Переместившись ко мне, она подошла к дереву, как-то ласково его погладила, с грустью глядя на тонкий ствол, а потом присела. Протянув руку, Граня убрала ниточки в сторона, и я ахнула.
Ствол у самого низа лопнул!
– Что это? – спросила с тревогой, приседая.
Рана на дереве медленно заполнялась прозрачной и густой жидкостью. Она немного сияла голубоватым светом, будто кто-то подсвечивал ее изнутри.
– Им пора уходить, иначе души погибнут.
Эти слова заставили мое сердце остановиться. Мне не хотелось слышать этого. Волнение всколыхнулось с новой силой, отчего меня в прямом смысле слова затошнило.
Схватившись за живот, я пару раз вздохнула глубоко, стараясь хоть немного успокоиться. Получалось плохо. Вскочив, я принялась наворачивать круги около дерева, надеясь, что таким образом смогу выплеснуть клокочущие внутри чувства.
Грани не обязательно было повторять дважды, я и с первого раза все поняла правильно. Но понять, не значит смириться.
– Почему сейчас? – спросила, резко остановившись. Взгляд сам по себе скользнул к ране. От ее вида внутри что-то заныло. Откуда-то пришло осознание, что подобное невероятно больно.
– Потому что душам не место в людском мире, – спокойно ответила Граня. Глянув на меня, она села на землю и вытянула ноги перед собой. – Все давно придумано за нас. Человек рождается, получает душу, живет, умирает. Оболочка погибает, душа отправляется дальше. Либо к тем, кто создал все это, либо в новое тело, перерождаясь. Порядок нельзя нарушать. Эти души нарушили его. За что вскоре поплатятся. Их невозможное существование подходит к концу.
Выдохнув, я села рядом с девочкой, повторяя ее позу. Мысли в голове скакали, не желая останавливаться. Хотелось спросить обо всем сразу.
– Они разрушаются?
– Да. Сначала погибнут те, кто когда-то давно создал грань. Потом те, кто пришел чуть позже. Грань не падет сразу. Если маги будут отдавать свои души, то, возможно, простоит вечно. Сгнившее бревно в заборе всегда можно заменить новым и тогда забор будет стоять дальше.
– Почему они разрушаются?
– Говорю же: им не место в этом мире. Душа в этом слое реальности может существовать только в оболочке, никак иначе. Души магов смогли сделать все это только благодаря своей магической силе, иначе ничего бы не вышло.
– Но почему сейчас? Почему не через десять лет? Не через пятьдесят? Сто? Почему именно сейчас?! – последний вопрос я буквально прокричала, явно не готовая мириться с подобным положением вещей. – Почему все это не произошло, когда здесь была принцесса? Почему именно я должна расплачиваться за то, что сотворила эта… женщина?
– Поверь, безнаказанной она не останется, – заверила меня Граня. – Такие вещи не проходят бесследно. Есть большая вероятность, что она сама прервала цепочку перерождений.
– То есть, если она умрет, то больше не сможет родиться? – спросила со смешанными чувствами. С одной стороны, где-то глубоко внутри себя я была рада наказанию. С другой стороны, даже для принцессы я не желала столь жестокого наказания. Прерывание цепочки перерождений… это ведь самая настоящая и окончательная смерть души.
– Верно, – Граня кивнула.
– И вообще, – начала я чуть возмущенно, – если в этом мире такое произошло, то почему создатели, творцы, демиурги – или кто там они? – сами не придут сюда и всё не исправят?
Девочка посмотрела на меня таким взглядом, что я сразу поняла: сказала глупость. Действительно, для существ такого масштаба, то, что происходит в этом мире – просто небольшая неприятность. Да и что для них жизнь и счастья одного отдельного человека, которому к тому же предлагают за причиненные неудобства перерождение. Наверное, по их мнению, я просто капризная девчонка.
Действительно, чем я недовольна? Принцесса свое получит. Я, благодаря якорю, получу перерождение с сохранением памяти. А ведь о памяти ничего в том свитке не говорится. Значит ли это, что я все позабуду? Нельзя исключать такой вариант. Получается, Я все-таки погибну. Да, моя душа будет жить в иной оболочке, но нынешняя личность исчезнет.
Тогда… чем все это отличается от обычной смерти? Да ничем!
Хотя, постойте-ка. Как там говорилось? Да вознаградится рождением чуть более поздним. Якорь для этого надобный стоит искать в сердце своем. Как-то так вроде.
Получается, что любовь (именно ее мы посчитали необходимым якорем) не просто так упоминается. Да и рождение чуть более позднее тоже. Эти два действия как будто взаимосвязаны. Значит ли это, что моя память все-таки сохранится? Но для чего? Зачем мне помнить прошлое, если Вилиарн к тому момент, как я появлюсь в этом мире снова, погибнет от старости?
А может…
– Они ведь боги, не так ли? – пробормотала я, задумчиво глядя перед собой.
– Это определение более всего подойдет, – ответила тихо Граня, явно отслеживающая ход моих мыслей.
– Они ведь все могут, не так? – спросила я, повернувшись к девочке лицом и требовательно глядя на нее.
Граня ничего не ответила. То ли не зная, то ли не имея возможности говорить на подобную тему с простым смертным человеком.
– Время, – сказала я тихо, с надеждой глядя на Граню, – оно ведь им тоже подвластно? А вдруг… я уже родилась?
Глаза девочки странно блеснули. Что это было? Или мне это просто показалось?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – произнесла Граня. Голос ее прозвучал столь фальшиво, что все внутри меня радостно дрогнуло.
– Да, да, скорее всего, все именно так, – зашептала я торопливо, хватая девочку за руку. – Они ведь боги. Они могут все. Что им какое-то время? – я засмеялась. Вышло немного нервно.
Я понимала, что всё это всего лишь мои домыслы, которые могут оказаться фантазиями, не имеющими ничего общего с реальностью. Но я не могла иначе. Мне необходима была вера в то, что я выживу, что смогу еще раз увидеть вредного виконта, обнять его, поцеловать, услышать его голос, полюбоваться на задорный блеск в любимых глазах.
Удивительно, мы провели так мало времени вместе, а он успел стать той причиной, по которой мне так не хотелось покидать этот мир и лишаться своих воспоминаний. Все так быстро может измениться.
Да вознаградится рождением чуть более поздним.
В голове снова вспыхнули эти слова. Рождением чуть более поздним. Эти слова полностью разрушали мою теорию. Если трактовать их прямо, то это означало, что мне обещано только новое рождение. Не больше и не меньше.
Поджав губы, я встала и повернулась к дереву. Посмотрев на рану, я закрыла глаза. Они погибнут. И я буду знать, что случилось это только по той причине, что я не пожелала терять свою любовь. Надо просто признаться себе, что я не смогу жить спокойно с подобным грузом на душе. Это не сделает меня счастливой.
– Все пути вели к этому моменту, – сказала Граня, отвлекая меня от мыслей. – Все дороги сошлись в одном месте не просто так. Эти маги отдали свои жизни, чтобы не дать миру погибнут. И сейчас они сами…
– Я знаю! – крикнула я, открывая глаза. – Я сделаю это, – произнесла уже более тихо. – Мне просто нужно немного времени, чтобы полностью принять. Сколько у нас есть времени?
– Не больше месяца.
– Месяц, – прошептала я. – Так много и так мало. Нам нужно многое успеть сделать, не так ли?
– Я рада, что ты приняла верное решение, – с улыбкой сказала Граня.
Я прищурилась, поглядев на нее.
– Твои слова меня немного пугают. Неужели за неправильное решение меня могли наказать? – спросила, следуя за уходящей с поляны девочкой.
– Кто знает, – она пожала плечами, словно на самом деле не знала.
Вот только я почему-то ей не поверила.
Отступление 9
– Ты ранен, отец, – с легкой тревогой заметил Вилиарн, глядя на кровь.
Граф бросил взгляд на руку и поморщился. Махнув мечом, смахивая таким способом кровь с лезвия, он прищурился и внимательно огляделся по сторонам.
– Царапина, – заверил он сына, переводя дыхание. Бой выдался быстрым, но при этом трудным. Пришлось действовать стремительно, иначе все могло затянуться надолго. Их нападение оказалось полной неожиданностью для осаждающих замок врагов.
