— Давайте я провожу леди! — Стальная космея, час от часу не легче! — У нас и так бывают редкими эти встречи, мне необходима практика, сэр Грассвук! Обещаю, что всё будет в рамках приличий!
— Даже не знаю… — мальёк смотрит на Армаля, выражение на лице которого кажется зеркальным отражением моего. — Вообще-то, сэр Гийом, вы превосходно осведомлены обо всех нюансах этикета, один из немногих очень достойно воспитанный юноша, однако будет ли уместно… Надеюсь, ваша благородная фамилия позволяет мне надеяться, что всё и в самом деле будет в рамках приличий…
Наконец, мы остаёмся в аудитории одни — с открытой, разумеется, дверью. И хотя мы практически не знаем друг друга, и у нас по сути не больше общего, чем у любого другого молодого человека и любой другой девушки в Колледже, я чувствую какую-то обречённость. Впрочем, нельзя сказать, что это неприятное чувство. И Армаль смотрит на меня так… хорошо.
Любуется, чуть наклонив голову. Красивый парень.
— В детстве, — нарушил тишину Армаль, — у меня был гувернёр, чем-то похожий на нашего Грассвука. Если ему казалось, что у меня одна бровь выше другой, он прикладывал к ним линейку, рисовал прямо на лбу мне цветную полоску мелом и угрожающе цокал языком.
— Моя гувернантка Коссет требовала, чтобы я размешивала сахар в чае ложкой только по направлению часовых стрелок и не касалась стенок и донышка чашки, — хмыкнула я.
Мы посмотрели друг на друга.
— Хортенс…
— Армаль…
Рассмеялись одновременно, и некоторое чувство неловкости спало.
— Хортенс, я, может быть, тебя разочарую, но я не люблю сюрпризы. Ни получать, ни делать. Поэтому, — он засовывает руку себе за пазуху, — вот.
Я смотрю на браслетик из белого золота — россыпь лилий и изящных листьев. Дорогая искусная вещица.
— Так ты и есть мой тайный Маргофус? — снова хмыкаю, скрывая смущение. — Неужели действительно вытащил моё имя из прочих?
— Ну-у…
— Ай-яй-яй, как нечестно подыгрывать!
— Когда я только сюда пришёл, то пообещал себе, что остановлю свой взгляд только на самой прекрасной девушке со всего курса. К чему тратить время и внимание на других? Я лучший. Ты лучшая. А в игры я уже в детстве наигрался.
— Вот так просто? — бормочу я, а Армаль вкладывает украшение мне в ладонь. Металл холодит разгорячённую кожу.
— У тебя есть ещё два года, чтобы узнать меня получше. И сделать осознанный выбор.
— К чему тратить время на раздумья, ты же самый лучший, — насмешливо говорю я, пытаясь обратить всё в шутку.
— Ты не только самая красивая, но ещё и умная, — Армаль улыбается мне. — Не самое нужное качество для женщины, но тоже отлично.
Пожимаю плечами — меня начинает отчего-то тяготить этот разговор. И тревожить. Но Армаль беззаботно мотает головой и словно стряхивает тот незнакомый мне и не самый приятный облик, снова становясь прежним милым дружелюбным юношей. Может, мне просто показалось..?
— А кто же твой тайный Маргофус?
— Разглашать нельзя!
— Но я же тебе сказал! Хортенс… — его пальцы будто случайно касаются моей руки, и я чувствую неловкость. Чуть-чуть отступаю. Достаю из кармашка жилета маленький пакетик.
Наши подарки до смешного похожи — то же белое золото, даже лилии почти те же, хотя у него не браслет, а запонки, и сам рисунок строже и лаконичнее.
— Мы созданы друг для друга! — шутливо ахает Армаль, и я в ответ старательно улыбаюсь.
* * *
Армаль провожает меня до двери — уже действительно поздно, и идти по «женской» территории ему как-то не с руки. Темноту слегка рассеивает приглушённый свет газовых фонарей. Вокруг тихо — юные мальи и малье дисциплинированно готовятся ко сну. Оно и к лучшему. Голова у меня пустая, и я просто иду, вдыхая осенний, почти морозный вечерний воздух. Уже подходя к жилому корпусу, я вижу в отдалении знакомый тоненький невысокий силуэт, растрёпанные каштановые волосы. Делайн. Открываю рот, чтобы её окликнуть — и вдруг замечаю ещё одну знакомую фигуру. Не особо осознавая, что делаю, отступаю за один из стволов вишни — листва изрядно пожелтела, но ещё не облетела. Не думаю, что это надёжное укрытие, но если специально не присматриваться — девушки меня не заметят.
— Мы не договорили! — тихо и зло восклицает Аннет. Но в этой злости мне чудится то ли страх, то ли оторопь.
— О чём ты? — а вот в голосе Делайн мне слышится едва сдерживаемый смех.
— Ты..!
— Не понимаю, о чём ты! — совсем уж весело сообщает Делайн. Полумрак не позволяет мне разглядеть их лиц, но очертания фигур я вижу. И вижу, как Аннет делает шаг вперёд и хватает Делайн за ворот её плаща. Очевидно, она действительно в ярости — обычно до непосредственно физических действий Аннет не доходит, ограничиваясь словесными остротами и угрозами. А тут… Я уже открываю рот, чтобы окликнуть их, предотвратить очередную глупую некрасивую и недостойную ссору, грозящую перерасти в драку — почему-то я уверена, что Делайн не позволит вот так трепать себя за грудки, да и вообще, думаю, что эта хрупкая особа умеет неплохо драться. Но в моём вмешательстве необходимости нет: Аннет вдруг тоненько пронзительно вскрикивает и отступает, прижимая руку ко рту, словно её обожгло огнём. Может быть, и впрямь обожгло..?
Аннет что-то выкрикивает и убегает, а Делайн остаётся стоять перед входом в общежитие. Чуть помедлив, я подхожу ближе и встаю рядом.
— Как ты с ней дружила столько лет, с такой нервной? — Делайн нисколько не удивлена моим появлением.
— Нормально, — пожимаю я плечами. — С ней было… весело.
— Могу себе представить! — фыркает Делайн. — Боюсь, у нас всё будет не очень весело. Надеюсь, она не задушит меня в кровати и не подсыплет в суп крысиного яду.
— Всё может быть… Лучше с Аннет не ссориться. Что ты ей сейчас сделала?
— Это не я, — Делайн понижает голос и вроде как колеблется. — Это он.
Она распахивает полы плаща, и я вскрикиваю, как и Аннет парой минут ранее. На груди у Делайн сидит небольшая коричневая крыса. Вероятно, ещё крысёныш. Живой!
— Гадость какая, ты с ума сошла!
— Тише, — Делайн запахивает плащ. — Я просто нашла его в саду и хотела выпустить за ограду. Лисса говорила, что тут уже разбросали отраву. Какие вы все грубые! Он такой милый.
— Да уж, — с трудом говорю я. — Милый сторожевой крыс. Защищает хозяйку.
— Жаль, но оставить его не получится, — Делайн печально вздыхает. — Но хотя бы не нарвётся на отраву.
Она подходит к ограде и — Стальная космея, как это развидеть?! — легонько целует крыса в лоб, прежде чем перебросить через неё.
— А… о чём вы с Аннет не договорили?
— Неважно, — в голос подруги возвращается былая беспечность. — Забудь. Ну, пошли?
И мы отправляемся в комнату. К нашему возращению Аннет уже лежала на кровати лицом к стене, закрывшись с головой одеялом, и делала вид, что спит.
Глава 28. Спасите, паразиты!
Привет, Эймери! В письмах полагается писать «дорогой», но мне не нравится это дурацкое обращение, отдающее чем-то рыночным. А кроме того…
Какая разница, как обращаться, если я всё равно не отправлю тебе это письмо? Во-первых, потому что понятия не имею, где ты сейчас живёшь, во-вторых, даже если бы и знала, лучше тебе меня забыть. Скорее всего, ты так и сделал. А я вот не могу избавиться от новой вредной привычки: по вечерам, лёжа в постели, мысленно рассказывать тебе о том, что произошло за день. Будь ты рядом, в этом не было бы необходимости: ты просто подержал бы меня за руку или рукав и всё узнал бы сам.
Но ты не рядом и рядом уже никогда не будешь, поэтому…
Каждый день в КИЛ — Клинической Идиотической Лечебнице, как шутят второкурсницы — приносит что-то новое. Сумасшедшие в меру преподаватели и сотрудники отрываются, кто как может: вчера библиотекарша заставила Сайтона сто раз написать «я никогда не буду мять книги» после того, как он случайно помял страницу, написать в воздухе, чтобы «не тратить на этого криворукого живодёра ценную бумагу и чернила», конец цитаты. Было весело, пока у Сайта не свело руку. Преподаватель по танцам заставляет нас танцевать со сшитыми из лоскутов набивными куклами-партнёрами, потому что так далеко свобода общения с противоположным полом у нас заходить не должна: танцевать с живыми мужчинами положено только на балах! И всё бы ничего, но малье Саванж требует, чтобы мы дали имена своим тряпичным танцорам и где-то раздобыли для них одежду — «а иначе неприлично»! Говорят, сама она тайком живёт с таким вот сшитым мальёком и совершенно счастлива: ни ссор, ни измен. Так что отныне я танцую с Жориком, он не наступает мне на ноги и вообще очень мил.
