предложению я обрадовалась. Меня переполняла уверенность в том, что они согласятся. Потому что невозможно же отказаться от такого чуда!
– Договорились, – бодро согласилась я и принялась вычерчивать новые схемки для нашего общего артефакта.
Уже потом, в гордом одиночестве восседая на излюбленной свое крыше, и прикидывая самые общие чертежи будущего «драконьего крыла», я поняла, что дело намного сложнее, чем кажется. Размеры его выходили немаленькими. Ясно было, что никакими рейками в таком случае не отделаешься, нужны прочные металлические трубы, рулоны плотной парусины, а еще – правильно устроенные мозги с исключительно практической сметкой. А, значит, прямая дорога мне была в мастерские Эстина. Туда-то я и отправилась, прихватив с собой чертежи.
В первой мастерской меня сразу выставили за дверь с фразой «такое не делаем», во второй и третьей не покрутили пальцами у виска только из вежливости, в четвертой дядьки-мастера похмыкали, покачали головами, а потом один из них произнес:
– За это если только двинутый Эйк и возьмется, и то не факт, – и они все вместе заржали в голос.
– Кто-кто?
– Эйк. Есть тут один.. изобретатель, – хмыкнул второй мастер, – все время с ерундой всякой носится.
И я как-то сразу поняла, что туда-то мне и надо.
– А где его найти?
– Да вон там, на окраине его .. гы-гы.. мастерская: старая заброшенная конюшня.
Я поблагодарила мастеров и отправилась на конюшню, уговаривая себя, что немного благородного безумия никому не повредит.
Больше всего двинутый Эйк был похож на бешеного бурундука: маленький, пронырливый, с огромными круглыми очками, увеличивающими его и без того немаленькие глаза до совершенно невообразимых размеров, с торчащим вверх светло-рыжим чубчиком. Возраст его я бы не взялась определить даже примерно: ему можно было дать как двадцать, так и все пятьдесят. Двигался он суетливо, будто бы все время опаздывал; иногда резко, как вкопанный, замирал и принимался сам с собой о чем-то рассуждать. Мастерская его оказалась огромным хламовником, куда он стаскивал все подряд. Как он при этом умудрялся находить там хоть что-то, я совершенно не понимала. Может быть, это какой-то доселе неизвестный вид магии, других объяснений у меня не было.
– Так-так-так, – быстро произнес он, разложив мой наспех сделанный чертеж прямо на полу, в другой руке он держал бутерброд с колбасой, о котором в какой-то момент времени просто позабыл,– все понятно.. полное фуфло...
И этот туда же.
Я в расстроенных чувствах собралась было выдернуть у него из-под носа свой лист, но в него тут же воткнулась пятерня, навеки оставив посреди моих художеств жирный колбасный след.
– Тут мачта нужна, тут крепеж ни к хрущам.. Разгоняться-то как планируешь? А? То-то, колесики какие-нибудь...
Нет уж, никаких «колесиков». Или мы не маги?
– Полозья поставим и артефакт скользящий, водный.. а сзади еще два – на воздухе и огне..
– Ох уж эти мне магически одаренные граждане, – прозвучало как снисходительное ругательство, – любите вы свою магию во все щели подряд пихать, – покачал он головой и вдруг рявкнул: – Все должно безо всякой магии фурыкать!
Ишь раскомандовался...
– Мне надо, чтобы не фурыкало, а нормально работало, – заметила я.
– Сама полетишь? – уставились на меня два круглых расширенных линзами глаза.
– Ага, – кивнула. А кто ж еще-то?
– Как зовут? – устроил мне вопрос двинутый изобретатель.
– Диона дель Фейт, – представилась. Ну, лучше поздно, чем никогда.
– Вот что, Фейка! С тебя трубы, ткань и прочие расходники... и бутерброды с кофе, да побольше.. Тащи сюда – и будем строиться.
Восторгу моему не было предела.
– Фейка, не ори дурниной, – поморщился изобретатель от моих воплей радости. – Как полоумная, ей-ей...
Дожила, даже двинутый Эйк считает меня полоумной. Определенно, нужно что-то менять в своем поведении.
На следующий день я накупила в мастерских легких металлических труб всевозможных диаметров, а также выгребла все запасы парусины: и зеленой, и белой, и даже той самой голубой и на извозчике привезла все это к «резиденции» своего единомышленника. Бутерброды тоже не забыла. Ну, почти.. вспомнила о них в самый последний момент, поэтому, не мудрствуя лукаво, решила набрать их в студенческой столовой.
Ну и, конечно, именно то самое время, когда я с горой бутербродов на подносе шествовала к крайнему столику, выбрал дагон ректор дабы нагрянуть в столовую с проверкой или по другим каким-то своим делам. Факт в том, что меня он засек сразу, и на содержимое моего подноса посмотрел чуть ли не со священным ужасом. Наверное, подумал, что я редкостная обжора и питаюсь исключительно всухомятку. Я растянула лицо в самой широкой из подхалимных улыбок и поспешила быстро скрыться прочь с его желтых глаз.
– Фейка, тебе ничего доверить нельзя, – лютовал Эйк. Я спешно думала, что могло его не устроить, все же нужное заказала... – Кофе где?
Вот же! Пришлось срочно бежать к ближайшей кофейне и выпрашивать целый кувшин этого топлива для изобретателей. Без него мой двинутый приятель работать отказывался наотрез.
Сначала мы с ним до хрипоты спорили, обсуждая конструкцию нашего уже общего детища. Решено было делать его разборным, ибо «эдакую крокодилу ни в один пространственный ящик не запихнешь». Потом взялись за дело, и я узнала много нового о радиусе кривизны моих рук, анатомически неправильности месте их роста, о дефиците содержимом моей черепной коробки и недостаточной проворности всех подряд конечностей. Но если пропускать все эти ремарки мимо ушей, то двинутый Эйк оказался отличным мастером, одним из тех, у кого есть специальная чуйка на механизмы. Он каким-то волшебным образом сразу определял, подойдет ли такой способ крепежа, выдержит ли такую нагрузку труба, как надежно закрепить мачту и рамку управления.
Так день за днем мы с ним и возились над «крылом дракона», отчаянно желая, чтобы все у нас получилось. Пошив брезентового купола пришлось доверить профессиональным швеям, досконально объяснив что, как и в каком порядке сшивать, иначе мы с Эйком просидели бы за этой работой до самой зимы.
Вот так я и проводила свои дни. Ну и еще в качестве дополнительного развлечения у меня были горы... и дракон, который меня туда сопровождал.
На следующее наше занятие я неслась из самого Эстина. Мы с изобретателем как раз принялись собирать раму управления, и исключительно благодаря слову «рама» я и вспомнила, что через четверть часа мне надо было стоять перед рамкой телепорта, пришлось бежать на всех парах.
