Тэсса и закатила глаза: — И что мне прикажете делать? Не держать же его в управлении…
Глаза мальчика сверкнули, и в ту же секунду веник, стоявший возле ступенек, с треском переломился.
— Ну-ну, — успокаивающе сказала Тэсса и погладила мальчика по голове. — Незачем так гневаться. Я что-нибудь придумаю. Есть же в конце концов Фанни, она тебе понравится. Она всем нравится.
— Фанни? — шепотом взревел Джон, не желая пугать мальчика. — Человек, который и о себе-то позаботиться не может! Вы совсем спятили, шериф Тарлтон?
— Ну ладно, — согласилась она. — Фанни нравится не всем. Бренда, вы будете не против, если я навещу Жасмин и лично проверю, что с ней все в порядке? Сами понимаете, жалоба есть жалоба.
Бренда посмотрела на тарелку, которую сама же и принесла, с таким видом, будто всерьез подумывала о том, не разбить ли ее о голову Джона.
— Конечно, — процедила она, — но я бы на вашем месте проверила этого вздорного старика. У него явно с головой не все в порядке.
— Ну-ка иди сюда, — самым что ни на есть сварливым голосом проговорил Джон и забрал у Тэссы мальчика. Пересадил его на свои колени, положил одну руку на его плечо, другой подвинул ближе тарелку. — Спорим, ты голоден?
Мальчик уставился на него внимательным взглядом, и его брови немного расслабились. Он молча кивнул.
Джон убрал салфетку — это и правда были блинчики с персиковым джемом.
Не дожидаясь других приглашений, ребенок схватил угощение.
— Как его зовут? — спросил Джон.
— Кого? — Тэсса снова что-то писала в своем блокноте и не сразу сообразила, о ком речь. — А, ну да. Артур Джеркинс. Телекинетик.
— Артур, — восхищенно повторил Джон. — Очень героическое имя.
И он легонько сжал хрупкое плечо, показывая, что Артур больше не одинок в этом мире.
Что теперь есть кому о нем позаботиться.
Тогда мальчик снова повернулся, чтобы посмотреть на Джона.
Его рот был перемазан джемом.
Подумав, он нерешительно протянул Джону половину блинчика.
Тэсса резко отвернулась.
— Джон, — странным голосом сказала она, — вы не могли бы пять минут присмотреть за ребенком, пока я проверю Жасмин?
— Идите, — ответил Джон, ощущая, как в нем растет что-то новое и очень фундаментальное. — И не возвращайтесь.
— Как это? — изумилась Тэсса.
— Так это, — передразнил Джон, раздраженный ее тупоголовостью. — Артур останется здесь. Со мной. Насовсем.
— Но так нельзя, — растерялась Тэсса. — Есть же протокол. Правила… Да вы не выносите детский плач даже из-за забора!
Бренда усмехнулась:
— Да он же чуть из штанов не выпрыгнул из-за того, что у меня есть Жасмин и Одри, а у него никого! Это все зависть, Тэсса.
— О, — она недоверчиво уставилась на Бренду, — вы так думаете?
— Пойдемте-ка я угощу вас чаем, — предложила Бренда и подхватила Тэссу под руку, — а заодно расскажу, каково это — остаться на старости лет совсем одному.
Когда Тэсса вернулась вечером из управления, Холли увлеченно делал канапе из ананаса и сыра. Получалось весьма художественно и фигурно.
Тэсса села на стол, потеснив бедром миску с фруктами.
— С тебя течет вода, — неодобрительно воскликнул Холли.
— С меня течет море. Тебе тоже не помешало бы искупаться.
— Ты что-нибудь слышала о полотенцах?
— Полотенца — это скучно.
— Господи, — с отвращением простонал Холли, — хоть бы переоделась. Тут же сейчас будет лужа.
— Ты зануда.
Тэсса стянула мокрую майку и швырнула ее в угол кухни. Холли проследил взглядом за этим полетом, оторвал немного бумажных полотенец из рулона и принялся сушить ее волосы с таким равнодушием, будто это была брюква.
— Однажды, — хихикая от щекотки, сказала Тэсса, — я была в доме престарелых. По работе.
— Что могло привести инквизитора в дом престарелых? — удивился Холли.
— Спорим, что ты не хочешь об этом знать? Неважно. Там проводился эксперимент: кураторы-волонтеры решили объединить одиноких стариков и брошенных детей из приюта. Результат получился впечатляющим. У детей с аутизмом симптоматика становилась легче, а у стариков отступала деменция.
— И почему ты об этом вспомнила? — Холли выбросил полотенца и вернулся к канапе.
— Просто вспомнила, — Тэсса поболтала босыми ногами. Дом был старым, построенным из камня, и появился здесь задолго до того, как Сэм Вуттон решил основать Нью-Ньюлин. Заброшенный замок, принадлежавший когда-то влиятельному корнуэльскому роду. Теренс Уайт, первый смотритель кладбища, который теперь призраком жил на чердаке, потратил немало денег, чтобы привести жилище в приличное состояние. Но стены — древние, мощные — остались теми же и несли прохладу.
У Тэссы даже мурашки выступили на влажной обнаженной коже, а соски стали твердыми. Мокрые шорты добавляли зябкости, и все это определенно было хорошо. Она любила холод и жару одинаково сильно. Всё какие-то ощущения.
— Вот бы сейчас шампанского, — вздохнул Холли, перемещая блюдо с закусками на стол.
— Розового с нотками малины. Я помню. Твоя секретарша Мэри сегодня снова звонила в управление и беспокоилась о том, есть ли у тебя кресло-качалка из натурального бамбука. Она сообщила, что уже завтра можно будет забрать первую посылку для тебя на аэродроме Лендс-Энд.
— Тебе придется взять грузовик, — хмыкнул Холли, доставая из духовки овощную запеканку. — Старушка Мэри очень дотошна… Фрэнк разве не придет к ужину?
— Не думаю.
— Тэсса Тарлтон, — строго сказал Холли, — нельзя садиться за стол с голыми сиськами. Ты бы надела что-нибудь.
— Это мой дом! — спрыгивая на пол, напомнила Тэсса. — Я могу ходить в нем как угодно!
— Но ты ответственна за тех, кого арестовала!
Выругавшись, Тэсса лениво поплелась к лестнице.
— Надень что-нибудь красивое! — крикнул ей вслед Холли.
— Ради тебя? А какой в этом смысл?
И все же в своей спальне она стянула мокрые шорты и накинула первое попавшееся платье из тех трех, что у нее имелись.
Вернувшись на кухню, Тэсса увидела, что Холли уже накрыл на стол и продолжал беседу так, будто бы не было никакой паузы:
— А какой вообще смысл в красоте, Тэсса Тарлтон? Не спрашивай о таком художника.
— Доволен? — она сделала шутливый книксен. — Теперь ты перестанешь ворчать и дашь мне еды?
Холли бросил на нее короткий взгляд и пожал плечами. Но все же отодвинул для Тэссы стул, демонстрируя, что допускает ее к ужину.
— Вы поссорились с Фрэнком? — поинтересовался он, передавая ей приборы.
— Да тебе-то что за дело! — немедленно вспылила она и тут же призналась: — Мы с ним расстались.
— Ну надо же, — восхитился Холли. — А только вчера от вас прикуривать было можно — так пылали, так пылали. Нет, все-таки страсть — это всего лишь вспышка. Без секса жить куда приятнее, вот увидишь.
— Спасибо, дорогой, — саркастически отозвалась Тэсса, — но я вовсе не собираюсь практиковать пожизненное воздержание, как
