Не знаю, как богу душу не отдала. Во рту всё жутко пересохло и склеилось, да так надёжно, что я глотка сделать не могла, чтобы протолкнуть бьющееся в горле сердце обратно на положенное физиологией место.
Ко всему, там же, во рту и в носу явственно почувствовался острый вкус гари, и следом лёгкие разорвало удушливым приступом кашля. Струхнула так, что не вышептать. И пока я истерично брыкалась и сокращалась в этом странном кульке, кто-то настойчиво тащил меня куда-то… Куда? Оказалось, на улицу. Вот уже и ноги мои босые до самых колен начала холодить вечерняя прохлада, вот сквозь вату панического ужаса послышались перепуганные голоса людей.
Телу моему придали вертикальное положение, верхушка душной паранджи сползла, в лёгкие, заставляя их хрипеть, пошёл кислород. И первое, что я увидела сквозь щиплющую глаза слезливую пелену – изрядно подкопчённое, перекошенное лицо Андрэ. Прямо перед собой.
Даже полторы секунды удержалась на ногах, пока барон продолжал придерживать меня и одеяло на мне (это было оно), чтобы, наверное, то окончательно не упало, и я не оказалась перед столпившимся народом в одной ночной сорочке.
Дальше - пробел.
Не знаю, под какой неправильной звездой весь этот чёртов праздник пошёл наперекосяк. А
главное, за что злой рок суровых испытаний сегодня преследовал именно меня. Кого я где прогневила, что сделала не так, но…
Как уже все догадались, то самое место, которое мы с друзьями сочли максимально безобидным и надёжным, оказалось самым опасным. Я прямо зарок себе дала, что схожу в церковь и пообщаюсь с высшей силой. Быть может, это давно следовало сделать – отдать долги за своё спасение и новую жизнь? А теперь кто-то сверху меня настойчиво тыкал носом в собственную самоуверенность и неблагодарность? Я уже просто не знала, на что грешить.
Своими словами, суть в том, что в целом фейерверк получился нарядным и замечательным.
Но один из зарядов всё-таки подкачал. Оказался «кривым» и улетел не в сторону реки, а в крышу злополучного флигеля. Сухая конструкция вспыхнула моментально.
Хорошо, хоть зрители вовремя успели заметить начинающийся пожар и забить тревогу.
Ральф, зная, что я там одна, первым бросился на выручку. Но барон оказался спортивнее и добежал быстрее. Нашёл меня в клубах напирающего дыма, сгрёб в охапку, как была, и выволок наружу.
Надышаться во сне я всё же успела. Хапнула гари с лихвой. Голова теперь просто раскалывалась на куски, грудь саднило, и я бы всё на свете отдала за то, чтобы оказаться от этого дома где-нибудь за тридевять земель.
Флигель удалось отстоять – благо река в трёх метрах. Но крыша и верхний этаж после пожара подлежали большой реставрации. Насколько приятным был первый вечер в гостях у графа, настолько же ужасной оказалась эта ночь. С первыми лучами солнца наша карета отправилась домой, где я, наконец, оказалась в заботливых руках Кристи.
Первые пару дней после всех происшествий только и делала, что спала, вёдрами пила травяные чаи с морсами, пытаясь хоть таким нехитрым способом вывести из организма токсины, да мылась. Потому, что казалось, будто въедливый запах дыма не покинет мои волосы и кожу никогда.
А потом в наше имение приехал мой спаситель. Кристи тут же доложила о прибытии господина барона и взялась приводить меня в товарный вид.
Подниматься и куда-то идти совсем не хотелось. Но его визиту я была очень рада. Очень.
Нужно было сказать этому отважному человеку спасибо. С чувством, с толком, с расстановкой, а не вот так… кубарем. Честно признаться, я даже путём не помнила, поблагодарила его или нет. И это ощутимо грызло совесть. Меня ведь тогда утащили в дом, в дамскую комнату, где я, собственно, пришла в себя и провела остаток ночи.
Для Андрэ, вероятно, его геройство тоже не прошло бесследно. И он получал свою порцию оздоровительных процедур в мужском помещении. До отъезда мы больше так и не пересеклись.
В общем, я в очередной раз почувствовала к барону великую признательность, теперь ещё и за предоставленный шанс лично сказать нужные слова. Собралась в кучку, нарядилась, вышла из комнаты и… никого не обнаружила. Ну как, не то, чтобы совсем никого.
Рози по наказу мужа хлопотала за организацией обеда. А сам брат в компании гостя уединились в рабочем кабинете Ральфа.
- Ну ладно, подождём. – я пожала плечами, расправила складки платья, присела в гостиной в кресло у окна и… дождалась.
Оба мужчины появились такие чинные, такие серьёзные, такие довольные друг другом… А
Андрэ ко всему просто сражал наповал своим блистательным внешним видом. Мужик, который ни разу на моей памяти не наряжался щёголем, сегодня предстал перед нами в исключительно ладном по фигуре костюмчике парадного образца. И весь такой подтянутый, осанистый, будто копьё проглотил.
Это было так удивительно, что я даже рот первой открыть не решилась.
- Дорогая Корин, - прокашлявшись, важно, степенно, со всей возможной официальностью заговорил брат, - господин барон прибыл к нам сегодня, чтобы просить у меня вашей руки. О
чём я с радостью хочу вам сообщить, ибо не вижу никаких препятствий к вашему браку.
- Чего… к нашему?.. – не знаю, как мне удалось не утратить приличного, разумного выражения лица и удалось ли на самом деле…
- Мне… н-наверное, надо подумать. – холодея конечностями и зацепившись взглядом почему-то за Кристи, в полном умилении сложившей ручки в уголке, жалко мяукнула я.
- Подумать? – Ральф посмотрел на меня так озадаченно, словно я сморозила несусветную глупость.
И тут я своим медленным, не иначе как спинным мозгом (головной явно отправился в отпуск ещё сразу с пожара) догадалась, что выбора у меня на самом деле-то никакого и нет. Так же, как у барона. Это он, условно говоря, лапал меня почти голую, пусть и через одеяло своими руками, пока нёс из флигеля. Перед его носом, хоть и невольно, я сверкала голыми коленками.
Короче говоря, мы оба угодили в ту самую роковую ситуацию, выход из которой был только один – под венец.
41
В голове воцарилась полная сумятица. Нужно было срочно как-то реагировать. Но, чёрт побери, как? С одной стороны, вроде бы, очевидно, что вариантов нет. Но с другой - первая растерянность схлынула, и всё внутри меня просто вскипело протестом. Встало на дыбы от того, что столь важный, жизнеопределяющий вопрос должен был решиться вот так - чьим-то сторонним мнением.
Да, мне был симпатичен этот человек, может быть даже больше, чем просто симпатичен. И
совсем недавно я очень огорчалась новостью о его отъезде. Но я не знала, хочет ли он жениться на мне на самом деле.
Я совсем не успела понять, хочу ли замуж за него сама. Не гипотетически, а реально, вот прямо сегодня, сейчас.
Да, блин горелый, я даже не знала, что он за человек. В смысле, кто он на самом деле. Да, умный. Да, мужественный. Да, волевой, смелый, обаятельный и всё такое прочее. Но вокруг этой личности у меня накопилось столько вопросов, что…
В общем, пока мы не поговорим начистоту, один на один, я решила, что им обоим слова не скажу. То есть, барону-то скажу, а брату – нет. А-ай, ну вы поняли. И плевала я, прилично это или не очень. Ну кто так, в конце концов, делает?! Сперва же хоть как-то с кандидаткой обсудить, наверное, следовало? А потом уже, по результатам бежать за разрешениями к родственникам.
А-а, ну да, ну да. Правила, ситуация.
Ральф с Андрэ тем временем враз перестали радостно улыбаться. На лице брата усугубилась растерянность. Выражение глаз барона, к удивлению, порадовало довольно спокойным ожиданием моего ответа. Как будто он заранее догадывался о том, что его потенциальная невеста совсем не обязательно в мгновение ока рухнет в его объятия на всё согласная. А вполне себе может отчебучить какой-нибудь своевольный фокус.
- Вот и замечательно. – резюмировала про себя, отвечая Андрэ таким же прямым испытующим взглядом, а вслух решительно заявила:
