Асмодеус снова обратился зверем и бросился по следу стаи. Нам оставалось только нагонять мрачного дикого пса, превратившегося в обоняние.
И пока мы пробирались по нехоженым тропам, я пыталась вспомнить все, что знала о народе Асмодеуса по материнской линии. Дикие псы считались чудовищами мира Темных. Полубезумные — больше похожие на волков, дикие псы переходили в человеческий облик лишь по необходимости. Они жили в стаях, с удовольствием охотясь и загоняя жертв, чтобы пировать на их страхе и плоти. Кто-то держался за обрывки человечности и старался построить домики и охотился преимущественно на животных. А кто-то… Я не могла поверить, что они охотились на сатиров.
Асмодеус замер на месте и завыл, громко и призывно. Ему вторило множество голосов. Звериный вой заставил пробежать по моей спине толпе мурашек.
— Не бойся, Мелания, — иначе они могут и тебя принять за пищу, — тихо сказал мне Турмалин. У него вид был воинственным. Асмодеус вернулся в человеческую форму, предпочитая встретить родичей на двоих ногах. Предостерегающим взглядом он посоветовал мне не спешиваться, рассчитывая, что Черная Молния сможет унести меня в случае опасности. Гато также принял человеческое обличье. О штанах в данной ситуации никто не думал.
Сквозь тьму деревьев мы вышли на поляну, поросшую зверобоем. Там нас встретило девять диких псов, пирующих на внутренностях лошадей. Окровавленные морды повернулись в нашу сторону, как по команде. Никто из них не зарычал и я сочла это хорошим знаком. Дрожащих сатиров мы увидели не сразу, их охраняло еще три волка. К самому крупному, с голубыми глазами на длинной морде и направился Асмодеус.
— Лерон, — сказал он, глядя в собачью морду, — ты случайно забрал принадлежащее Хранительнице.
Зверь повернулся в мою сторону. Выпрямила спину, придала лицу сердитое выражение. В ответ на мои потуги казаться опасной дикий пес просто хохотнул. Девушка-сатир испуганно сжалась, стараясь казаться еще меньше. Плечистый мужчина обнимал ее, стараясь укрыть собой так, чтобы ее не было видно.
— Лерон, обратись человеком и поговорим. — не унимался Асмодеус. — Или ты разучился это делать?
В интонации, с которой говорил мужчина, звучал вызов. «Давай, покажи на что ты способен», — кричала поза Асми, его зеленые глаза метали молнии. Зверь поднялся, отряхнул шкуру от листьев и сучьев, снова издал короткий смешок. После чего стал медленно осуществлять превращение. Очевидно, ему нелегко давалась трансформация, и спустя пять минут перед нами стоял высокий и сухощавый обнаженный мужчина лет 35.
— Брат, брат — этот Лерон говорил так, словно каждое слово давалось ему с трудом, — Что ты делаешь … здесь?
Он назвал Асмодеуса братом… Вряд ли он имел ввиду кровные узы, скорее принадлежность к одному народу. Хотя строением мужчины были неуловимо похожи.
— Отдай сатиров, Лерон, они — помощники Хранительницы.
Мужчина несколько раз вздохнул и повернулся в мою сторону.
— Какая… сладкая, — он не смотрел на меня, только втягивал воздух, словно не в меру наглая псина. — И аромат такой… сколько в тебе светлой крови, девочка?
Мужчина сделал шаг вперед по направлению ко мне, путь ему преградил Асмодеус. Он гулко зарычал, чем вызвал приступ смеха у своего «брата».
— Что мы получим за сатиров? — отсмеявшись, обратился ко мне мужчина. Девушка-сатир за его спиной подняла голову, встретившись со мной взглядом золотистых глаз. В ее взгляде промелькнула надежда. Бравирование силой было бы глупостью, против двенадцати диких псов нам не выстоять. Те подняли морды, словно могли прочитать мои мысли. Значит, остается дипломатия:
— Что вы хотите? — сорвался вопрос.
Мужчина снова начал хохотать.
— Крови, мяса, страха, — отсмеявшись, сообщил он. — Но это и так у нас есть.
Я всматривалась в лицо, которое нельзя было назвать некрасивым. В полубезумные глаза, даже сейчас в них отчетливо было видно, что зверь лишь уступил человеку место.
— Ты не похож на Асмодеуса, — начала я рассуждать вслух, спуская с поводка свою темную часть — Он долгое время управлял всеми темными землями, к его мнению прислушиваются, он владеет разносторонней магией. А ты… впечатляющ, — оказывается женщины могут облапать взглядом не хуже мужчин, — но всего лишь зверь. Почему?
Видимо комплимент в виде дразнящего взгляда пришелся мужчине по вкусу, он выпрямился и еще раз рассмеялся:
— Одна из твоих предшественниц прокляла нас всех. Зверь сильнее человека. Всегда сильнее. А я, в отличие от своего брата, чистокровный дикий пес. — он посмотрел на Асми, значит они и правда были братьями. Тот отвернулся от Лерона, словно не хотел признавать его существования.
Долгая тирада по меркам диких псов утомила мужчину, ему требовалось отдышаться. Было видно, что зверь снова берет верх, но он боролся.
— Хранительница наложила проклятье, значит я смогу его снять.
Снова смех, безудержный, обреченный. Только сейчас я поняла, он смеется не от радости, а от отчаянья:
— Сомневаюсь, деточка.
Он мог учуять мой страх, что ж, поделом. Но подавать виду, что я боюсь, не буду. Я спрыгнула с лошади, подошла прямо к дикому псу. Плевать, что моя магия проявляется тогда, когда ей надо. У меня есть разум, а он со мной всегда. Глубоко вздохнула:
— Прекратите есть сатиров и клянусь вам — я сделаю все возможное, чтобы освободить вас от проклятья. Слышите! Вы все! — я обратилась к диким псам, прислушивающимся к каждому слову, пусть они и делали вид, что полностью заняты пожиранием пищи. Несколько морд повернулось к нам, серая волчица кивнула, принимая предложение. Два других диких пса, что сторожили сатиров разошлись в стороны, чтобы пропустить их, они поверили в то, что я предлагала. Они доверились мне, или решили, что пара тощих сатиров не такая большая цена за подаренную надежду. Девушка хотела броситься со всех ног, но мужчина ее удержал. Так они продвигались к нам медленно, шаг за шагом, как двигаются люди, окруженные хищниками. Одна из волчиц отошла от трупа лошади и обернулась человеком. Ее рот был измазан кровью:
— На что нам эта форма? Зачем просить милости Хранительницы, если мы и так сильны и быстры?
Она посмотрела на меня с вызовом, чувственные губы поднялись в подобии оскала на человеческом лице. Несогласные всегда есть:
— Какими бы вы не были сильными и быстрыми, в вас видят зверей, чудовищ. Вам это нравится?
Девушка мотнула кудрявой головой:
— О, да.
— А, то, что вас отлавливают как зверей, вам нравится? — в голове сверкнуло воспоминание, в газете светлых я увидела объявление «Дикая шкура — лучшее украшение вашей гостиной», только сейчас до меня дошло, что за шкура продавалась в том номере.
— Один дикий пес стоит двух магов, — харахорилась девушка. Псы согласно зарычали.
— А один дикий пес, владеющий магией может стоить пятерых. — сказала я ей, моля всех богов, чтобы одержать победу в этой игре. Сатиры уже сидели верхом. Мужчина на спине моей Молнии, женщина на Турмалине. Если отдать им приказ, они могут сорваться с места и бежать. Волки переглянулись. Лерон тоже задумался.
— Приходите в Таверну, будьте моими гостями, будьте моими сотрудниками. Мы сможем победить проклятье Хранительницы из прошлого, но при одном условии. — Я взывала ко всем зачаткам своих способностей менталиста, чтобы те двое, что обратились ко мне, послушались: — никаких больше убийств.
Волки сердито зарычали, Асмодеус бросил:
— Животные не в счет, в лесах вкруг Таверны водятся Чернорогие Олени.
Эта фраза поумерила недовольство. Асмодеус обратился в волка и подставил мне загривок. Это был наш самый близкий контакт с того самого дня…как. Руки привычно сжали густую черную шерсть. Вся наша небольшая группа двинулась прочь от диких псов, пока те не передумали и не решили догнать и полакомиться нами. Нам вслед Лерон закричал:
— Мы обдумаем твое предложение, девочка. И до скорого, Асмодеус. Ведь никакая светлая кровь не спасет тебя от проклятья шестидесяти.
