смогла изобразить. В голове тут же пронеслись картинки с самого первого нашего с Брайном бала. Среди множества воспоминаний, где Брайен уверенно поддерживал меня и нежно касался моей руки, застыло одно-единственное, отзывающееся в груди болью. То самое, где Жорж потянулся к Брайену, как мне показалось, за поцелуем.
Я не могла поручиться за то, что тогда поняла все правильно, но сейчас, глядя на франтоватого Жоржа, не могла избавиться от голоса интуиции, нашептывающего, что этот молодой человек играет за другую лигу. Что — то было в его идеальных манерах, в наклоне головы, в смехе и взгляде, выдающее его сексуальные предпочтения. Возможно, во мне говорила чисто женская интуиция, но я привыкла ей доверять.
Странно, что относительно Брайена я ничего такого не чувствовала. Неужели магическое притяжение настолько затмевает разум?
— Конечно, тут я возьму вину на себя! — с готовностью сказал Жорж и поклонился мне.
— Безумно счастлив познакомиться с той, кто похитила сердце Брайена.
Я криво усмехнулась. Сомневаюсь, что Брайен бы выразился именно так. Однако сам факт того, что Жорж пытался быть со мной милым, вызывал уважение.
Должен был бы вызывать. Если бы я ничего не испытывала к Брайену.
Но в моей душе поднималась волна раздражения и неясной обиды.
— Взаимно, милорд.
— Так что там с гарнизоном? — влез Брайен. — Его отправили на границу или нет?
— Еще пока нет, — нахмурившись, ответил Жорж. — Но вопрос решенный. Думаю, подготовка займет еще пару-тройку дней.
Эта новость, казалось, опечалила Брайена. Жорж тоже не выглядел довольным сложившимся положением вещей. Зато я заметно приободрилась.
Чем дальше Жорж будет от Брайена, тем лучше.
Поймав себя на этой эгоистичной мысли, я больно прикусила себя за язык. Только мелочности мне и не доставало в огромном списке собственных недостатков!
Череда высоких покрытых ковром ступенек оборвалась белым мрамором. Подошвы туфелек заскользили по холодному полу, и Брайену пришлось поддержать меня, чтобы я не упала. В комнате, куда мы зашли, уже толпились гости. Правда, их было не так много, как в большой гостиной. Видимо, идея со спиритическим сеансом понравилась не всем: религия не то чтобы откровенно запрещала общение с умершими, но, скажем так, не одобряла такое развлечение. К некромантам, к слову, в Иолании тоже относились с некоторой опаской. Кажется, у местных даже поговорка была в стиле «то, что ушло за грань, должно там и оставаться».
Я обежала взглядом лица за большим круглым столом с накрахмаленной до хруста скатертью. Всего семнадцать человек — половина от всех приглашенных на домашнюю вечеринку. Большинство женщины, мужчин почти нет. За исключением самого хозяина дома, зашедшего в комнату сразу после нас, его внука, — смущающегося парня, разминающего пальцы с противным хрустом, — и Брайена с Жоржем. Что заинтересовало последнего, было загадкой, но спросить об этом вслух я постеснялась. Возможно, знакомый мужа (я предпочитала называть его именно знакомым) просто обладал легким нравом и тягой ко всему новому, а потому с азартом соглашался на любую авантюру. Про таких обычно говорят «душа компании». Жорж, если судить по смутным ощущениям, именно такой.
Мы заняли пустующие места за столом. Мне повезло: удалось оказаться по правую руку от лорда Фальклера. Слева от меня на стул с высокой спинкой опустился Брайен. Чуть дальше сидел Жорж, но я поглядывала на него лишь краем глаза. Все мое внимание было сосредоточено на Фальклере. Тот все еще не снял перчаток, и этот факт заставил меня нервно облизнуть губы.
— Дамы и господа, — лорд Фальклер ненадолго приподнялся со своего места, улыбнулся жене и указал рукой на парня, похрустывающего пальцами, — позвольте вам представить моего внука — выпускника магической академии и моего наследника, Рониграля Фальклера.
— Для вас просто Рони, — улыбнулся тот, обнажив чуть кривоватый верхний ряд белоснежных зубов. — С ударением на последний слог.
— Полгода он по обмену провел в академии Розерваля, — обмахиваясь веером, с улыбкой проговорила леди Фальклер, — и ему пришлась по душе местная вариация его имени.
Замечание леди Фальклер сопроводили смешки — одобрительные, чуть снисходительные, в которых дружелюбно сквозило так и не оброненное: «ох уж эта молодежь!».
Рони ненадолго насупился, а затем посерьезнел. Прикоснувшись ладонями к хрустальному шару, стоящему на столе, он прикрыл глаза.
— Прошу вас, соблюдайте тишину. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь: не пытайтесь привести меня в чувство раньше того момента, когда я сам буду готов.
— Конечно, дорогой, — с легким волнением ответила леди Фальклер и скомандовала в сторону переминающегося у порога слуги: — Потушите свечи. Ничто не должно отвлекать говорящего с усопшими.
Комната тут же погрузилась в полумрак. Темноту разгонял лишь серебристый свел луны, заглядывающей в окно, и таинственное мерцание хрустального шара, по которому побежали голубоватые волны магии.
— Создайте круг, — важно проговорил Рони. — Возьмите друг друга за руки.
Все присутствие молча выполнили его распоряжение, а я едва не скрипнула зубами от раздражения: моей кожи коснулась ладонь Фальклера, по — прежнему затянутая в перчатку.
— Простите, — негромко сказала я, повернувшись к лорду, — возможно, вам стоит снять перчатки. Это не помешает ритуалу?
Я специально добавила в голос наивных ноток девушки, вообще не ориентирующейся в магии. К сожалению, это мне не помогло.
— Нет, — глухо ответил Рони, словно он уже был не совсем здесь. — Это не имеет значения.
— Не волнуйтесь, леди Гарланд, — добродушно сказал Фальклер. — Внук уже не первый раз проводит подобное. Я знаю, что делать.
— Прошу прощения, — с виноватой улыбкой извинилась я. — Просто нервничаю. Впервые вижу, как вызывают душу умершего.
— Тише, дорогая, — попросила леди Фальклер. — Вы сбиваете Рони.
Я умолкла. Брайен с сочувствием сжал мою ладонь. В его взгляде я прочитала «ничего страшного», но вместо того чтобы успокоиться, я ощутила поднимающуюся в душе досаду — на себя, на Фальклера и на обстоятельства.
Эта досада странным образом осела горечью на кончике языка и переплелась с непривычным, новым для меня желанием доказать, что я — лучшая. Неужели меня так раззадорило знакомство с Жоржем? Этот болезненный удар по самооценке?
В тот же миг я могла думать только об одном: мне необходимо залезть в голову Фальклеру любой ценой.
