внутрь. Открыла крышку и увидела письмо, в котором из написанных слов лились душевное тепло и трогательная нежность.
Прижав его к груди, почувствовала родной запах своего мужчины. Как же мне его не хватает. Недолго думая, отправила в ответ своё послание, наполненное любовью и ожиданием встречи.
Присела на стул и еще раз перечитала письмо, улыбаясь своим мыслям.
Мою идиллию прервал стук в дверь. Быстро спрятав подарок от посторонних глаз, открыла и увидела Горалиса.
— Можно войти? — с улыбкой спросил он.
Если бы я знала, чем закончится встреча, то закрыла бы перед ним дверь, но его мягкая, располагающая улыбка и спокойный вид ввел меня в заблуждение.
— Проходи, — разрешила ему и посторонилась.
Он вошел, огляделся моё жилище и проронил:
— Обстановка не ахти, а я могу предложить больше. — Завел опять разговор о наболевшем.
«Никак не успокоится», — промелькнуло в голове.
— Ты же знаешь, что я не стремлюсь пока к серьезным отношениям.
Горалис выдержал паузу, окинул меня взглядом и подошел ко мне вплотную. Осторожно взял мою руку, где красовался перстень, и поднял взор на меня.
— Говоришь, не торопишься? — И его милая улыбка исчезла, и её место заняла хищная гримаса.
Мне хотелось высвободить руку, но он крепко держал.
— Пусти! — прошипела, но он словно не слышал меня.
— Все думал, что ты из себя представляешь. Знаешь, нашел ответ, — зло выплюнул он. — Ты хейза(падшая женщина), которой попользовались множество мужчин не только в твоем городе, но и в соседних. Ты спала, с кем попала, а сейчас строишь из себя невинность.
— Откуда….
— Мои люди узнали всю твою подноготную, — перебил меня. — Ты жила в грязи, но не хочешь жить в роскоши. Ты была бы любима, но отказываешься от неё. Выходит, тебя больше прельщает тот образ жизни, что ты вела раньше. Я его тебе устрою. Будешь у меня хейзай для всех моих друзей, коль не захотела быть фавориткой. Сейчас ты приступишь к своим обязанностям.
— Пошел…., — но дальше я не сумела произнести ни слова: они замерли на моих устах.
Горалис применил магию, и я замолчала. Он грубо схватил и развернул меня, подтолкнув к столу.
— Ты же этого хотела…, когда с тобой грубо и жестко обращаются….
Он придавил меня своей тяжестью к столешнице, не давая мне возможности сопротивляться. Слышалось его сопение и яростное шипение, которое эхом отдавались в моем затуманенном сознании,
Мой громовой голос не мог мне помочь, даже позвать на помощь. Ощущая его грубые прикосновения на своем теле, которые с силой разрывали на мне платье, и его пыхтение, и злые слова над ухом, я кричала в душе.
По щекам текли слёзы отчаяния и злости от бессилия. Моё трепыхание и попытка освободиться только дразнили его. Он просто ещё сильнее прижал к столу, наслаждаясь моим бессилием.
В ушах звенело, и было трудно дышать. В душе поселилось осознание, что этот бой я проиграла. Была в таком отчаянии, что даже не заметила, как тяжесть ушла, и я кулем сползла на пол.
Только больно ударившись головой о деревяшку, осознала, что освободилась от его тела и сижу, обнявшись с ножкой стола и вздрагивая всем телом.
Повернув заплаканное лицо с прилипшими волосами от растрепанной косы, увидела, как мой мучитель сидит с голым задом у противоположной стены и мотает головой. Видимо, хорошо приложился своей дурной черепушкой.
Над ним висел дух, мерцающий чуть ли не огненными всполохами, который через минуту открыл портал, и Горалис кулем провалился в него. Аристарх повернулся ко мне и сурово припечатал:
— Неразумная. Разве можно было пускать его в свою комнату? Забыла, как он домогался и угрожал тебе? Вовремя решил тебя проведать, ходячая беда.
С трудом поднялась с пола и на подрагивающих ногах добрела до кровати, где закуталась в одеяло, будто искала в нем защиту от пережитого.
Было страшно. По-моему, я никогда так не боялась. Самое страшным было, что он мог после всего этого отвезти меня в свой дом и исполнить угрозы.
Никто бы ему не помешал. Он просто бы заставил подтвердить мое желание отправиться с ним.
Смог же наложить заклинание немоты, что, по большому счету, не смогла воспользоваться своими возможностями. Запечатал бы мою магию и была бы безвольной куклой для его утех.
Аристарх был прав. Знала же, что Горалис злой на мои отказы быть его фавориткой и лечь с ним в постель. Сволочь! Даже не поленился отослать своих людей и разузнать все о Лиане, о её образе жизни.
Он был так впечатлен добытыми сведениями, что не сопоставил исчезновение Горгульи и Лианы в одно и то же время.
Пусть там и небольшая разница между трагедией и уходом Лианы из города, но она может заинтересовать любопытных и слишком дотошных.
Платье валялось на полу ветошью, а я, уткнувшись подбородком в колени, старалась унять дрожь и боялась поднять виноватый взгляд на духа.
— Выпей.
Около меня в воздухе появилась кружка, к которой я с жадностью припала. Руки плохо слушались и расплескивали напиток, капли которого с подбородка скатывались вниз маленькой струйкой. Постепенно пришла волна прохладного спокойствия.
Тогда с благодарностью подняла глаза на Аристарха. Дух висел рядом со мной и с нескрываемым интересом наблюдал за мной.
— Рассказывай. Если это щенок зациклился на твоей прошлой жизни, то мне интересно не она. Из всего разговора мне не понятно, как у простых людей появилась душа другого мира и с магией Дайвов. Не юли. Тебя не интересует теплое местечко и это наталкивает на мысль, что не зря ты появилась в Академии. Хочу знать, что ищешь? — требовательно прозвучало от него.
От его повелительного тона мне стало неуютно. Весь его облик говорил, что он будет дотошно вникать в каждое мое слово, но в то же время от него шла волна сочувствия.
Интуиция подсказывала, что ему-то точно можно довериться. Бывает же, что чужому человеку довериться легче, и сразу становится как-то легко на душе.
Чужой не воспользуется твоими проблемами, потому что время его контакта с тобой ограничен.
Это родные иногда пользуются твоей слабостью и бьют больно тогда, когда ты не ожидаешь. И от этого становится ещё больнее.
Сделала глубокий вдох и стала рассказывать про свою жизнь.
— В своем мире я умерла и попала в не родившееся тело ребенка. Родилась калекой в простой семье.
И потекла моя речь, словно речка, прерываясь только на миг, словно воды натыкались на препятствие. Этого мгновения было достаточно, чтобы набраться смелости.
Моя жизнь не была сахарной и спокойной, в ней присутствовали и моменты,
