— Ни в коем случае, — я поднялась и одновременно положила мешочек с золотом поверх исписанного листка, — если Динар узнает об этой… черте моей сестрички, как и о ее… пристрастиях, он откажется жениться, а это мне крайне невыгодно.
— Понимаю…
Мы вышли во двор, обговаривая подробности, а там нас уже ждали, и должна отметить разгневанный вид медноволосого, пугал даже лошадей.
— Удачи вам, — нагнувшись ко мне, шепнул Гнев.
— Благодарю, — искренне ответила я.
На этот раз Динар вначале посадил меня, затем забрался на коня сам, не прощаясь, покинул территории гильдии.
— Ты голодна? — соизволил заговорить рыжий, едва мы отъехали от ворот.
— Немного… поехали во дворец, там проберемся на кухню… и…
Я зевнула, позабыв даже прикрыть рот ладонью, и проснулась, едва лошадь остановила свой неторопливый ход.
Торопливо попрощавшись с Динаром, исключительно ради того чтобы не наговорить ему лишнего, я почти бегом отправилась в собственные покои, чтобы уже через несколько минут по веревочной лестнице спустится в сад, а оттуда вместе с сопровождающим меня Хантером дойти до пруда, и вдоволь наплаваться — жизнь у орков оказала на меня гораздо большее влияние, чем можно было бы подумать. Ужинать пришлось фруктами.
* * *
— Никогда!
— Катриона, ты выполнишь отцовскую волю!
— Нет!
— А я сказал…
— А мне исключительно наплевать, что вы сказали!
— Ты смеешь на меня орать!
— Да, я смею! Я вообще смелая, вся в вас, дорогой отец!
Разговор происходил за королевским завтраком, и велся в присутствии, а точнее в совершеннейшем игнорировании присутствующих членов королевской семьи, придворных и слуг.
— А я сказал ты примешь правителя Либерии! — вопил покрасневший от гнева отец.
— Читайте по губам, дорогой батюшка, НИКОГДА!!!
Весь аппетит испортил, итак в последнее время сплю и вижу жаренного кабанчика на вертеле. Со стоном, полным страдания, сажусь обратно, с тоской смотрю на полную тарелку… К оркам хочу, очень!
— Катриона, — подозрительно ласково заговорил отец, — я прошу тебя… нам нужен договор с Либерией… негоже портить отношения со страной, лишь из-за того, что у Ее Высочества настроение плохое…
Нервная я стала… Совсем нервная…
— Хорошо, будь по-вашему, — даже есть не хочется, — но… вы пожалеете о своем решении!
И не дожидаясь окончания королевского завтрака, я поднялась, позволив стулу упасть с грохотом, с удовольствием попинала его, потом добавила к грохоту тарелку и бокал… Обидно то, что все придворные отреагировали ледяным спокойствием, словно это вполне обычное явление.
Стремительно покинула трапезную, пробежалась по лестнице, и не сразу расслышала торопливые шаги позади.
— Кат, — Динар догнал, схватив за плечо, рывком развернул к себе. — Что происходит?
Ррр, убить бы кого сейчас! И этот рыжий тоже ничего!
— Либерия, — прошипела я, понимая, что этот не отстанет, — кочевники, чтоб их… мором побило!
Динар взял меня за руку, отвел к колонам и прислонив спиной к холодному мрамору, и просто постоял рядом. Помогло, и прохлада камня и его молчаливая поддержка.
— Есть два варианта, — заметив, что я успокоилась, произнес Динар, — вариант первый — ты принимаешь посла, вариант второй — сопровождаешь меня в Далларию.
Я хмуро посмотрела на медноволосого, то, что он с первого дня возвращения контролировал и Готмир и Далларию я знала, гонцы с письмами мелькали в Ирани в любое время суток, и мне оставалось лишь завидовать черной завистью, поражаясь его работоспособности…
— Чем вызвана подобная спешка? — поинтересовалась я, понимая, что отнюдь не рыцарское стремление спасти меня, вынуждает его вернуться на родину.
— Возникли… трудности в понимании некоторыми из горных кланов статуса… правителя. — нехотя ответил рыжий.
Ммм, бунт в родном государстве. Хотя учитывая взрывоопасные нравы горных, ничего удивительного.
— Всегда мечтала осмотреть новые территориальные приобретения Оитлона, — съязвила я.
— Решено, — Динар скрестил руки на груди, словно подчеркнув разом ширину своих плеч… тааак, кажется, опять любуюсь природой, — теперь поясни что такого ужасного в либерийцах?
Меня передернуло от отвращения, но пришлось пояснить:
— Запах — он валит с ног в буквальном смысле, они считают, что смывать грязь, это… значит смывать благословение предков, ибо все наши тела обратятся в грязь. Но это не самое отвратительное, касеро Оверх убежден, что он тень бога в Рассветном мире, и даже мы, короли Оитлона вынуждены кланяться, входя в его тиопи!
Динар задумчиво смотрел на меня, потом все же спросил:
— Они настолько сильны?
Да, действительно, хороший вопрос.
— Они настолько неуловимы, — призналась я, — Оитлон воевал с Либерией дважды и оба раза наши послы ползли в буквальном смысле с просьбой о мире.
— Так уж и ползли? — недоверчиво переспросил медноволосый.
— Ха, — я снова прислонилась к колонне, — первый раз ползти отказались, так степняки им сухожилия на ногах перерезали! Ненавижу! Но самое… печальное, что именно это и есть своеобразная месть папочки, который видимо пытается переубедить меня, показав что такое степняки! Вот только он путает степняков и орков, орки не в пример чистоплотнее, благороднее и… лучше!
Динар продолжал задумчиво смотреть на меня, затем неожиданно злорадно ухмыльнулся:
— Речь о племенах Сахи?
— Да, — я тяжело вздохнула, — Либерия затрагивает наши границы, и самое отвратительное, что через нее идут основные торговые пути, так что сам понимаешь, мы вынуждены танцевать перед ними на задних лапках!
Хитрая усмешка и интригующее:
— Сделаем так — я помогу тебе разобраться со степными, а ты мне с горными кланами, по рукам?
Редкие и ироничные аплодисменты, вынудили нас разом посмотреть на лестницу.
— Поражен, приятно поражен, — отец неспешно подошел к нам, но у меня уже не было сомнений, что он слышал весь разговор, — Катриона, не слишком ли ты… активно вводишь айсира Динара в дела королевства?
Я хотела ответить, но остановив меня, отец продолжил:
— И я бы поверил в наивность моей дочурки, павшей жертвой чар одного из известнейших покорителей женских сердец, — гневный взгляд на Динара, — если бы… не знал тебя, Катриона.
— То есть в совращение собственной дочери вы поверить не в силах, айсир Ароиль? — любезно-вежливый тон далларийца был, мягко говоря, вызывающим.
— Я слишком хорошо знаю Катриону, и… слишком многое выяснили мои люди о вас, айсир Динар, посему делаю единственно верный вывод — я столкнулся с заговором собственной дочери и ее злейшего врага. Не могу лишь понять причины, толкнувшие тебя на это, Катриона!
