сейчас союз между ведьмой и лешим – это нечто за гранью допустимого.
– Потому что у леших о браках для детей договариваются часто ещё до появления самих детей, – безразлично продолжил за меня Мракьян, прекрасно понимая суть запретности подобного союза. – Вот только в моё время, как ты выразилась, если мужчина решал связать свою жизнь с определённой женщиной, то он делал это. Своими силами доказывая нерушимость своего решения и отстаивал право выбирать супругу самому. Не прибегая к помощи сильнейших мира. Как же это… жалко, – закончил он, брезгливо поморщившись.
– Это не выглядит жалким, – не согласилась я с Мракьяном. – Что плохого в том, чтобы использовать все доступные способы для обретения своего счастья?
– Ты хотела сказать, использовать других людей, чтобы они преподнесли тебе на блюдечке это самое счастье?
Ответить я ничего не успела, так как из дома вышла Велька, удивлённо рассматривая буквально усыпанное цветами пространство. Заметив явно нервничавшего Макара, ведьмочка мило покраснела, догадавшись, для чего это всё.
– Молчишь, потому что признаёшь мою правоту? – тихо уточнил у меня Мракьян.
Мы стояли чуть в стороне, как приглашённые наблюдатели, и я не думала, что наши перешёптывания смогут как-то помешать процессу.
– Молчу, потому что смотрю за одним из самых романтичных моментов в жизни любого человека, – холодно ответила я Мракьяну.
– Хм, – едва слышно усмехнулся он в ответ.
Но, если честно, что-то в его словах было такое, с чем я внутренне была согласна.
Папа никого не просил о помощи, когда добивался маму. Хотя, слово «добивался» здесь не совсем верно. У них были иные трудности. Много недопонимания, двусмысленных ситуаций, слухов… но они прошли через это сами. Ни у кого не было идеи пойти к тому же Алатырю, чтобы упростить себе жизнь.
Насколько я знала, тогда даже дядя Гвидон был против их союза, решив устроить для мамы смотрины, хотя она прямым текстом ему заявила, что никто кроме папы ей не нужен…
– Хм, – повторил свою усмешку Мракьян. – И вот это, – он выразительно, с каким-то свойственным ему одному пренебрежением, посмотрел в сторону держащихся за руки Макара и Вельку, – на твой взгляд, романтично?
– Да, – соврала я, уже не чувствуя ничего подобного.
Я даже речь Макара слушала почти не вникая. Вроде и говорил что-то красивое, но… после замечаний Мракьяна, слова потеряли свой вес. Конечно, зная, что у тебя за плечами есть кто-то сильный, можно не опасаться, что пойдёт что-то не так. И кажется, от этого терялась искренность. Нет, я не сомневалась, что Макар любил Вельку. Это читалось в его взгляде, и в немного подрагивающем голосе. Леший нервничал, как и сама ведьмочка. Она едва сдерживала слёзы, жадно ловя каждое слово своего возлюбленного, совершенно точно не ожидая, что он решится когда-нибудь позвать её замуж.
– Он даже на колено не опустился, – раздражённо произнёс Мракьян, стоило Вельке радостно закивать, принимая предложение Макара.
– Разве это имеет значение? – отвернувшись от целующихся обручённых, я гневно посмотрела на испортившего мне всё впечатление от помолвки Мракьяна. – Он любит её. Он подготовил речь и произнёс её, глядя в глаза Вельке. Только это имеет значение, а не какая-то глупость из разряда преклонить колени!
– Глупость? – выдержав мой взгляд, Мракьян равнодушно продолжил: – Видимо, мужественность и принятие ответственности с последствиями своих решений устарели, раз сейчас ты упорно делаешь вид, что восхищаешься вот таким… романтичным предложением руки и сердца. Леший молодец. Подстраховался поддержкой и приказал кустам украсить всё цветами. Я ничего не забыл? – Мракьян не скрывал издёвку в голосе. – Ах, да. Он подготовил речь. Я восхищён.
Наш разговор раздражал меня до ужаса! Но плюсы всё же имелись. Злясь на Мракьяна, я не только сумела почувствовать встрепенувшуюся внутри меня ледяную магию, но и смогла её сдержать. Хотя желание превратить одного излишне самоуверенного циника в кусок льда было велико…
– И многое бы, по-твоему, изменилось, встань Макар на одно колено? – обернувшись через плечо на продолжающую целоваться парочку, я скептично посмотрела на Мракьяна. – Хотя, дай угадаю. Тебя бы и в таком случае что-то бы не устроило. Не на то бы он колено встал, например.
– Становиться нужно на правое колено, на левое не выйдет – ножны будут мешать, – холодно отчеканил Мракьян. – В таком положении мужчина показывает свою покорность. Он почти не защищён. Не сможет быстро среагировать на удар и начать обороняться. Это жест благоговения перед сильнейшим. Но встать на одно колено перед своей избранницей – это в разы большее. Это значит показать ей своё восхищение. Это символ готовности вверить ей в руки свою судьбу. Ведь, каким бы сильным ты не был, какой властью бы не обладал – она то единственное, что делает тебя уязвимым. То, что заставляет преклоняться. Добровольно.
Договорив, Мракьян отвернулся от меня, без интереса продолжив наблюдать за улыбающимися друг другу Макаром и Велькой. А я…
Я вдруг поймала себя на мысли, что ни одна женщина никогда не заставит такого как Мракьян опуститься перед ней на одно колено. Но я бы многое отдала, чтоб на это посмотреть…
Представив себе подобную картину, я ощутила внезапный укол зависти к несуществующей избраннице Мракьяна, которую сама только что и придумала.
– Глупость какая, – прошептала я себе под нос, осознав, что испытываю нечто схожее с ревностью.
– Я и не ожидал, что ты поймёшь, – отозвался Мракьян, приняв мои слова на счёт своей речи. – Для тебя важнее напускная мишура. Цветочки. Речь, опять же.
– Я прослушала речь Макара, – сказала я, снова начиная злиться.
Как бы мне не хотелось обратного, а во многом Мракьян был прав. Но признаваться ему в этом и тешить и без того раздутое самомнение мужчины, я не собиралась.
– Какая жалость, – усмехнулся Мракьян. – Попросить Макара повторить?
– Не стоит, – хмуро отозвалась я, уверенно направившись в сторону милующейся парочки.
Замершие вокруг дома шишиги уже не казались милыми, как и разбросанные повсюду цветы потеряли своё очарование. Мракьян заразил меня своей циничностью, не иначе, но…
Я вдруг поняла, что если бы Макар сделал всё своими руками – это было бы более значимым, чем отдать приказ кустам выполнить всю работу за тебя. Пусть он не смог бы сделать всё так же быстро и красиво, как шишиги, но всё же…
Мне
