Эпилог
Когда-то я с удовольствием зачитывалась сказками про принцесс и королей, про магию, драконов и волшебные замки.
Когда-то я любила фантазировать, что могла быть вот такой принцессой и ждать своего принца, чтобы полюбить и выйти за него замуж.
Когда-то мама раз за разом учила меня тому, что все это — чушь и ерунда, что такого в жизни не бывает и быть не может.
Но все это осталось там, в прошлом. В чужом, сером мире без магии и волшебства. В мире, где драконы бывают только на страницах книг.
Здесь же у меня был любящий муж, близкие люди, которые помогут и поддержат. Здесь была магия, с которой я научилась обращаться весьма успешно. И самое главное — наш сын, который должен был скоро родиться.
С момента, как Илай и ее сестры исчезли из нашего мира прошло несколько месяцев. И время это было наполнено не только радостными моментами.
Во-первых, Крейга, нашли запертым в его же доме. Обессиленного и обезумевшего. Даже самые лучшие лекари затруднялись ответить — возможно ли вернуть ему разум. Судя по всему, джарийский шпион занимал место главного советника довольно долгое время. И в каком-то смысле это сыграло против него — ведь Лили не гнушалась использовать даже грязные методы, чтобы добиваться своего. Правда, знали об этом немногие.
Шпион вот не знал. И попал в ловушку моей предшественницы, оказавшись под влиянием ее приворота.
Во-вторых, вопрос с родителями Лили пришлось тоже решать. Ее родные отреклись от нее, когда той предъявили обвинения в том, что она чернокнижница. Когда же обвинения были не просто янты, а уничтожен сам факт ареста, то они довольно быстро объявились и попытались воспользоваться тем, что Мартин имел весьма высокое положение при дворе.
Как оказалось, люди они были весьма меркантильные и не очень-то сожалеющие о потери бестолковой дочери. Поэтому мы с мужем выбрали наименее скандальную легенду того, почему я не знала никого из них — несчастный случай в храме богини. Именно этим мы объяснили им потерю моей памяти. И судя по тому, что муж довольно жестко пресек их попытки воспользоваться неожиданным родством, они восприняли ее как единственно верную, пообещав, что не дадут своего благословения нашему ребенку. После этого мы больше о них не слышали.
Правду о том, что я из другого мира, по-прежнему знали лишь муж с императором и Ванесса с Даниэлем. Последний, кстати, воспринял это на удивление спокойно. Возможно, потому что это подтвердили остальные — и ему было легче поверить, что все именно так.
Однако спустя месяц Даниэль все же пришел ко мне с просьбой о помощи. Той самой, о которой мы говорили, когда он пытался торговаться, решив, что Мартин опоил меня зельем.
Поначалу я согласилась без раздумий. Однако муж оказался против. В итоге мы впервые тогда поругались из-за этого. Я не понимала, почему Мартин не хотел помочь кузену. Ведь он сам знал, что такое чувство вины и как это — терять близкого. Но тот заупрямился, боясь навредить нашему ребенку. Помогла случайность, и все в итоге вышло хорошо, но это отдельная история.
Ванесса так воодушевилась нашими рассказами про то, что произошло между богинями, что решительно взялась за изучение магического равновесия и хаоса. Мой муж был не в восторге от подобного, но учитывая, что в Элоре по-прежнему положение магии было весьма шатким, дело это было хорошее.
После того, как не стало всех трех богинь магический фон стал меняться. Пока это ощущали только самые сильные маги, но даже этого было достаточно, чтобы понимать — рано или поздно эта проблема вернется. Однако пока сделать что-либо было невозможно. Ванесса с усердием изучала все, что находила по истории магии, надеясь найти решение. И в этом ей помогал Вайолет. Точнее, моя с ним связь. Почему-то Ванесса была уверена, что именно драконья магия поможет нам.
Дракоша, к слову, набрался сил и, казалось, больше не тяготился потерей, которая подкосила его. Так что мы с Мартином робко надеялись, что рано или поздно он найдет себе пару, и то самое озеро примет его малыша и поможет уже ему.
Сложнее всех приходилось Андреасу — ему предстоял вынужденный брак с наследницей Джарии. Переговоры с королем этой страны затянулись. Ни один из правителей не хотел уступать. И неизвестно как долго все это длилось бы, если бы не активность магов хаоса на востоке. Это ускорило принятие нужных решений, и уже сегодня, наконец, должна была состояться помолвка Андреаса с принцессой Каталеей.
А мы с мужем, конечно же, должны были присутствовать. Сейчас Мартин по-прежнему занимал должность главного мага, а главным советником Андреаса стал Эльвиг Моррей. Мужчина, который первый заметил, что с Крейгом что-то не так. Однако дажирйский шпион ловко избавился от него, подставив и таким образом дискредитировав перед императором и Мартином.
— Как Андреас? — спросила я мужа, когда мы отправились в тронный зал, чтобы присутствовать на помолвке. — Нервничает?
— Скорее, злится от бессилия, — флегматично ответил тот.
Я не могла рассказать его другу свои ощущения от того первого видения, когда дар сына проснулся. Чувствовала, что нельзя. Лишь пару раз намекнула ему, что даже в самой темной комнате можно найти источник света.
Однако Андреас не внял моим словам. После его трагедии это было неудивительно. Далеко не сразу я узнала, что там, в той самой комнате, находился его ребенок, погруженный в стазис. Когда я предложила попробовать помочь ему, император довольно резко отказался. После выяснилось, что любое воздействие на малыша оборачивалось ухудшением состояния. И отец, убитый горем, не готов был рисковать, пока не было стопроцентной гарантии, что ребенок выживет.
Однако именно тогда у меня случилось еще одно видение, после которого я взяла императора за руку и сказала лишь:
— Наступит день, и твоя кровь спасет его. Просто дождись.
Андреас не задал ни одного вопроса, но безоговорочно поверил мне.
— Джарийцы снова захотели изменить условия договора? — предположила я.
Это случалось с завидной регулярностью — теперь я отчасти понимала нежелание Андреаса иметь с ними дела. Ушлые и хитрые — вот как можно было бы их охарактеризовать.
— Именно, — кивнул Мартин.
— Что на этот раз? Решили, что надо провести границу иначе?
— Хуже, — вздохнул муж. — Впрочем, ты и сама сейчас увидишь.
Мы как раз дошли до тронного зала. Двери перед нами мгновенно распахнулись, а о нашем прибытии оповестил распорядитель.
Император стоял на возвышении возле трона, и лишь в глубине его глаз можно было различить гнев, который тот тщательно скрывал.
Когда я поняла, как поступили эти нахальные соседи, то обалдела. Это выходило за все разумные границы — может, я и была несильна в политических маневрах, но это было очевидно даже мне. Однако стоило мне увидеть девушку в алом платье, вошедшую в зал, как я поняла — все правильно. Едва заметно улыбнулась. Пусть сейчас Андреас злится и пышет гневом. Очень скоро все изменится.
