И ей хотелось. Хотелось сильно-сильно, и с ним можно было, потому что казалось, что он действительно способен унять её страх и защитить от чего угодно, даже от неё самой. И вполне возможно это ощущение было ложным, но как же хотелось тонуть в этом… она и вправду стала безумной с ним и потеряла все зёрна рациональности.
— Только ради чистой рубахи, — ответила Эйва.
— И ещё можно попросить? — радостно улыбнулся он.
— О, есть ещё и просьбы с условиями? — фыркнула она снова начиная смеяться.
— Перестань, шельма!
— Что ты хочешь?
— Не собирай волосы, — озвучил он просьбу.
— Рэндан, — повела головой Эйва, слегка хмурясь.
— Ну чего? — и выражение его лица стало невыносимо милым и так шло вразрез с тем, каким он был весь сам. — Рэндан, да. Ты женщина свободная. Супруга нет, не вдова. Пожалуйста.
— Хорошо, — поддалась она его уговорам.
Глава 22 Бэлт
Когда Бэлт был мальчишкой, то над ним частенько подшучивали в семье. Родители очень хотели дочь, у них было уже два сына и ждали, особенно мама, рождения именно девочки. Но не случилось. Однако характер у него был мягкий, неконфликтный, он был тихим и аккуратным ребёнком, отличался от своих шкодливых, громких и беспокойных братьев, был полной их противоположностью. Конечно это не могло не породить огромное количество злых шуток от них в его сторону.
Самые обидные и злые выходки были чаще всего связаны с тем, что его пытались выставить девчонкой. Бэлт сопротивлялся как мог, но справиться с двумя старшими братьями, игравшими в союзе против него одного, было ему не под силу и чаще всего он проигрывал.
Жаловаться он не любил, да и было понятно, что участие матери могло сделать всё только хуже. А отец не стал бы помогать, потому что был строгим и чёрствым человеком, считавшим, что трудности закаляют характер, а Бэлту это вообще необходимо. Но отец видел только внешнее, до того, что было у младшего сына внутри, ему не было дела. Ему было всё равно насколько стойкий у мальчишки характер, если на лицо он был нежным и очаровательным.
Одна из таких издёвок братьев и привела его к знакомству с Нииллой Шелран. Тогда они гостили у герцогов Парсинар, приходящихся дальними родственниками обоих семей — семьи Бэлта и семьи Шелран.
В результате шутки, Бэлт остался на берегу реки, а перед ним была только девичья нижняя сорочка, оставленная братьями, — или иди голым, или надевай, что есть. Понятно, что первый вариант был не приемлем, поэтому мальчик выбрал второй, пусть и унизительный.
Стараясь незаметно пробираться в таком виде в дом, который не был толком знакомым, он налетел на отдыхающую за чтением книги девушку.
Заметил он её слишком поздно, поэтому, когда она подняла на него глаза, было просто нелепо убегать, да и Бэлт немного замешкался, стушевался перед ней. Девушка была в его понимании очень красивой — большие серо-зелёные глаза, овальное лицо с тонкими чертами лица, улыбка лёгкая, полная тепла.
Она глянула на него немного нахмурившись, и Бэлт ждал, что она рассмеётся, внутри он даже сделал это сигналом к своему немедленному отступлению, позорному бегству, но она лишь склонила голову, понимающая улыбка коснулась её губ и заворожила мальчишку.
— Весьма скверная шутка, — произнесла девушка, откладывая книгу. — Думаю тебе не нравится так ходить и хочется скорее привести себя в надлежащий вид?
— Делаете выводы даже не зная меня, ваша милость? — надерзил он внезапно, и сам от себя такого не ожидал.
— Не совсем. Если бы это было обычным делом, то по кустам ты бы не шарился, — сказала она спокойно и встала. — Так тебе помочь?
Бэлт смутился — устыдился своей собственной грубости, ему хотелось, чтобы она помогла, но с другой стороны, он всегда от всех ждал подвоха.
— Мне нужно в дом, но я здесь впервые, — после весьма затянувшегося молчания, во время которого он сражался с собой, а она терпеливо ждала, произнёс мальчик.
— Пойдём, — девушка слегка поманила его рукой, и он не без опаски последовал за ней.
Однако он зря ждал ловушки — она просто провела его в дом, следя, чтобы их никто не видел, даже довела до его комнаты, а Бэлт даже толком девушку не поблагодарил.
Уже за обедом, когда все гости дома Парсинар собрались за общим столом, Бэлт узнал кем была его спасительница. Она же ни словом не обмолвилась о произошедшем, даже когда его старшие братья с нескрываемым удовольствием рассказали остальным гостившим здесь детям о своей шутке.
С тех пор его взгляд был устремлён на неё. И пока были в гостях тогда, и позднее. Что до Нииллы она всегда очень мягко улыбалась ему, но заговорить с ней у него смелости так и не хватило.
А когда смелость появилась, когда понял, что можно попробовать, Ниилла уже стала графиней Сэнори, супругой человека, к которому Бэлт испытывал не просто неприязнь, а которого откровенно презирал.
А потом всё, плохое и хорошее, смяла, исковеркала и уничтожила война.
Когда они с хворым, измотанным горячкой, Рэнданом перешли через горный перевал и дошли до сюда, он понятия не имел, что дом принадлежит Шелранам. Да и с трудом узнал в странно отрешённой и немного безумной хозяйке обожаемую им когда-то Нииллу Шелран.
После проведенной в сеннике ночи, горничная, напуганная и настороженная, предложила им позавтракать, а Бэлту, когда понял, кто перед ним, кусок в горло не лез, хотя это был первый за очень долгое время нормальный человеческий приём пищи. Мужчина с трудом сдержал нахлынувшие и уничтожающие его эмоции. От Нииллы осталась только эта мягкая улыбка, даже несмотря на безумие, такая же притягательная и полная нежной доброты.
Хозяйка тогда посмотрела на него и на мгновение Бэлту показалось, что узнала, но нет… и уже оставшись, позднее, узнал о том, что с ней случилось, и ушёл по снегу в поля, лёг в снег и разрыдался как ребёнок, потому что справляться с собой было невыносимо тяжело.
Это была такая чудовищная, беспощадная ирония — у него теперь была возможность говорить с ней, быть рядом, даже прикоснуться мог. Только её не было… были лишь безумные эмоциональные всплески, радостные или полные отчаянного страдания, страха, с которым ничего нельзя было поделать.
Вернувшийся в дом после болезни, дворецкий устроил скандал Янре из-за присутствия в доме незнакомых мужчин, при чём ор старик учинил не по причине опасности, которую могли представлять незнакомцы, а из-за разврата, гнили, грязи, греха и ещё какой-то невменяемого вздора.
Ниилле сделалось так плохо, что Бэлта, который всегда был неконфликтным и терпеливым даже в самых опасных и безвыходных ситуациях, потянуло старика удавить. Однако так вышло, что несчастная женщина осела рядом с ним на пол, заливаясь слезами и причитая в страхе, и вцепилась в его штанину, а он не совладав с порывов обнял её, пытаясь успокоить. Дворецкий накинулся было на него с кулаками, но Рэнд встал на пути, а Янра, которая тоже была готова расплакаться, попросила Бэлта унести хозяйку.
Он унёс и, держа в руках, был таким счастливым, дурак, до боли счастливым. Принеся её в комнату и уткнувшись в её колени, мужчина разрыдался, а Ниилла так странно успокоилась, нахмурилась, а потом обняла его в ответ. И так больше его от себя и не отпускала.
— Бэлт? — она встала над ним, хмурясь. — Ты долго ещё будешь делать эту скамью?
— Нет, ваша милость, но мне надо сделать ещё три.
Она надулась, наподобие обиженной девочки.
— Вы же сами хотели праздник, — улыбнулся он.
— Теперь уже не хочу, — ответила она. — Почему Рэнд тебе не помогает?
— Он помогает, просто сейчас занят мостом. Без моста к нам никто не придёт.
— Мост? — стушевалась она, но потом просветлела. — А, да, мост. Он же сломался.
— Да.
— А Рэнд сможет его починить? Ведь тогда к нам на праздник никто не придёт.
— Да, Рэнд сможет, — улыбнулся ей Бэлт.
— Хорошо, Рэнд ведь всё может? — уточнила она, хотя кажется была уверена в том, что слуга всё может.
