бесстыжие глаза демона, и даже чуточки сомнения в словах не увидела. Вот же!
– И истинную демоницу, Осину … – подняв бровь, посмотрел на меня, а я и ответила:
– Грегговну.
Дагор только языком цокнул, еле сдержав смех.
Ройс громко втянул воздух, но на него, зло кривившего рот, я смотреть не хотела. И пусть рядом с наглым демоном моя Тьма слушалась, я все равно боялась, что могу не сдержаться.
– Не та ли это Аспен, о которой прожжужали мне уши оба сына? —улыбнулся император. – Здравствуй, девонька. Я смотрю, совсем тебя замучили здесь, во дворце. Может, ты хочешь немного уединения и отдыха?
Бросила взгляд на Дагора, который, прищурившись, смотрел на правителей, и неуверенно кивнула.
– Хорошо, – потер руки Роберт. – Мой слуга, – он кивнул за спину, – проводит тебя, а нам нужно поговорить.
Я ужом выскользнула из-за Дагоровой спины, боясь, что он снова станет меня останавливать. Еле прошла мимо Ройса – клыки прокололи нижнюю губу, Тьма опять просилась наружу, ей была нужна кровь. Но пока получалось сдерживаться. И я пошла вслед за слугой.
И ничуть не удивилась, что в комнате, которую мне отвели, ждал Рэнн, державший в руках красивый серебряный кубок.
– Долго ты, – отсалютовал мне зеленой пыльной бутылью.
Я неуверенно вошла, боком прошмыгнула вдоль стены и юркнула за ширму. Здесь, на кровати, уже лежало несколько сшитых для меня нарядов. Я осторожно потрогала рукой мягкий шелк и вздохнула. Нет, все-таки тот сарафан, что на мне, подходил больше. Ведь я и вправду деревенщина, как сказал Дагор. Зачем себя обманывать? Но не зря же девчонки трудились, шили всю эту красоту. Я потерла лоб. Надо хотя бы попробовать надеть…
– Как тебе мой отец? – крикнул Рэнн.
– Откуда ты?..
– Ветер. Помнишь, в лесу? Ты уже видела, я тогда искал тебя так. Выходи уже, – он стукнул кубком по стеклянной бутыли, – хочешь вина?
– С-сейчас, – прошипела я. Одеваться самостоятельно в эти платья было сложно, у нас такое не носили. Тут любая бы запуталась: куда руки? А вырез? Может, я наоборот надела? Расправив подол, встала перед зеркалом, замерев. Не так плохо, как представлялось, зеленый цвет очень мне шел, несмотря на то что из глаз сочилась чернильная тьма. И я вздохнула, с тоской подумав о своем Лесе.
– Здесь носят что-то поверх этого? – я вышла к Рэнну. Ходить было непривычно, мягкая ткань обвивала ноги, путая шаг.
– Нет, – улыбнувшись, ответил он, – и похлопал по скамье рядом с собой, протягивая второй кубок. – Садись.
Я хмыкнула и села в кресло напротив, взяла бокал и сделала осторожный глоток. Вино я еще не пила. Братья таскали из родительского погреба по осени яблочный сидр, но мне много не давали, только попробовать.
– Нравится? – с улыбкой спросил Рэнн.
– Да, – я устало закрыла глаза. – И спасибо за ту зеленую комнату, кажется, я не сказала…
– Моя мать тоже всегда находила там успокоение. И силу, – Рэнн подвинулся ко мне. – Я думаю, в матери было немного Форровой крови, иначе я бы не смог задержать лесную стихию в себе.
– Да, – я откинулась на спинку скамьи, – Она могла общаться с растениями, они любили ее, – и замолчала, закрывая
