Томас небрежно махнул рукой, мол, выметайся, чего уж. Вымогательница.
— Пошли, — велел Ром. Но я вдруг вспомнила о нашем с Эваном договоре и рванула за Томасом, который отправился уже по своим делам.
— Господин Томас! — вскричала я. Великан с удивлением обернулся ко мне. — А возможно ли мне продемонстрировать мое поварское искусство? Я хотела бы… то есть, я мечтала! Я мечтала сама приготовить для короля этот трюфель!
Здесь и сейчас закончить спор с Эваном! О, как отчаянно я этого хотела!
Формально я, конечно, спор выиграла. Король нынче отведает моего трюфеля.
Но приготовлю его не я; значит, не считается…
Нет, вероятно, Эван был бы снисходителен и с моим выигрышем согласился бы.
Но я сама была не согласна.
Да, я сумела добраться до столицы и вручить гриб королю. Но изменило ли это меня?
Ни капли.
Как была я простой девушкой из глубинки, о которой никто в столице не знает, так ею и осталась.
Один успех еще не победа. Рановато пожинать лавры, поднявшись всего на одну ступеньку ближе к цели! Рано гордиться, до цели еще не добравшись!
— Пожалуйста! — умоляюще произнесла я.
Но Томас посмотрел на меня, как на умалишённую, отрицательно мотнул головой, и просто ушел.
— Попытаться стоило, да, — весело подвел итог Ром. — Ну, теперь пошли. Нужно многое посмотреть.
— Куда? Зачем?
— Ты же хочешь накормить короля своей стряпней? — уточнил Ром. — Значит, тебе придется открыть заведение здесь. И прославиться на всю столицу, не так ли?
***
В моей сумке лежало три мешочка, набитых золотом. Они были помечены королевскими вензелями и еще одним, маленьким и скромным, личным вензелем господина неразговорчивого Томаса.
Делало ли это меня богатой?
О, да!
По меркам нашего маленького городка я была богата сказочно.
Но всех этих сокровищ было очень мало, чтоб здесь, в столице, на бойкой торговой улице выкупить дом, и сделать из него лавку по продаже вкусностей и лакомств.
Так что радость моя поутихла, когда я прошлась по улице еще раз, присматриваясь к витринам.
Кондитерские, мясные лавки — все это больше походило на роскошные сказочные миры, миры копченых блестящих от жира окороков и гирлянд сосисок, пастилы и шоколада, сахарной пудры и мягких пышных кексов, украшенных белоснежной глазурью и самой спелой ягодой.
И стоило это все о-о-очень дорого.
Даже если я еще пару раз принесу грибов Томасу, даже если удастся снять вон тот крохотный домик в самом конце улицы, то до зимы мне точно никак не успеть настолько прославиться, чтоб король захотел отобедать у меня!
Ведь заведение нужно так же прибрать, украсить, как и мою таверну.
А это траты, и немалые.
Отдать все, что у меня сейчас лежит в сумке, да еще и сверху приплатить из заработков таверны, снова затянув потуже пояса, за призрачную мечту?
Заставить Бибби и Ханну работать больше и усерднее, изымать выручку и вкладывать в новое дело?
Снова начать с нуля?
Или попробовать устроиться поваром в одну из этих блестящих кондитерских лавок? Разрешение от Эвана у меня есть. Оно стоит многого.
Но, во-первых, кто же меня пустит на порог своего заведения, жалкую оборванку, будь у меня даже сто бумаг с рекомендациями? Меня вытолкают взашей прежде, чем я сумею эту бумагу достать и показать!
А во-вторых, как я смогу совмещать работу в столице и работу дома, в моей таверне? Она ведь только-только начала приносить прибыль! Мне надвое не разорваться. В столице, если я хочу заработать себе имя, придется работать не покладая рук. И никто мне снисхождения не сделает!
Снова все бросить и потерять ради спора?
Лишить моих работников, мою команду, средств к существованию?
Нет, нет!
— Ну, что же ты? — спросил меня призрак. — Не выбрала место? Знаю, дорого. Тут все дорого. Но…
— Я пойду другим путем, — у меня вдруг родилась блестящая идея. Настолько блестящая, что я даже рассмеялась. — Мне нужно платье. Хорошее, дорогое и красивое платье. Как у знатной дамы.
— Платье? — переспросил сбитый с толку призрак. — Это еще зачем?!
— Потом скажу, — весело ответила я. — Ну, где тут хорошая портниха?
— Вот в той стороне, — ответил призрак. — Но только упаси тебя бог показывать людям королевские мешочки с золотом. Люди хитры; они сразу поймут, что ты поставщик к королевскому столу, а значит, денег у тебя много. Вынь сразу несколько монет и в карман положи. А дома от мешков избавься.
— Ты на мешке погорел? — спросила я.
— Да, — кивнул Ром. — Хвастовство — зло. А я еще и выпил тогда… рассчитался в забегаловке тем, что лежало в мешке. Кинул мешок на стойку хозяину.
— А что это было за заведение? — спросила я.
— Ты вряд ли его знаешь, — усмехнулся Ром.
— Отчего это?
— Приличные женщины обходят такие места стороной, — ответил он.
— Ты был… был у Толстой Елены? — спросила я.
Это имя жгло мой язык, как клеймо.
Когда-то, не так давно, Грегори назвал его. Это было имя хозяйки публичного дома, куда я, по мнению Грегори, скоро пойду, чтоб продать свое тело в обмен на кусок хлеба.
— Откуда ты знаешь? — удивился Ром. — Это было несколько лет назад. Ты тогда была совсем малышкой, очень юной, чтоб знать такие-то имена и этих людей!
— А Толстая Елена еще и очень старая, — сквозь зубы процедила я. — Но от дел не отошла до сих пор!
Недобрые предчувствия кольнули мое сердце.
«Что-то имя Толстой Елены стало часто упоминаться. Это неспроста. И Грегори там частенько, видно, ошивался. Нужно посмотреть, не там
