Серай кивнула, а потом решила на всякий случай добавить шепотом:
– Да, прошу тебя, да.
Вампир улыбнулся, почти хищно, и Серай заметила кончики его клыков, но испытала лишь волнение, а не страх. Он исцелил принцессу своей кровью, но не пробовал ее в ответ, а Серай знала, что обмен кровью – словно афродизиак для занимающегося любовью ночного странника. Его самообладание было слишком идеально. Дэниел сдерживался.
Серай же хотела разрушить эту стальную выдержку.
Хотела заставить его безумно желать себя.
Серай пробежала язычком по губам, пробуя капельку крови, которую он ей пожертвовал, а затем затрепетала. Не от холода, а от удовольствия в объятиях этого мужчины, готовясь полететь в еще неизведанное царство чувственности с Дэниелом, с тем, о ком она так давно мечтала.
Вампир издал низкий горловой рык, не сводя глаз с губ, которые Серай снова облизнула, а затем резко притянул любимую к себе и навис над нею, слегка запрокидывая ее назад на свою крепкую как сталь руку.
– Сейчас. Ты нужна мне сейчас, – выпалил вампир, затем овладел губами Серай и показал ей, насколько прежде сдерживался.
Атлантийка вскрикнула, но Дэниел проглотил и ее крик, и ее дыхание, вобрал в себя всю ее сущность, овладевая каждой ее клеточкой – даже выдыхаемым ею воздухом.
Вампир лихорадочно ласкал тело любимой – руки, спину, попку, – затем ухватил подол ее рубашки и рванул; пуговицы градом рассыпались по земле, парочка звякнула о камни. Видимо, звук привлек внимание Дэниела, потому что он поднял голову и заозирался с дикими, горящими глазами.
– Не здесь, не в грязи. Закрой глаза, – попросил он.
Не успела Серай спросить, запротестовать или вообще о чем-то подумать, как вампир поднял ее на руки и куда-то побежал. Серай чувствовала, как они несутся с бешеной скоростью, но через несколько секунд Дэниел остановился. Атлантийка открыла глаза и поняла, что он принес ее на поросшую весенней травой лужайку под сень высоких деревьев. Где-то неподалеку мерно журчала речушка.
– Ты мне нужна, – повторил Дэниел, затем склонил голову и снова поцеловал любимую.
Он касался ее везде, жадно, поспешно; покрыл поцелуями шею Серай, спустился вниз к груди, а когда обхватил губами сосок, атлантийка закричала и вцепилась ему в плечи, в надежде, что любимый никогда ее не отпустит.
– Это слишком, – тихонько простонала она. – Слишком много ощущений и чувств. Не знаю, смогу ли это вынести.
Дэниел рассмеялся; вибрация прокатилась по чувствительной коже Серай, вызывая мурашки. Вампир перестал ласкать ее, и принцесса почувствовала укол разочарования.
– Тебе холодно? Я могу достать одеяла.
Он так и сделал, уложив принцессу рядом с собой на одеяла, расстеленные на мягкой траве.
– Поцелуй меня. Прикоснись ко мне. Мне необходимо чувствовать твои ласки.
Серай повиновалась, по-прежнему немного робея, но со все возрастающей страстью касаясь тела вампира. Расстегнула дрожащими пальцами рубашку, целуя постепенно обнажавшуюся кожу. Так как Дэниел давным-давно не выходил на солнце, она была совершенно белой, как самый изысканный атлантийский фарфор. Крепкая, мускулистая грудь сужалась в идеальный подтянутый живот. Атлантийка, осмелев, лизнула его в пупок. Дэниел застонал и содрогнулся. Ощутив, как и без того возбужденный член стал еще больше, Серай поняла, что любимый желает ее также сильно, как и она его.
– Хочу увидеть тебя, Дэниел. Всего тебя, – прошептала принцесса, заливаясь краской от собственного бесстыдства.
Не успела она сказать что-то еще, как Дэниел вскочил и разделся так поспешно, что уже через несколько секунд стоял перед возлюбленной во всей нагой красе, а затем опустился на одеяла и снова обнял Серай. Она слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на его прекрасное тело: стройное, мускулистое, идеальное; в своей красоте вампир походил на падшего ангела. Принцесса перевела взгляд ниже и ахнула, чувствуя, как заколотилось сердце в груди.
– Дэниел. Это невозможно… Мы не подойдем друг другу… Он слишком большой.
Вампир вытаращил глаза, а затем рассмеялся, смутив Серай еще сильнее.
– Не смейся надо мной. Я серьезно.
– Знаю. Ты просто очаровательна, – ответил он, перемежая смешки поцелуями.
– Но…
Дэниел, не прерываясь, принялся ласкать ее груди, затем провел рукой по животу Серай, расстегнул ее штаны и спустил их, убрав преграду. Затем принялся умело поглаживать любимую меж бедер.
Серай затаила дыхание, затем поцеловала его со всей страстью, слегка трепеща от чудесного, покалывающего и сводящего с ума ощущения, которое прокатывалось от его губ к ее груди, а потом к тому самому чувствительному местечку, где сейчас вампир выписывал пальцами круги и…. ой. Ой.
Во второй раз за ночь Серай почувствовала, что теряет сознание, но на сей раз от чистого удовольствия и блаженства.
Волны ощущений прокатывались по ее телу и сквозь него, особенно там, где его касались губы и пальцы Дэниела. Атлантийка наслаждалась новыми, доселе неведомыми эмоциями, но ей хотелось большего, намного большего. Поняв, что же это означает – хотя непонятно, откуда? – Серай сделала самую храбрую вещь, которая только пришла ей в голову.
Единственную вещь, пришедшую ей в голову.
Серай взяла член вампира в руку.
Теперь ахнул уже Дэниел.
Когда тонкие пальчики принцессы обвили его плоть, вампир закрыл глаза и подумал, а не умер ли он на самом деле тогда, на солнце, и не оказался ли в раю? Конечно, Дэниел не раз сталкивался с опасностью и не единожды бывал ранен – но если такова цена за возможность обрести блаженство – а блаженство означало поцелуи Серай, – то вампир с радостью позволил бы ежедневно калечить себя до скончания веков.
Она так невероятно прекрасна, что Дэниел едва мог на нее смотреть – будто на солнце. И, как и у небесного светила, ослепительная внешность принцессы грозила спалить его дотла, осмелься вампир подойти слишком близко.
Плевать. Он уже горел в огне; сравнение с языками пламени полностью отражало его состояние, особенно, когда возлюбленная немного пошевелила рукой, и, черт, сжала пальцами его член и начала поглаживать вверх-вниз. Дэниелу показалось, что он сейчас взорвется.
– Серай, ты не можешь… если продолжишь, то я кончу тебе в руку, как юнец. Твое прикосновение – я так долго его жаждал. Я просто… о, боги, ты меня убиваешь, – простонал он, когда атлантийка улыбнулась и продолжила ласкать его даже еще более пылко, чем прежде.
Принцесса так восторженно улыбалась, что вампир изумился – как от нее может веять таким незамутненным блаженством, когда им угрожает опасность? Впрочем, если Серай продолжит целовать его шею, то Дэниел с радостью останется лежать тут навечно.
