смерть Гаврилова.
- Это пройдёт, - не стал придумывать спасительную ложь сыщик. - Юность и глупость часто ходят рука об руку.
Мне захотелось сострить, но зазвонил телефон, высветив имя Ярославы. Я сбросила вызов, заподозрив, что дома закончился очередной продукт, и меня хотят за ним отправить.
- Так что с Вересовым? - спросила я, убирая телефон в сумку.
- Значит, сама не догадалась, - в стальных глазах зажглись лукавые искорки. - Ванька сразу сообразил, откуда ноги растут. Следователь к тебе неровно дышит, Яна. Не решался пригласить на свидание, а как осмелился, натолкнулся на другого широкоплечего кавалера.
- Серьезно? - я не поверила ушам. - Он же мальчишка!
- Разница в возрасте - не аргумент, - возразил Глеб Вениаминович, став непривычно грустным.
Я отвела взгляд, почувствовав, что невольно вторглась во что-то личное. Наверняка, в арсенале бравого сыщика имелась красивая история, но с печальным концом. Насколько я знала, он никогда не был женат. Неловкость снова снял мобильный, сообщив об смс-ке. Естественно, от Ярославы. Мелкая написала, что в доме экстренно закончилась сметана. Я раздраженно повела плечами. Вот если б кофе или молоко, другое дело. Иначе б утром была катастрофа. А так, пусть лентяйка сама в магазин топает.
- Я пойду. Поздно уже. Завтра рабочий день.
- Будь осторожна. Если что-то случится, звони. Не хочешь общаться с Алексеем, набирай мой номер. Я круглосуточно на связи.
- А что-то обязательно случится... - протянула я, пока по спине бежали мурашки.
Глеб Вениаминович дружески похлопал меня по руке.
- Рад бы сказать, что это не так. Но Литвинов, по-прежнему, где-то здесь. Возможно, наблюдает и выжидает. Кроме того, в мире и без него магии хватает. Не всегда доброй и светлой...
Сыщик дождался пока я зайду в подъезд, и только потом уехал. Я постояла внизу с полминуты и вернулась на крыльцо. Хотелось подышать холодным воздухом, но ворот куртки всё равно меня душил. Вечер перестал быть волшебным, хотя снежинки продолжали кружиться в завораживающем танце в свете фонарей...
****
Остаток рабочей недели пролетел ураганом в делах и заботах, и обнаружив за окном офиса вечер пятницы, я растерялась. Выходные наступили, а я морально настроиться не успела. Топала до метро по лужам, в которые превратился позавчерашний снег, и угрюмо глядела под ноги. Планов в запасе не имелось. Культурная программа не прельщала, а лучшая подруга предпочитала проводить выходные в компании Тимура. Пришлось в субботу устроить шопинг, определив лимит суммы, которую можно потратить без ущерба для кошелька. Я гуляла в гипермаркете часа три, кочуя из отдела в отдел, от примерочной до примерочной.
Выходя из торгового центра с пакетами в руках (улов состоял из двух футболок и скидочных босоножек на шпильках), нос к носу столкнулась аж с двумя обитателями «Забытого чародея»: разноглазым поросенком, продолжающим на меня злиться, и доктором Никитой - тем самым, на которого бы всенепременно положила глаз, если б сердце не было разорвано в клочья.
- Яна? - Ваня попятился и пошёл красными пятнами.
- Расслабься, - посоветовала я, расплывшись в показательно-дружелюбной улыбке. - Тебе не обязательно со мной разговаривать. Я слишком цинична, чтобы обижаться на подобные глупости.
Но потомственный телохранитель нагнал меня на автобусной остановке.
- Я не осуждаю тебя, - выдохнул он, хватая за рукав куртки. - Правда. Я себя виню за то, что ничего не сделал.
- В тебе говорит кровь, - я с тоской глянула на подъезжающий краснобус. - Но ты не обязан спасать всех. Не каждый этого стоит.
- Слышала об аресте Стаса? - разноцветные глаза заглянули в мои проникновенно. Мальчик ждал поддержки и осуждения в адрес Глеба Вениаминовича.
Мне тоже было тошно. Но я передернула плечами. Почти равнодушно.
- Это не на нашей с тобой совести. Пока, Ванечка. Увидимся, когда меня начнёт атаковать новая нечисть.
Не дав Ивану опомниться, я сделала знак водителю и кинулась к краснобусу...
…Во дворе ждала новая встреча. Точнее, целых три встречи подряд!
Завернув за угол, я подняла остроносыми ботинками фонтан брызг, затормозив прямо в луже, в которую шагнула от неожиданности. Вдоль подъездов под руку вышагивали две лучшие подружки: моя дражайшая бабуля Лимпа и Ариадна Сергеевна Арсеньевна - полоумная на всю крашенную рыжую голову. Дамочки направлялись к нам за стенку, то бишь в квартиру к Мартыновне.
Помня наказ родственницы - не попадаться подружке на глаза, я решила выждать, когда бабки скроются из вида. Юркнула обратно за угол и с изумлением обнаружила, что являюсь не единственной, чье внимание привлекли старинные приятельницы. На пятачке асфальта, свободного от снега, трансформирующегося в мерзкую жижу, стояла крупная рыжая псина и глядела пожилым женщинам вслед.
Я могла поклясться, что это та самая собака, что среагировала на магический браслет несколько недель назад. Сегодня псина не выглядела злой. Карие глаза смотрели с пронзительной тоской и слезились явно не от ветра. Стоп! Я наклонила голову, осознав, что собака глядит не на обеих подруг, а лишь на Ариадну Сергеевну. В голове ухнул молот, и колесики вновь закрутились, собирая воедино разрозненные фрагменты.
Необычная животинка знала, для каких целей необходимо украшение чародея, ненавидела Алексея Даниловича и всех магов вместе взятых, неровно дышала к бабулиной «Адочке» и, вероятно, не всегда была собакой. В то же время, я слышала историю женщины, исчезнувшей без следа после общения с Вольдемаром Литвиновым, на службе у которого состояли злобные псы-ищейки. Двое мужчин, переставших стареть, начав превращаться в животных.
Неужели?!
- Ты! - вырвалось у меня, едва мысль оформилась до конца.
Собака повернулась. Тоска на морде сменилась отвращением.
- Магичка, - ругнулась она, обнажив клыки.
Но я её не боялась.
- Я поняла, кто ты. Ты - Аглая Арсеньева!
Шерсть на загривке псины встала дыбом. Глаза налились кровью.
- Да пошла ты! - «от души» пожелала мерзкая шавка, и стало ясно, что попала я прямиком в яблочко. - Кто тебя прислал? - она шагнула ближе, скалясь по-волчьи.
- Никто, - мне хватило смелости не отвести взгляда. - Здесь мой дом. Я внучка Олимпиады Мартыновны - подруги Ариадны.
- Ты из Светловых? - на морде во всей красе расцвело удивление. - Старшая дочка Павла, стало быть, - в собачьих глазах зажглась насмешка, стерев ярость. - Отец твой в молодости красавец был, но ты на него не похожа. В мать, значит, пошла. Помню-помню, как эта неказистая малолетка за ним хвостом бегала.
Разумеется, я в долгу
