Я шумно втянула в легкие воздух:
— Ого, не стоит быть настолько честным, Дэймон.
— Ты не понимаешь. Сейчас ты можешь привести Аэрума прямо к моей сестре. А я должен быть уверен, что она в безопасности. Она — все, что у меня осталось. К тому же на моих плечах лежит безопасность всех остальных. Я обладаю наибольшей силой. Это то, что я делаю. И пока ты носишь на себе след, я не хочу, чтобы ты ходила куда-либо с Ди, если меня нет рядом.
Сев, я посмотрела в сторону берега:
— Я думаю, мне пора домой.
Его пальцы сжали мою руку. Моя кожа беспокойно покалывала.
— Сейчас тебе нельзя быть одной. Я должен находиться рядом.
— Я не нуждаюсь в сиделке. — Мою челюсть уже сводило от того, как сильно я сжимала зубы. Условие держаться подальше от Ди выводило меня из равновесия, но я, конечно же, понимала причину.
Хотя… от этого досада не становилась меньше.
— Пока не избавлюсь от следа, я буду держаться от Ди подальше.
— Ты все еще не понимаешь. — Его пальцы не сжали мою руку сильнее, хотя я понимала, что он очень хотел вытряхнуть из меня ненужные, по его мнению, мысли.
— Если Аэрумы доберутся до тебя, они не убьют тебя. Тот, возле библиотеки, играл с тобой. Он собирался довести тебя до состояния, когда бы ты умоляла его оставить тебя в живых, и тогда он заставил бы тебя привести его прямиком к одному из нас.
Я сглотнула:
— Дэймон…
— У тебя нет выбора. Сейчас ты — угроза, помеченная яркой меткой. Ты представляешь реальную опасность для моей сестры. А я никогда не позволю чему-нибудь с ней случиться.
Его любовь к сестре вызывала восхищение, но меня словно опалил приступ едкой злости.
— А когда след исчезнет? Что тогда?
— Я бы предпочел, чтобы ты держалась от нас на расстоянии пушечного выстрела, но сомневаюсь, что это когда-либо случится. Моя сестра… прикипела к тебе. — Он отпустил мою руку и, откинувшись назад, снова облокотился на локти. — До тех пор пока ваша дружба не приводит к образованию нового следа… я не имею ничего против ваших взаимоотношений.
Мои руки сжались в кулаки.
— Я так рада, что получила твое разрешение.
Сухая ухмылка не достигла его глаз, которые вообще редко освещались улыбкой.
— Я уже потерял брата из-за того, что тот испытывал к человеку. Я не собираюсь потерять еще и сестру.
Злость все еще кипела в моей крови, но его слова все же попали в цель.
— Ты говоришь о своем брате и Бетани?
Последовала пауза, после чего Дэймон неохотно произнес:
— Мой брат имел неосторожность влюбиться в девушку. Девушку вашей расы. И теперь… они оба мертвы.
Его слова мгновенно остудили мою злость. Кажется, я уже поняла, что случилось, но мне не хотелось в этом признаваться даже самой себе. Боже, он был таким идиотом, но, тем не менее, негодование и гнев начали утихать, и на смену им пришла неуверенность.
— Но что произошло? — спросила я.
— Доусон встретил Бетани. — Дэймон старался не смотреть на меня. — Могу поклясться, что это была любовь с первого взгляда. С какого-то момента для него весь мир стал вращаться только вокруг нее. Мэтью — мистер Гаррисон — предупреждал его, я предупреждал его — их чувства не имели права на существование. — Поджав губы, он сделал паузу. — Ты не знаешь, насколько это сложно, Кэт. Мы все время должны скрывать, кто мы есть на самом деле. И даже среди своих нам нужно держаться очень осторожно. Существует очень много правил. МО и Лаксены крайне отрицательно относятся к идее смешивания наших рас. — Он снова замолчал, качая головой. — Такое впечатление, они считают нас животными по отношению к людям.
— Но вы же не животные, — возразила я.
Конечно, они были другими, полагать, что они ниже нас по развитию…
— Ты знаешь, что мы находимся под постоянным наблюдением МО?
Он взглянул на меня, и его глаза были полны чего-то нехорошего… Злости.
— Права на управление транспортом — они позволяют. Поступление в колледж — они контролируют. Право на бракосочетание с человеком? Забудь об этом. Существует определенная процедура даже на тот случай, если мы собираемся куда-то просто поехать.
Я заморгала:
— Как они могут это делать?
Он рассмеялся, но его смех был лишен юмора:
— Это ваша планета. Даже ты это упомянула. Они постоянно следят за нами, периодически приезжают с проверками. От них очень сложно что-либо скрыть.
Не зная, что сказать, я хранила молчание. Все в их жизни, казалось, было подвергнуто жесткому контролю и регистрированию. Это пугало и наводило на размышления.
— И это еще не все. Мы должны отслеживать других Лаксенов и держаться вместе.
Меня мучило тревожное ощущение. А вдруг он обязан чем-то Эш? Вряд ли сейчас стоило об этом спрашивать. Глупо было бы даже думать о такой возможности.
— Это несправедливо.
— Более чем. — Дэймон стремительно сел, опустив руки на согнутые колени. — Так легко чувствовать себя по-человечески. Я знаю, что не являюсь таковым, но я хочу того же, что и вы. — Он замолк, качая головой. — В любом случае, между Доусоном и Бетани что-то произошло. Я не знаю что. Они ушли на выходные в горы, и когда он вернулся обратно, его одежда была порвана и покрыта кровью. В те дни они были близки, как никогда. Мэтт и Томпсоны, если раньше просто что-то подозревали, теперь уже видели неопровержимые факты. На следующей неделе Доусон пошел с Бетани в кино. Больше их никто не видел.
Я крепко зажмурилась.
— Представители МО нашли его на следующий день, его тело было выброшено в лес, словно мусор, — голос Дэймона был низким и хриплым. — У меня не было возможности даже попрощаться. Они забрали его тело, прежде чем я успел что-то сделать. Видимо, они не хотели рисковать. Когда мы испытываем боль или умираем, то обычно трансформируемся в свою настоящую форму.
Мое сердце болело — за него и за Ди.
— Ты уверен, что он… мертв? Ты ведь не видел его тела…
— Я знаю, что его достал Аэрум. Его обесточили и убили. Если бы он был все еще жив, нашел бы способ выйти на контакт. Тела были ликвидированы прежде, чем кто-либо мог их увидеть. Родители девушки никогда не смогут узнать, что случилось с дочкой. Все, что нам известно, так это, что он должен был что-то сделать… нечто такое, что оставило на ней след. Это единственное объяснение, как Аэрум мог до него добраться. Они не в состоянии чувствовать нас на этой территории. Доусон должен был сделать что-то очень значительное.
Мою грудь сжало. Я даже представить не могла, через что им с Ди пришлось пройти. Смерть моего отца не была неожиданной. Но я продолжала чувствовать неутихающую боль утраты — мне казалось, что его болезнь и последующая смерть потихоньку разъедают меня изнутри. Но отец хотя бы не был убит.
