Очередной кувырок…
И из груди внезапно вырывается:
– Лай.
Хлопаю глазами сидя на гладкой груди мужа, только на этот раз она куда более гигантская почему-то и… ощущается как-то по-другому.
Знакомо, кстати, но... по-другому!
Опускаю взгляд на мягонькие вишнёвые лапки и снова вырывается:
– Лааай?..
И это «лай» выходит совсем растерянным.
– Ия?! – Эшхор, бедный, воззрился на меня, аки на тень отца Гамлета.
– Урррррь?! – смотрю на него и просто тонуууу в этом умопомрачительном свете драконьих глаз, утопаю в этом родном запахе, таком необходимом, таком восхитительном!..
Уррррр!... Как же я по нему соскучилась!..
И как чудесно, что я снова кошка, высшее звено эволюции!
С тонким кошачьим обонянием можно нанюхаться всласть… а ещё… ещё… ааааа… можно лапами, лапами, лапами мять этот упругий накачанный торс… кошачья сущность… как же хоррооошоооо…
– Уррррь… – и лизнуть не забыть.
Да что там лизнуть! Вылизывать! Ммм… как же вкусно! Все пироженки мира нервно сохнут в стороне!..
– Ия?! Что, чёрт побери, происходит?! Ия! Это ты?
Вскочивший было Эшхор шумно вздохнул и бессильно откинулся на подушки.
Судя по выражению лица дракона моему чудесному преображению он ну совсем, ни капельки не обрадовался.
– Нужно было всё же добраться до этого злосчастного Трактата О Драконидах!.. – процедил он сквозь зубы.
Глава 22
Что сказать – первая брачная ночь у меня задалась. Более чем. Даже, пожалуй, превзошла ожидания.
В отличие… от бедного Эша.
Мой чешуйчатый муж разве что молнии из глаз не метал, так злился.
И сдерживался исключительно в силу своего жизненного опята и понимания моей кошачьей натуры.
А кошачья натура на это всецело велааась…
И конечно же всецело наглела!
Потому что когда наглеть если не сейчас?
Прежние, вот буквально «только-штошние» мои внутренние девичьи метания казались мудрому кошачьему разуму какой-то невообразимой чушью. Даже удивительно было, что я, дурёха, рядом с таким потрясным драконом ещё и думать успевала. Да что там думать!
Просто с ума сойти, как же он пахнет, как же он обворожительно хорош и вкусный к тому же! Мр-ррр… о дааааа… и руки у тебя опытные… мрр… ловкие… знаешь, знаешь, как ими пользоваться… и шейку почешшииии… и грудку… А мордочку поцеловать?.. А ещё? А нежнее? Вот я тебе сейчас покажу как…
Словом, бесконечное терпение, ровно, как и уважение к чувствам юной супруги дало свои плоды. Гранатовый Глава получил-таки в эту ночь страстно сгорающую в ответном огне желания супругу...
Как же я тёрлась о него, как мурчала!
Самым недвусмысленным образом давала понять, что уж кто-кто, а я всеми четырьмя лапками, ушками и хвостиком за, за, за, зааа!
За любой кипиш и в принципе за разврат.
С таким-то мужчиной!
– Уррррррр-р…
Ух, бедную маленькую меня в вишнёвой шубке буквально размазало по самому сногсшибательному, сердцеостановительному и напрочь-выбивающему-дыхание дракону. Как могла – давала его чешуйшеству понять, что вот теперь я, наконец, полностью и абсолютно готова к исполнению супружеского долга, и всех, опять же причитающихся к долгу супружеских обязанностей и вообще к торжественной передаче чести девичьей, прям чуть не с перерезанием ленточки.
Вот только теперь моя готовность мало что значила.
Без ответной готовности Гранатового Главы.
Который помимо того, что разозлился сильно, хоть и скрывал, был ещё, как минимум ошеломлён и обескуражен.
И это мягко сказано.
– Надо, надо больше узнать о драконидах. – Бормотал он задумчиво, нервно наглаживая мою плюшевую шёрстку. – Ия, ты слышишь меня? Ты меня понимаешь?
Я довольно прищурилась, продолжая наслаждаться разминанием шеи своего обожаемого дракона лапками. Не удержавшись, лизнула его в подбородок шершавым языком, потёрлась лбом о подбородок. А вот догадайся, чешуйчатый. Я от твоих наглых и бесстыжих приставаний накраснелась на всю оставшуюся жизнь. И теперь намерена краснеть исключительно под шубкой, где оно не видно… Урр-р!
Завершилась моя первая (и удачная, я настаиваю!) брачная ночь достаточно тривиально.
Плюнув, дракон лёг спать.
Плюнув в аллегорическом смысле, конечно.
И то, после того как битый час на какой только подкуп и обещания златых гор не шёл, лишь бы из кошки меня обратно выудить. И среди этих коварных обещаний, отдалённо напоминающих угрозы, были совсем уж бесстыжие!
Однако, увы и ах, ни одна наживка моего коварного гранатового соблазнителя не сработала. Я каким-то седьмым чувством понимала, что обернуться обратно могу в любой момент, но как кошка вовсю наслаждалась жизнью и обществом своего драконистого мужа, по которому, как кошка, опять же, соскучилааась.
Зато пришли Носик с Тяпой.
Такое ощущение, специально караулили. Потому что появились в тот момент, когда Эш понял, что дозваться до меня, а тем паче до моей совести возможным не представляется (в силу счастливой вредности моей временной кошачьей натуры) и с крайне суровым выражением лица на подушки откинулся. Соскочив с широкого подоконника два пушистых комка, белый и голубой в свою очередь, облепили Гранатового Главу с двух сторон. И вот Эшу обрадоваться бы, сразу при пушистых счастья, однако… однако для этого дракон был слишком зол.
Не настолько, конечно, чтобы его бояться или перестать тереться о него и мять лапами, но всё же.
– На обиженных воду возят. – Сурово прокомментировала кислое выражение лица Эша Тяпа.
– И в лес по нужде ездят, – не удержалась я, повторив последний Маруськин перл, принесённый домой из школы искусств.
– Злые вы. – Не разделила нашего веселья Носик. – Чтоб моего питомца обижать – так мы не договаривались.
– Его, пожалуй, обидишь, – фыркнула Тяпа. – Вот что он утварил, спрашивается, что моя девочка опять кошкой стала? Большой, между прочим вопрос.
– И нам предстоит это выяснить. – Носик обошла меня со всех сторон, принюхалась.
Я успела разглядеть собственное изображение в её круглых оранжевых глазах: вислоухая кошечка в вишнёвой шубке, тоже с круглыми апельсиновыми глазками, с розовым языком и шкодным выражением круглой мордочки.
– Ийка! – Поторопила Тяпа. – А ну, признавайся. Кто кого обидел? А то я что-то запуталась.
– Никто никого не обижал. Скорее недоразумение вышло. И вообще… это он коварно отверг мои домогательства!
– Ого!
– Вот как?!
– Ага!!
Хвостатые нахалки коварно переглянулись и затребовали подробностей.
Вот только и мы, даром что кошки без году неделя не лыком шиты. Интриговать и мариновать не хуже некоторых урождённых комков шерсти умеем.
С самым, что ни на есть хитро-счастливым выражением на мордочке я забралась подмышку к Эшу, распрямилась, вытянулась вдоль его горячего бока и блаженно смежила веки.
Как-то хмуро и обречённо выдохнув, Эш сгрёб меня в охапку, накрывая своей ладонью.
Вот что, спрашивается, ещё для счастья надо?
Первое, о чём, проснувшись, подумала – как так вышло, что вчера Тяпа с Носиком на подоконнике оказались? Тело опередило разум – быстрое, грациозное, стремительное – я с наслаждением перекатилась по кровати, потягиваясь и принюхиваясь.
Эш что-то сонно пробормотал во сне, притягивая меня к себе обратно.
Предшествующая ночь вспомнилась во всех подробностях, включая самые бесстыдные!
А ещё внезапно поняла, что вот сейчас буквально перекинусь обратно в себя, не смогу, не удержусь… ай… ай-ай-ай!.. оно само перекинется…
Остановить обратный оборот удалось, но было ощущение, что это ненадолго. Вообще переход первой брачной ночи в первое брачное-утро-день казался очень здравой идеей. И столь легко осуществимой…
Вот только поговорку о том, как любопытство сгубило кошку не просто так придумали.
Потому что именно с этого всё и началось.
