Ну почему они молчат, нагнетая обстановку? Лично мне и без того было жутко. Декан Верис слово услышал мои мысленные просьбы не томить нас, и заговорил. На секунду показалось, что моя мысль была настолько сильной и громкой, что он смог её услышать на ментальном уровне. Если, конечно, подобная магия была ему доступна.
— Студенты! — я отчего-то вздрогнула и прижалась к тёплому боку Кёртиса, который приобнял меня за талию, — мы вынуждены сообщить вам неприятную новость.
— «Неприятную», это слабо сказано, — вставил Куарг Ронг, перехватывая инициативу.
Он поморщился, всем своим видом показывая, что слово «неприятная» — слишком мягкое, и совсем не подходило к нашей проблеме. Я насторожилась, и вся будто подобралась, готовая к чему угодно. Даже к закрытию Ирийской Академии Тьмы и Света и нашему массовому исключению. Но не к тому, что услышала.
Моё сердце учащённо забилось. Война? Какая ещё война? Зачем? Ведь мы все так хорошо и мирно сосуществовали последние лет триста-четыреста, неужели нельзя договориться? И кто выступает агрессором? Столько вопросов, а ответы знали только трое стоящих перед нами мужчин. Но они молчали, давая нам всё осмыслить.
Липкий страх вцепился в душу. Но боялась я не за себя, как ни странно. Я боялась за свою семью. Мама и отчим — ни разу не боевики, а братик слишком мал для всего этого. А во время войны в первую очередь страдает мирное население, потому что они не смогут защититься, если враг доберётся до них.
От понимания всего этого мне сделалось плохо, и Сиан ободряюще улыбнулся, сжав руку. Легче мне не стало, зато я расхотела срываться с места, забыв обо всём, и бежать к порталам, чтобы переправиться в Ригир. Вместо этого я осталась стоять, желая услышать больше информации.
— Империи Грезерд угрожает ханство Кьягль, нашедшее своего союзника в королевстве Виэлья, — спокойный, скорее даже бесстрастный голос профессора Эйкена был подобен грому среди ясного неба. Кто-то особо впечатлительный ахнул, послышались перешёптывания, которые прервал наш славный физрук.
— Молчать, студенты! Мы ещё не закончили, — гаркнул он во всю силу своих лёгких, — в связи с этим ваша программа ужесточается, в приоритете будут практические и теоретические, но полезные для практики, занятия. Те, кто хочет уйти, могут написать заявление об уходе прямо сейчас, но помните, что после этого вам ход в любую из академий империи будет заказан. Студенты-иностранцы тоже могут покинуть академию и отправиться домой. Но и их возвращению мы рады не будем.
— Студенты с иным подданством будут исключены в обязательном порядке в течение нескольких дней и депортированы в свои родные страны, если в течение десяти дней не примут подданство Грезерда с клятвой верности при помощи ректора Изарис, — жёстко вставил Верис, глянув на некоторых студентов, — таковы законы империи Грезерд при угрозе её целостности.
Обложили, так обложили. Если войны удастся избежать, то обратно сбежавших боевых магов не примут. Что любопытно, этот закон распространялся только на боевых магов, как боеспособных единиц армии. Нас поставили перед непростым выбором. Верность империи или уход.
В Грезерде законы были довольно жёсткими, не зря наша необъятная страна почти за три тысячи лет своего существования ни разу не была покорена и завоёвана, оставаясь бесспорным лидером континента. Бесспорно, предатели были всегда, но устранить возможность предательства среди боевых магов всегда было первоочерёдной задачей при угрозе военного конфликта.
Аша, мать которой была кьяглийкой, рассказывала, что по их традициям после такого оскорбления на девушке должен был жениться ближайший родственник мужского пола, иначе должна была пролиться кровь нашего принца. Император Дамиан каким-то чудом дипломатии замял этот скандал, но не женился на дочери хана и своего младшего брата убить не позволил. Однако принца Веллара сослали в дальний гарнизон на севере страны простым солдатом и забыли там. А ханеси стала женой наследника Виэльи, и сейчас счастливо живёт в одном из прекраснейших дворцов восточного королевства — Доме Дракона.
Что ж, видимо, хан всё-таки затаил обиду на Грезерд, а династический брак ханеси Кьягля и кронпринца Виэльи дал прекрасный военный и политический союз. Не скажу, что я была так далека от политики, порою мне даже нравилось разбираться во всяких подводных камнях во взаимоотношениях на межгосударственном уровне. Может быть лет через сто я оставлю боевую магию и подамся в высшие эшелоны власти. Ладно, я думала об этом не всерьёз. Добровольно совать голову в пасть акулам мне не хотелось.
Но все эти мысли были лишь отвлечением от реальности с довольно невесёлыми перспективами. Студенты переглядывались, стараясь сделать выбор. Я же для себя всё решила, потому что я не могла уйти. И это был не патриотизм, это было понимание, что, возможно, моя немалая сила поможет защитить простых людей империи, в том числе моих родных. Сердце болезненно сжалось. А преподаватели тем временем решили добить сомневающиеся умы.
— Те, кто решил остаться, сейчас же приступят к занятиям, сомневающиеся — на выход. У вас есть полторы недели, чтобы решить, что вы выбираете. Осуждать мы никого не будем, — профессор Эйкен был просто каменно-спокоен, я даже позавидовала его выдержке.
Наш курс разделился на две неравные части. Большинство защитников и некромантов осталось, меньшая часть нас предпочла ещё подумать. Куарг Ронг одобрительно кивнул. Я заметила, что трио во главе с Патрицией предпочло ретироваться, как и пара заносчивых аристократишек из нашей группы, некоторые некроманты и некромантки. И Шей была среди них. Она многозначительно посмотрела в глаза Теодору, будто хотела, чтобы он сейчас пошёл за ней, будто звала, как русалка из сказки в пучину моря за собой.
Я повернулась к напарнику, его губы были сжаты, а взгляд был жёстким, непримиримым. Он стиснул кулаки, до побелевших костяшек, но мне удалось заметить, как он слегка побледнел, словно ему тяжело давалось оставаться на месте, а не идти за своей пассией. Я в который раз отметила, что Рейвен ведёт себя странно.
Тем временем Виркасис зло сверкнула зелёными глазами и резко развернулась, чтобы уйти. Её коса взметнулась чёрной змеёй и хлопнула хозяйку по спине. Я проводила девушку неприязненным взглядом. Не нравилась она мне, ой, как не нравилась. Ещё и странная реакция напарника заставляла задуматься.
Подумать, как следует мне не дали, преподаватели тут же утянули нас в дебри учебного процесса боевых магов Тьмы и Света, то есть некромантов и нас, защитников. Сказать, что они зверствовали — ничего не сказать. Но их можно было понять, мы и сами выкладывались по полной. Осознание, что война будет реальной, подстёгивало.
Меня не удивляло то, почему нас, третьекурсников, тоже собирались привлечь к войне. Потому что необходимый базис и сверх того мы получили, многие из нас уже совершеннолетние и в магическом плане, то есть достигли двадцати одного года. А это значило, что спрос с нас такой же, как и с остальных боевых магов. И в наших же интересах было тренироваться.
Я неохотно развернулась и поплелась к ним, всем своим видом выражая нежелание к ним идти. Кинула короткий взгляд на напарника, и стало понятно, что не одной мне не хочется общаться с трио преподавателей. Теодор был мрачен и недоволен. Как я его понимала, уверена, в его голове сейчас были те же мысли по поводу профессоров, что и у меня.
— Рейвен, Тиас, — слово взял наш физрук, Верис и Эйкен хранили молчание, — мы рады, что вы наконец взялись за голову. Очень вовремя. Но вы пропустили неделю занятий, поэтому теперь будете выжимать двойную норму на тренировках. Так что будьте готовы. И даже смерть не освободит вас от этого.
И он осклабился во все свои тридцать два, лучась довольством от пакости. У меня было такое ощущение, будто меня пыльным мешком по голове ударили. Непонимание, неверие, осознание, отчаяние, смирение. Все эти стадии в доли секунд сменили друг друга.
— Всё понятно, олухи? — весело гаркнул профессор Ронг, — тогда марш в душ и на медитации.
