— Влага на них не действует?
Аркантус хмыкнул.
— Нет. Я потратил хорошие деньги на эти конечности. Они не были собраны по кусочкам на какой-то захолустной планете, они лучшие в своем роде. Только самое лучшее для меня… и моей женщины.
Кончики его пальцев танцевали по мягкой плоти ее бедер всего в паре сантиметров от лона. Как мог он испытать столько удовольствия всего несколько мгновений назад и все еще жаждать большего? Почему его желание к ней было таким безжалостным, таким ненасытным?
Она сжала бедра вместе, поймав его руку в ловушку.
— Хм… Полагаю, ты заслужила передышку, если чувствуешь, что нуждаешься в ней, — сказал он, наклоняя лицо, чтобы коснуться губами ее щеки и прикусить мочку уха.
Аркантус ухаживал за своей парой, получая удовольствие от простой задачи, особенно когда выражение удовлетворения смягчало черты ее лица, когда он мыл ей волосы и массировал спину. К тому времени, как он закончил, Сэм обмякла и почти дремала с опущенными веками.
Он прижал Саманту к себе, встал и вынес ее из бассейна. Она положила голову ему на плечо. По пути из ванной он задержался ровно настолько, чтобы дать автосушилке сделать свою работу, пол и потолок ненадолго засветились белым, и покалывающее тепло на несколько секунд растеклось по его коже, смывая влагу.
Оказавшись рядом с кроватью, он вытянул хвост вперед, просунул его кончик под постельное белье и откинул одеяло. Он осторожно положил Саманту на свободное место. Она свернулась калачиком на боку, и он натянул одеяло на ее тело.
Проведя тыльной стороной пальцев по ее нежной щеке, он повернулся, чтобы уйти.
Она схватила его за запястье.
Нахмурив брови, он посмотрел на нее сверху вниз.
— В чем дело, Саманта?
— Останься со мной, — сонно сказала она. — Обними меня.
Ее просьба застала его врасплох, привычка диктовала, что он никогда не спал с кем-либо, что никогда не позволял себе быть таким уязвимым. Но какое значение имела привычка, когда дело касалось Саманты? Он уже нарушил так много из своих правил ради нее, уже стольким рискнул. Он требовал от нее доверия… и она заслуживала доверия в ответ.
Он снова приподнял одеяло и лег на бок рядом с Сэм. Его сердце бешено заколотилось, а во рту внезапно пересохло. Логическая часть разума говорила, что это просто сон. Из-за чего было нервничать?
Мои эмоции к ней так глубоки, так всецелы, и я не знаю, что это за эмоции. Они такие мощные, такие необъятные.
И это был еще один шаг к краю, еще немного, и он погрузился бы во тьму полной неизвестности, вывалился бы за пределы зоны комфорта.
Когда он опустил голову и обнял Саманту, чтобы прижать ее к своей груди, он понял, что хочет погрузиться в неизвестное вместе с ней. Он хочет узнать, какими станут их отношения, какими они должны стать.
Саманта положила голову на его бицепс из плоти и крови, и ее мягкое, теплое дыхание коснулось его груди. Ее руки со сжатыми в кулаки ладонями лежали между ними. Через несколько мгновений дыхание Сэм замедлилось, она заснула.
Аркантус крепче прижал ее к себе и обвил кончиком хвоста ее ногу, желая как можно большего контакта. Он положил подбородок ей на макушку.
Даже если он не мог разобраться в своих сложных эмоциях по отношению к Саманте, одно было несомненно — лежать с ней в объятиях было правильно. Казалось, что именно этого всегда не хватало в его жизни. Как будто она была той недостающей частичкой, и Арк только сейчас понял, насколько она ему подходит.
Он не осознавал, что засыпает, пока не стало слишком поздно. Опьяняющий запах Саманты, смешанный с его собственным, был последним, что он почувствовал, прежде чем забвение поглотило его.
ПЯТНАДЦАТЬ
Аркантус выплыл из глубин сна, пробуждаясь в темноте за закрытыми глазами. Его тело было теплым, мышцы блаженно расслабленными, а в воздухе витал сладкий женский аромат. Что-то коснулось его лица, он был уверен в этом, хотя все туманным в затуманенном сном сознании.
Сделав глубокий вдох, он притянул Саманту немного ближе, ее тело было таким же теплым и податливым, как и его, и захотел, чтобы сон снова поглотил его.
Легкое прикосновение к щеке снова вернуло сознание Арка на поверхность. Он поднял руку, отмахиваясь от призрачного ощущения, не открывая глаз. В его разуме было достаточно места только для Саманты, и он еще недостаточно долго лежал рядом с ней, недостаточно долго обнимал, недостаточно долго мечтал о ней. Это было то место, где он хотел быть — в постели со своей парой, остальной мир был не более чем далеким, неважным воспоминанием.
Как раз в тот момент, когда он снова плыл по течению забвения, что-то ткнулось ему в щеку, поцарапав кожу.
На этот раз он отреагировал быстрее, нанося удары по всему, что касалось чужим. Его рука наткнулась на что-то толстое и тяжелое.
Аркантус повернул голову и заставил себя открыть глаза. Комната была тускло освещена, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку и сфокусировать взгляд на темной фигуре рядом с кроватью.
Драккал уставился на него сверху вниз, его глаза слабо светились отраженным светом.
Нахмурив брови, Арк оглянулся на Саманту, которая лежала рядом лицом к нему, обхватив его одной рукой за талию. Она была так же, как и он, обнажена. Одно небольшое движение руки показало бы ее восхитительные маленькие груди.
Осознание этого вызвало волнение в Аркантусе, немедленно разогрев кровь, по крайней мере, до тех пор, пока одурманенный сном разум не осознал всю ситуацию в целом. То же самое легкое движение, которое позволило бы ему увидеть столь соблазнительный вид, также открыло бы ее Драккалу, который был менее чем в полуметре от них.
Волнение сменилось яростью.
Бросив взгляд через плечо на Драккала, который смотрел в ответ с веселой ухмылкой, Аркантус нащупал одеяло одной рукой, стараясь не двигаться, чтобы случайно не задеть руку Саманты. Он понял, что ткань обернута вокруг них, и быстро натянул ее повыше, накрывая Саманту, пока край одеяла не оказался у нее под подбородком. Глухой стук его сердца отдавался в ушах.
Саманта пошевелилась. У Аркантуса перехватило дыхание, и он снова обратил на нее свое внимание. Она тяжело вздохнула, прижалась к нему чуть ближе и снова погрузилась в сон.
Аркантус подождал несколько секунд, прежде чем позволить себе вдохнуть. Оглянувшись на Драккала, он нахмурился и решительно указал на дверь.
Драккал покачал головой. Он сделал жест одной рукой, указывая сначала на Аркантуса, затем на себя, прежде чем пошевелить пальцами, словно рот открывается и закрывается.
Стиснув зубы, Арк изо всех сил пытался сдержать разочарованное рычание. Он не хотел, чтобы кто-либо, даже его самый старый, самый верный друг, находился рядом с Самантой, пока она обнажена. Она принадлежала Аркантусу, ее тело предназначалось только для его глаз. И он, конечно же, не собирался заводить разговор здесь и сейчас, не тогда, когда это могло нарушить ее покой.
Аркантус снова указал на дверь. Драккал повторил предыдущие движения рукой с большей выразительностью, на этот раз указывая на дверь.
— Убирайся нахуй, — одними губами произнес Аркантус, жалея, что не может прокричать эти слова.
— Выходи нахуй, — одними губами произнес Драккал в ответ.
Я убью его, подумал Аркантус, осторожно высвобождая свои конечности из под рук Саманты.
Ее ноздри раздулись от тяжелого выдоха, а из горла вырвался тихий стон. Аркантус замер и наблюдал, напрягая мышцы, как она натянула постельное белье вокруг тела, как бархатистый кокон, уткнулась лицом в подушку и устроилась поудобнее.
Драккал попятился назад, и Аркантус как можно аккуратнее соскользнул с кровати. Арк ненадолго задержал взгляд своей паре, прежде чем прокрасться прочь, следуя за ажерой к двери. Воздух спальни был холодным для его теплой со сна кожи, а его руки казались странно… пустыми. Ему никогда не было так хорошо и уютно, как с ее телом, прижатым к нему.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал с кем-то в одной комнате, вероятно, это было в хаотичные, сумбурные дни после потери конечностей, когда он и Драккал бежали с Кальдориуса, потому что ажера отказывался оставлять его в одиночестве. Все последующие годы ему было слишком неуютно делить постель с кем-либо. Он чувствовал себя слишком уязвимым.
