Роветта порывисто всплеснула руками, истово надеясь, что все обойдется.
— Я распоряжусь о сборах. И распущу своих фрейлин. Не думаю, чтоб они понадобились этой девочке.
— Они ей и не по статусу. Она здесь вообще неизвестно кто! — король решительно был не намерен прощать свою оскорбительницу.
— Это совершенно не важно, какой у нее здесь статус, — охолонила его супруга. — Главное, что теперь она здесь единоличная властительница.
— Ладно, демоны с ней! — был вынужден пойти на уступки король. — Собираемся и сегодня же уезжаем! Ты права — нам здесь делать больше нечего!
За обедом в малой трапезной, где был накрыт роскошный стол, Амирель долго скептически рассматривала поданный ей на серебряном блюде кусок жирной морской рыбы, запеченной в травах и политый густым ароматным соусом. Отчего-то совершенно не хотелось его есть.
Отодвинув блюдо в сторону, она попросила лакея налить ей воды. Тот наполнил бокал и подал ей, как-то странно взглянув при этом. Амирель поднесла бокал ко рту, помедлила и поставила обратно.
— Что такое, моя дорогая? — встревожился принц. — Невкусно? Что тебе не нравится? Положить что-нибудь другое?
Она с сомнением оглядела стоящие на столе блюда.
— Не знаю, но есть что-то не хочется. И пить. Что-то здесь не то. Но в чем дело, не понимаю.
Торрен нахмурился и порывисто вскочил.
— Кто принес эти блюда? — рыкнул он, вызвав свою стражу.
— Королевский подавальщик, как обычно, ваше высочество. — Глава караула сразу напрягся, подумав о том же, что и принц.
— Привести сюда всех, кто готовил еду для моего стола! А так же всех, кто был в это время рядом! — принц был вне себя от тягостных подозрений.
— Вы думаете, еда отравлена? — Амирель скептически посмотрела на стоящее перед ней блюдо и брезгливо поморщилась. — Мне не нравится только рыба и вода. Что вы хотите делать?
— Выяснить, кто посмел добавить отраву в еду, приготовленную для нас, и заставить их сожрать эту рыбу и выпить эту воду. И посмотри-ка на мои блюда.
Амирель пересела на место принца и понюхала еду, поданную ему.
— Мне не нравится ваше вино, — она отодвинула бутылку подальше. — Вы будете их допрашивать? — подумав о пытках, ожидающих подозреваемых, она вздрогнула.
Принц пренебрежительно махнул рукой.
— Чего их допрашивать? Ты просто велишь им говорить правду, только и всего. Сэкономим время.
Амирель представила мучения этих людей, последующие вслед за их разоблачением, и в ужасе обхватила себя ладонями за шею.
— Но я не смогу!
— Сможешь, — сурово заверил ее принц. — Больше от тебя ничего не требуется. Заставив их признаться, ты уйдешь, и с отравителями разберусь я сам. — И зловеще добавил: — Возможно, и убийцу своей матери найду. И тогда… — он замолчал, резко взмахнув рукой, будто отрубая на плахе чью-то голову.
В трапезную друг за другом стали заходить слуги, кто в белых фартуках и колпаках, кто в ливреях. Их оказалась целая толпа.
Амирель не хотела повторять слова принца, ей было жаль людей, глядевших на нее кто с ужасом, а кто с мольбой, но в ее груди запульсировал невидимый и неощутимый амулет, заливая ее тело горячей негодующей волной, и она с каким-то чуждым ей странным удовольствием велела говорить им правду и только правду. Изумившись своему поступку, так не похожему на ее обычное поведение, торопливо ушла к себе, не желая видеть продолжение.
Проводив ее прищуренным взглядом, оставшийся без сдерживающего начала принц бесстрастно допрашивал слуг, узнавая для себя много нового. Самое приятное было, когда на вопрос:
— Кто из вас отравил рыбу, воду и вино? — вперед сразу вышло пятеро человек, бледные и понурые.
Остальные упали на колени, уразумев, что здесь произошло. В ответ на жалобные мольбы пощадить Торрен разрешил уйти тем, кто не подозревал о заговоре против него. Ушли почти все, но трое уйти не смогли, хотя и пытались. Всего в трапезной осталось восемь человек — пятеро отравителей и трое их пособников.
Тех, кто знал или подозревал о готовящемся отравлении, но не предупредил его, а попросту не донес, принц приказал выпороть на конюшне, назначив им тридцать ударов батогами. После такого наказания они заведомо становились инвалидами, но принца это не беспокоило. С предателями иначе поступать нельзя, в этом он был твердо уверен.
У отравителей он выяснил подробности покушения сам, без вмешательства эмиссаров тайного сыска. Да и может ли он доверять им, если приказ отравить наследника и его избранницу поступил от лица королевы и явно с ведома короля? Тайный сыск на то и зовется королевским, что подчиняется непосредственно его величеству и заведомо действует в его интересах.
Заставив отравителей съесть рыбу и выпить воду, проследил за их конвульсиями без малейших угрызений совести.
После того, как их лица приняли мертвенно-синюшный цвет и застыли в безобразных гримасах боли, принц приказал выбросить их тела на помойку. Ночью их вывезут и зароют как бродяг, без надлежащих обрядов. Пожалев, что старинный обычай бросать предателей на съеденье собакам давно отменен, захватил бутылку с отравленным вином, взял с собой десяток своих стражников и отправился навестить мачеху.
Проходя через дворец, всюду видел испуганные лица женщин и крепко сжатые зубы мужчин. Все уже знали о попытке отравления наследного принца. Не отвечая на испуганные поклоны, быстро прошествовал на половину королевы.
Перед ее дверями наткнулся на огромные запакованные баулы и торопливых служанок, бегающих с вещами туда-сюда. Что это? Куда собралась ехать королева? Она же должна ждать скорбных известий о своем постылом пасынке? Что за странная интрига?
Но ему некогда было в этом разбираться. Он приказал своим стражникам связать не пропускающую его внутрь охрану и стремительно вошел в будуар королевы со зловещим выражением лица.
Завидев его, Роветта вздрогнула от охватившего ее ужаса и вжалась в кресло, стараясь стать как можно незаметней.
— Позовите короля! — сказала она одной из своих фрейлин. — Скорее!
Та быстро убежала, а королева повернулась к пасынку.
— Что случилось? — любезным тоном спросила она его, с трудом заглушая испуг. — У вас такой зловещий вид, ваше высочество.
— Пока ничего, — он сделал многозначительное ударение на слове «пока». И угрожающе добавил: — Но сейчас случится. — И сделал знак войти в комнату своим стражникам.
— Что вы себе позволяете? — королева надменно выпрямилась в кресле, пытаясь заглушить раздирающий душу страх. — Кто вас сюда пропустил? — она поставила сегодня у своих покоев усиленный караул и была уверена, что без ее ведома к ней никто не войдет.
Торрен глумливо усмехнулся.
— А кто может мне помешать войти к моей любезной мачехе? И не говорите, что вы меня не ждали! — Он повернулся к настороженно следившим за семейной сценой фрейлинам. — А ну все вон отсюда! — скомандовал он, и повелительно указала им на дверь.
— Не смейте уходить! — взвизгнула Роветта, испытывая уже настоящий ужас, догадавшись, что преданные ей стражники или убиты, или связаны. На помощь ей никто не придет. Где же король?
— Да, кто желает отведать вот этого винца, — принц поднял бутылку, — тот может остаться. Уверен, здесь на всех хватит.
Но дамы, вместо того, чтоб после смертельной угрозы опрометью кинуться вон, окружили кресло королевы с твердым намерением умереть, но не пропустить принца.
Тот не собирался никого упрашивать. Дав знак своим стражникам убрать мешающих ему женщин, морщась от их протестующих воплей, бесстрастно проследил за тем, как их силой уволакивают из комнаты.
— Что случилось? — уже обо всем догадавшись, спросила королева. Прижав руки к груди, вскричала, упорно не желая верить своей догадке: — Этого не может быть! Я же ее просила! Она же мне обещала!
— Вы прекрасно знаете, что это такое! — с издевкой укорил ее пасынок и приказал своим стражникам запереть фрейлин на ключ в соседней комнате, встать у входа в покои королевы и никого не впускать и не выпускать под страхом смерти.
