— Никак. Ничего не видела. — вздохнув, женщина приглаживает растрёпанные волосы, а я бью себя по лбу.
Боль заставляет взвизгнуть. Совсем забываю об оповещении о доставленных сапогах, вспомнив, что расчёску я старосте забыла заказать.
— Что это у вас?
— Рог растёт. — переименовываю свою шишку. — У вас уши, а у нас рога растут.
— Синие?
Да, блин, как знала, что синяк будет!
— Выходит, синие. — кошусь на пару светло-коричневых сапог на тонкой подошве и грустно вздыхаю. — Ладно. Поможешь это всё разобрать? Там какие-то крупы и порошки, а я… Я, в общем, не очень в этом разбираюсь. Надо ещё сообразить, куда нам всё это девать. И туда-сюда не набегаешься, и где хранить — непонятно.
— Думаю, нужно что-то оставить здесь. Определиться с ужином и что будем готовить завтра. — весьма верно подмечает Минк. — Вообще, здесь было бы неплохо, какой-нибудь навес построить. Чтоб хотя бы дождь не страшил.
— Построишь? — воодушевившись, интересуюсь я, забыв помешивать разбодяженный водой бульон.
— Я? Я… не умею. — эльф краснеет. — А из чего? Я бы мог попробовать и научиться…
Ясно-понятно. Знаю я таких людей. Вечные студенты, готовые учиться всему новому и получать различные специальности. Минк, похоже, один из них. Готовить, строить — давайте попробую. Только тут, наверное, умелые руки нужны, одного желания строить будет маловато.
Вернувшийся с ведром воды Ставрэс, ставший невольным свидетелем нашего разговора, тоже охотно включается в дискуссию:
— У нас столько домов стоят пустых. Портятся ведь от запущенности. Да и дожди, как и прохудившиеся крыши, ни одному строению на пользу не шли. Можно разобрать.
Окинув так и не соизволившего одеться эльфа заинтересованным взглядом, я сначала киваю, а потом качаю головой:
— Как-то это нехорошо. — поджав губы, я какое-то время обдумываю его предложение, прежде чем отвергнуть. — Разумнее, дома, которые уже непригодны для жизни разобрать для того, чтоб починить пригодные, но нуждающиеся в ремонте. Нам на склад или навес… Нет, не подходит.
Вообще, у меня есть мысль. Раз уж тут всё замешенное на часах: что периметры вокруг Стены, что наши поселения, что срок жизни моего урожая, не длящийся больше суток, то существует весьма сомнительная надежда, что что-нибудь сгодится из Лизкиного сада, когда он завтра усохнет и… закончится.
— Завтра ещё подумаем. — дополняю я, вынырнув из течения собственных мыслей. — Принимай вахту, Минк.
Вручаю эльфу ложку и, прихватив с собой Энлии, отправляюсь разбирать наши богатства.
Пора уже Лизку кормить и остальных, а я всё никак не разберусь, за что первым делом хвататься.
Мать года. Ребёнок с утра не евши и не пивши, зато половину солдат накормила.
Что им там всем та сковородка картошки, которую Вистральф им отнёс пару часов назад?
Кстати, ещё непонятно, донёс ли он её, потому что эльф так и не вернулся.
Может, захомячил в одну кортофелерезку по дороге и домой пошёл.
— Вот это вот что? — наткнувшись на мешочек с белым порошком, я подозрительно принюхиваюсь.
Ничем не пахнет. Вообще ничем.
— Кристаллизированное молоко. — лишь мельком взглянув на диво дивное, выносит вердикт Энлии.
Ещё один зверь, получается.
Беру палец в рот, слюнявлю и опускаю в угол мешочка под ошарашенный взгляд эльфийской женщины.
Ничего. Чего я уже здесь только не напробовалась. Меня просто смущал сам цвет порошка. Вдруг он стиральным бы оказался? Вот я к нему и не рискнула применять свои дегустаторские способности.
Слизав белую пыль, я восхищённо округляю глаза:
— Сухое молоко! Мать моя — женщина! Молоко же!
Так, где тот мешочек с чёрной пылью? Уж туда я уже и нос, и палец свой сунула. Непонятно почему почерневшее, но вполне себе настоящее какао. Вон оно, оказывается, как мне сегодня везёт!
— Кристаллизированное? — с сомнением косится на меня женщина.
Приходится кивнуть и обнаглеть до такой степени, чтоб поручить разбирать всё Энлии, а самой нестись к ведру с водой, кастрюле и костру.
У моего ребёнка есть какао! Сейчас будет! Я сейчас ух, я сейчас ах…
Да разорваться мне, что ли?!
— Давай сюда ложку. — опомнившись, я вспоминаю о еде и голодающих там, в моём огороде, партнёрах и Лизке. — Сходи, пожалуйста, к нам в огород, посмотри, как там моя дочь, и узнай, куда запропастился Вистральф. Я нам пока какао сварю, ну и доведу до ума суп, чтоб можно было не бояться заворота кишок…
Перед тем как отправить Минка на разведку, мы загружаем ему труповозку. По минимуму. Энлии не успела всё пересмотреть, а то, что успела, нам в полевой кухне было пока без надобности.
Часы, одежда и всякие бытовые мелочи удаляются вместе с Минком к нашему с Лизкой дому…
Пресвятая клубника! Как это к нашему дому?! Что я такое думаю? Наш дом на Земле. Не здесь. Домишко, временно нами оккупированный, не наш — он Клинвара.
Удивившись с самой себя, я качаю головой и… опять натыкаюсь взглядом на полуобнажённого эльфа.
— Слушай, Ставрэс, а одежду же вон привезли. Взял бы себе… что-нибудь. Скажем штаны. Несползающие. И рубаху.
— Не беспокойся обо мне. — улыбается ничуть не смутившийся эльф. — Мне так удобно.
— Удобно или перед госпожой красуешься? — недовольно ворчит Энлии, поднеся к костру мешок какой-то крупы.
— Это для тебя она госпожа, а для меня кормилица и привлекательная женщина.
Ух, как его глаза сверкают! Жуть.
...как-то становится страшновато здесь жить жизнь женщиной детородного возраста и не отвратительной наружности.
Глава 43
Эльфийской наглости таки предела нет.
— Это что за кастрюля? — окидываю труповозку с солдатской посудой и, заприметив среди мисок кастрюлю, недовольно морщусь. — Я кастрюлю не стану накладывать! Вы что?
Из-за Стены доносится громкий хохот.
— Помнишь меня, красивая? — эльф с изумительными косами выступает вперёд и довольно мне улыбается. — Первый периметр сказал, что тебе нужна посуда. Это для тебя. В качестве платы и этого… — светлые дуги бровей надламываются в задумчивом выражении, — Для твёрдого спасибо. — выдыхает он. — И мазь я, кстати, принёс. Ты только верни, как попользуешься.
Я немного теряюсь. Во-первых: такого эльфа вот уж вряд ли забудешь, во-вторых: на кой ляд мне ещё одна кастрюля, ещё и такая маленькая, не понимаю, а в-третьих: я понятия не имею, что за мазь и как ей правильно пользоваться.
— Ладно. — сама толком не понимаю, с чем соглашаюсь, но соглашаюсь. — Сейчас оформлю вам тушёную картошку, а уже потом с мазью будем разбираться.
Пока накладываю еду в миски, невольно кошусь на флиртуна. Искренне не понимаю, что вокруг меня происходит. То ли я себе уже надумываю всякого, то ли эльфы мужского пола… э-э-э-э… как-то странно начали на меня реагировать. Может, мне, конечно, и кажется, только всё равно как-то тревожно.
— Забирайте. — выгрузив кастрюлю из тачанки, я даю отмашку эльфам.
— Лови, красивая.
Меня аж передёргивает.
Кажется, рыжий нанёс мне психологическую травму вместе с физической. Отчего-то все броски и намёки на то, чтоб что-нибудь поймать, отзываются во мне спазмами ужаса.
Приглядываюсь и, заметив продолговатый предмет в руке флиртуна, внутренне напрягаюсь:
— Только легонько. — решаюсь, заняв позу вратаря.
Эльф хмыкает и бросает в меня своё чудо-средство.
Я ловлю, к своему величайшему удивлению, и разглядываю довольно мягкий тюбик с сероватой субстанцией внутри. Да и тюбик ли? Больше на слюду похоже от колбасы, кишку какую-то, заткнутую пробкой.
— Тонким слоем, красивая. — советует добрейший души мужчина. Ну или не добрейшей, а жаднейшей — может, зажал мне мази лишний грамм.
— Давайте я, госпожа, руки только вымыла.
Оборачиваюсь и замечаю стоящую за моей спиной Энлии.
Вот где она была десять минут назад? Всё в свёртках и мешках копалась, пока я здесь ложкой, похлеще чем веслом, орудовала.
