времени, кто знает? Может год, а может и тысяча лет. Как воспримет разлуку с братом Амсет?
— Твои терзания совершенно напрасны, Света! — обратился ко мне Демиург, а я и забыла, как дышать.
Слова будто застряли у меня в горле, я не могла издать ни звука. Ко мне обратился творец всего сущего. Он видит меня, он знает обо мне.
— Конечно, я знаю о тебе, — улыбаясь, шокировал меня Древний. — Вы все мои дети. А тебя я выбрал, чтобы самый одинокий бессмертный наконец обрёл своё счастье, — и он многозначительно посмотрел на Амсета.
Мой любимый изменился в лице, невероятное счастье отразилось в его мимике. Он с такой нежностью посмотрел на меня и прошептал одними губами: «Я тебя люблю». Я не могла поверить, что он тоже любит меня. Ведь мою любовь к нему невозможно измерить никакими мерилами вселенной.
— И я люблю тебя! — прокричала я, чтобы слышал весь мир, и попыталась вырваться из тисков, в которые меня заключил Элигос.
Но Герцог Ада не собирался упускать свою добычу, крепко удерживая меня. Я всем телом чувствовала его напряжение. Появление Демиурга взволновало его, мне кажется, сейчас он особенно опасен, ведь сегодня Древний пошатнул его мир, Элигос сейчас эмоционально нестабилен. Лучше мне его не провоцировать, если хочу жить.
— Не думаю, что ваша любовь проживёт дольше сегодняшнего дня! — поспешил прервать нашу эйфорию Элигос.
— Отпусти девушку, сын. Поговорим спокойно, — мягко проговорил творец.
— О чём нам говорить, отец. О том, что я должен отступить? О том, что я должен проиграть? Или о том, что ты изгнал меня, забыл обо мне?
— Я никогда не забывал о тебе. Я люблю всех своих детей одинаково.
— Если бы ты любил меня, то не наказал бы меня так жестоко.
— Ты заслужил наказание, которое я для тебя уготовил. Ты совершил немыслимое преступление. Убийство людей. Детей!! Недопустимо. За столько лет ты должен был понять и искупить вину, но ты нашёл свой собственный путь зла и отчаяния. Мне жаль тебя, сын!
— Не стоит меня жалеть, ведь я на правильном пути, я уже практически завершил задуманное, — зловеще посмотрел на меня Элигос.
— Идя по этому пути, ты никогда не заслужишь моё прощение.
— Почему ты уверен в том, что оно мне нужно?
— Я знаю что нужно! Каким бы грозным и всесильным ты не хотел бы казаться, но глубоко в душе ты хочешь снова быть любимым сыном, быть прощёным, быть под покровом моей благодати.
— Ты прав! Я хотел заслужить твоё прощение. Когда-то очень давно. Но не сейчас. На сегодняшний день у меня совсем другие планы, в которых ты, отец, не фигурируешь.
— Очень жаль, Элигос, но тогда ты не оставляешь мне выбора…
— О, нет, нет! — прервал Древнего Элигос. — Только не надо мне угрожать. Не забывай, у меня в руках подарок для самого одинокого, — передразнил Элигос интонацию Демиурга. — Мне понадобиться всего лишь секунда, чтобы лишить её жизни, — и надавил мне на сонную артерию в подтверждение своих намерений.
Мир начал меркнуть, ещё чуть-чуть и я потеряю сознание. Элигос не собирался послаблять нажим на сонную артерию, давая всем понять, что он на взводе, и шутки кончились. У меня заложило уши, и я слышала, будто через толстую бетонную стену, как с надрывом кричит Амсет:
— Элигос, перестань! Она умирает! Хватит! Отпусти её! Я сделаю всё, что ты хочешь!
— Видишь ли, в чём проблема, — ответил Элигос, ещё сильнее пережимая артерию. — Мне от тебя ничего не нужно.
— Я дарую тебе прощение, Элигос, — спокойным, умиротворяющим голосом проговорил Демиург. — Если ты сойдёшь с гиблого пути. Если ты пойдешь со мной, я прощу тебя!
После этих слов Элигос отпустил мою вену, но не меня. Я судорожно сделала глубокий вдох и начала откашливаться. Если бы дьявол крепко не держал меня, я бы упала на землю. Силы совсем собрались покинуть меня. Я практически висела на Элигосе и никак не могла отдышаться.
Открыв глаза, я увидела испуганного Амсета, замершего в боевой позиции, готового в любую секунду броситься в смертельный бой. Дракона, с любопытством наблюдающего за нашими перипетиями. Братья Амсета рассредоточились по периметру, практически окружив Элигоса, которого совсем не смущал сей факт. И Фаллонд, несчастный ребенок, стоял на самом краю моста, закрыв лицо руками, и боялся пошевелиться. Мне так хотелось подойти, обнять его и сказать, что всё будет хорошо.
— Ты простишь меня? — дрогнувшим голосом переспросил Элигос, и я с удивлением заметила, как по его щеке скатилась одинокая скупая мужская слеза.
У него есть чувства? Я смотрела на него с недоумением. Я всегда думала, что он бесчувственный гад, убийца и его место в аду, где он, собственно, и герцог. Но эта слеза! Он ещё не потерян. Его ещё можно спасти. Есть маленький шанс с ним договориться.
— После всего, что я сделал, ты простишь меня? — снова спросил дрожащим голосом Элигос.
— Да! Я возьму тебя с собой и будем вместе создавать миры, создавать жизнь. Так ты и искупишь свою вину.
— Ты же знаешь, отец, я хочу пойти с тобой, очень хочу. А кто бы не захотел? Я мечтал о твоём прощении долгие сотни лет. Я привлекал твоё внимание всевозможными способами! Но ты игнорировал меня. Я изменился, отец! Я больше не самый прекрасный ангел в твоём легионе! Моё сердце превратилось в камень. Я больше ничего не чувствую!
— Возможно, так и было раньше! Ты не чувствовал сострадания, любви! — говорил творец. — Но сегодня я увидел, что ты ещё не потерян для меня, для мира, для себя.
— Ты прав, сегодня я почувствовал, как маленький червячок сострадания начал пытаться прогрызть мою броню, которую я создал, пока тебя не было, — голос Элигоса стал твёрже, и к нему вернулась его ирония. — И знаешь, что я с ним сделал?
Демиург отрицательно покачал головой, а я с надеждой смотрела на дьявола и ждала дальнейших событий с трясущимися коленками. Конечно, он чувствует, я сама видела, как он отстранил ребёнка от опасности, как отреагировал на слова Древнего о прощении.
— Я задавил его! Мне не нужно твоё прощение,
