— Что ж, прошу, — улыбнулся Снежен. Поежился от мурашек, ощутив, как струйки ее силы окутали его, пробежали по коже, выискивая множество спрятанных в одежде и на теле амулетов: кулоны и цепочки на шее, многочисленные браслеты на обеих руках, причем не только на запястьях, пояс с цепочками и подвесками, застежки на воротничке, запонки в манжетах, даже самоцветные пуговицы на нарядном камзоле из переливчатого шелка, голубого с лиловым проблеском. — Никогда не чувствовал себя так… необычно.
— И я, — чуть слышно шепнула она, отвернувшись, чтобы не выдать вернувшегося смущения. Добавила громче: — Я надеялась, что Вран и остальные окажутся правы и мои амулеты тебе пригодятся. Только я вовсе не была уверена, что так оно и будет. Так что не подумай, меня твоей невестой назначили не поэтому! И я не хочу этим обстоятельством как-то давить на тебя… в общем, это просто случайность.
— Удачное стечение обстоятельство, — явно не поверил ей Зимослав. Просветил: — На самом деле, это не так уж важно. Конечно, для меня твоя энергия бесценна. Но в большинстве браков совместимость, если ее не было изначально, наступает со временем, самое позднее при первой беременности супруги.
— Ага, мне на уроках в школе рассказали, — закивала Варя. — Зато чародейки обладают способностью решать самим, когда и от кого им заводить детей… Ох! — вырвалось у нее запоздало стыдливое. — Что-то мы слишком далеко забегаем в будущее, тебе не кажется?
Королевич лишь негромко рассмеялся.
Их встретили многозначительными улыбками. Тугохвал и Твердивер залюбовались долгожданной парой, у обоих от умиления чуть щеки не трескались!
Перед алтарем снова пришлось разыгрывать надоевшее представление. Варя с сожалением отпустила руку одного принца и подошла, встала рядом с другим.
Публика не безмолвствовала, как днем, а вовсю гомонила, поддерживая короля, старшего чародея и новобрачных криками и шуточками. Причем благородные особы уже мало отличались поведением от простолюдинов.
Король и чародей в который раз за день, теперь еще более прочувствованно, обратились к Великой Матери, благословили жениха и невесту, грозно вопросили, нет ли среди присутствующих тех, кто желает выступить против союза. Радмил пихнул заслушавшегося Зимослава в спину, тому волей-неволей пришлось выступить вперед с требованием возмездия за поруганную честь деда. Зрители изумленно ахнули, Твердивер и Чуролют одобрительно закивали.
Злат для вида поупрямился, объявил, будто бы влюблен в сию благородную деву и без боя даму сердца похитителю не отдаст. Военный оркестр грянул марш, намекая на дуэль. Оттуда же принцам подкинули легкие мечи для фехтования (не сабли и не шпаги, но и не рыцарские тяжелые рельсы). В два удара Зимослав легко обезоружил соперника, на что Злат обиделся, и Снежену пришлось извиняться: мол, он не подумал, что принц Белозорья настолько хил, потому сил не рассчитал. Обычно-де он с благородными милордами не сражается, вообще не помнит, когда с людьми дрался, предпочитая схватки со свирепыми чудовищами. Их препирательства прекратил Чуролют, объявивший народу, что дуэль прошла честно и правитель соседнего королевства не использовал подлых приемов или колдовства, чтобы одолеть их принца.
— Так возьми же свой трофей и запечатай девственные уста властным поцелуем! Сверши многолетнюю месть, славный похититель! — прокричала разрумянившаяся от восторга Мстислада.
Разгоряченная толпа подхватила ее клич, зашумела на разные лады.
Варвара в смущении замешкалась, и Радмил счел своим долгом любезно указать ей верное направление да со всей душевной страстью придал ускорение. Таким образом «похищенная» невеста буквально с разбега влетела в объятия нового жениха.
Сообразительные музыканты грянули гимн соседнего государства, безбожно фальшивя от волнения.
Варя прикрыла глаза и подставила губы.
Тут пришел черед смущаться похитителю. На белой коже слабо проступил бледный румянец, Зим задумчиво и растерянно уставился на вверенную в его власть девушку.
Варя терпеливо ждала, стояла, не шелохнувшись. Боялась вспугнуть свое счастье.
Зимослав наклонил голову. Варя дышать перестала, ощутив тепло его дыхания на своем лице…
И тут раздался гром среди ясного неба. Молния разрезала звездный купол, достигнув концом жемчужной дуги Кольца…
А в следующее мгновение над площадью взлетели ракеты, взорвались в вышине, рассыпались огнями фейерверки.
Под канонаду взрывов Чуролют обратился к озадаченному Зимославу:
— Гром — это твоя работа?
— Ты что, дядя Чур, я едва на накопителях держусь! — отозвался тот, машинально обнял прильнувшую сбоку невесту.
— Чуролют, ты гром устроил? Напугал ведь! — строго окликнул чародея король.
— Нет, я ученикам велел только фейерверк подготовить! — стоял на своем магистр. — Пойду выясню, кто гром придумал. Похвалю умника, что хорошо вышло, но и поругаю, что предупреждать надо!.. — и с ворчанием удалился.
Зато теперь к ним подошли Радмил и Злат, оба ехидно ухмылялись, так что Варя поспешила отойти от жениха на приличное расстояние. Вот только Зимослав отпустил ее лишь на расстояние вытянутой руки, скользнув ладонью по узкому рукаву платья и удержав за кончики пальцев.
— Вижу, вы нашли точки соприкосновения. Поздравляю, — довольно заметил Радмил.
Злат же обратился к Снежену:
— Ты останешься на ночь?
— Да, если приглашаешь, — вежливо кивнул тот.
Варя поняла, что между ними двумя лед былой ссоры окончательно растает еще нескоро.
Радмил же вспомнил, доложил:
— Я позаботился о твоем сайгаке. Его отвели в каретный сарай. В прошлый раз он сказал, что ему не понравилось в крольчатнике, тесно.
Зимослав коротко поблагодарил пажа. (А Варя надолго затихла, сраженная нарисованной воображением картиной: драконо-зубр, примостившийся на белко-кроличьем насесте среди множества крошечных теремков, прилаженных к высоким столбам, как скворечники.)
Вскоре именитых гостей пригласили в ярко освещенные залы к заново накрытым столам. Иностранному принцу и его новоявленной суженой отвели почетные места по левую руку от короля сразу после первого министра. По правую руку от Твердивера сидел, понятно, Злат, за стулом которого дежурил Радмил, далее было место Чуролюта, потом министров и так далее. Мстислада скромно довольствовалась тем, что возглавляла второй по «именитости» стол, где щебетали приближенные фрейлины и гомонили прочие многочисленные советники и доверенные лица его величества. Так как первый министр в этот вечер сидел исключительно смирно, будто воды в рот набрав, получилось, что синегорскому королевичу и его невесте никто не мешал свободно общаться исключительно друг с другом.
Варя только думала приняться за яства, как ощутила, что ее дергают за подол. Заглянув под скатерть, она обнаружила там своего неподражаемого белко-песца — Финик успел объесться до состояния шарика на тонких ножках. Однако прыгучести не потерял, мигом взобрался к ней на колени, где собирался с удобством улечься спать, но от ленивых планов его отвлек Зимослав.
— О, это твой? — заметил королевич зверюшку. — Двенадцать лет не видел белых! Какой упитанный красавчик. И нос забавный, на финик похож.
— Как ты угадал! — обрадовалась удивительному единомыслию Варя. — Я назвала его Фиником. Только нос у него — вылитая черничина, а не финик.
Белко-песец одарил хозяйку высокомерно-сытым взглядом — и, вальяжно потянувшись, плавно-лениво перетек на соседний стул, где его подхватили заботливые руки.
— Погоди, а как ваши здешние финики выглядят? — спохватилась Варя.
— В каком смысле? — удивился Зимослав, увлеченно наглаживая развалившегося у него на коленях зверька. — Так же, как везде, полагаю: низкие кустики с мелкими овальными листочками, из них еще чай лекарственный заваривают с противным запахом.
— Не-ет, — протянула Варя, — не везде! У нас финики растут на пальмах и вот такого размера с вот такой косточкой, — доходчиво объяснила она на пальцах.
