залетишь. А то, что ты залетишь, вопрос времени.
— Нет, погоди! А Стеша чего там плела? Что вы приглашены парой на день рождение твоего отца?
— Есть такое. Но это было еще до того, как я чуть не кончил в тебя. Так что… Оксан, пойдешь за меня? — мельком взглядом цепляю, что лежит на кухне, замечаю пакет с хлебом. Тут же сдираю с него проволочку и надеваю на палец Оксаны. Она смеется, рассматривая самодельное колечко.
— Не могу.
— Ты издеваешься? Я первый раз предложение делаю, не порти мою психику отказом.
— Но я не могу пойти за того, кто не любит меня.
— Бля, — прижимаю к себе Оксану, почти целую, смотря в глаза, и шепчу, словно делюсь секретом. — Сегодня я решил, что, если ты уйдешь, я не буду тебя догонять. Я был уверен, что ты ушла, но все равно помчался за тобой. Знаешь, почему?
Оксана облизывает губы, сдерживает слезы в глазах.
— Не знаю.
— Потому что люблю.
— Ты сегодня был настоящим мудаком. Заткнул мне рот и убежал решать чужие проблемы. Но я осталась. Знаешь, почему?
— Нет, — улыбаюсь как стоваттная лампочка. Оксана и сама смех сдерживает.
— Потому что люблю.
Накрываю ее губы, целую сильно, долго, влажно, тут же задирая уже полотенце и отбрасывая его в сторону… Сминаю упругую грудь и принимаюсь за соски. Лижу, прикусываю, в рот втягиваю.
— Ну теперь-то выйдешь за меня…
— Даже не знаю, возможно оргазм поможет мне ответить на этот вопрос положительно… — смеется она, когда щекочу ее подмышками, поднимаю на плечо и несу в кровать. — Стой! Ты же не поел! Тимур! Я там драников нажарила.
— У меня в меню кое — что повкуснее драников.
Оксана
Это просто ужасно. Ужасно. Ужасно! Я не могу пойти вот так!
Пытаюсь сделать чертову стрелку, но она постоянно ускакивает в другую сторону. В такой день!
— Котенок, ты скоро? Я даже смог завязать бант этой вертихвостке.
— Я не хвостка! — кричит Алена, а я роняю карандаш, понимая, что все бесполезно. Я никуда не пойду. Глупо было верить, что я смогу перебороть себя и поверить в свое счастье, глупо было думать, что я смогу стать женой Тимура. Такая вот простая, с ребенком, когда перед ним целый мир и множество красивых женщин.
Дверь открывается и за моим полным отчаянием наблюдает пара глаз.
— Мам? Почему ты плачешь?
— Алена, — Тимур достает универсальную няню, которая помогает увлечь ребенка всегда и везде минут на десять точно. — Хочешь мой телефон посмотреть?
— Да! Да! Да! — тут же она хватает его и убегает, только пятки сверкают. Бант хоть и кривой, но завязан правильно.
Тимур закрывает дверь ванной и встает прямо напротив меня, вклинившись между ног, натянув и без того узкую юбку.
— Расскажешь, что за выражение лица? Мы еще пожениться не успели, а вид такой, словно разводимся.
— Не смешно.
— И мне не смешно. Что у тебя случилось? Олег звонил?
— Да нет, после той ночи ни разу. Кажется, даже к ребенку интерес потерял.
— Ну, вот, уже повод улыбнуться. Мне. Свекровь звонила?
— Хочет внучку увидеть, но не настаивает.
— Ну, что тогда, — опускается он на корочки, щелкает по носу. Вздыхаю, показывая ему карандаш.
— У меня не получается стрелки нарисовать. Ну, чтобы было одинаково.
Тимур первые секунды смотрит на меня удивленно, а потом начинает ржать. Как конь! Толкаю его в плечо, из-за чего он валится на пол, но продолжает смеяться…
— Оксана, выдохни, это просто день рождения.
— Не просто. Там будут все твои! А если я им не понравлюсь? Все, я не поеду. И замуж за тебя не пойду. Живем и живем, пока тебе не надоест… — хочу смыть макияж, на который потратила два часа, но Тимур вскакивает, прижимает меня бедрами к раковине, причиняя боль. Резко, сильно зажимает шею пальцами, прижавшись губами к уху. Агрессия на лицо, но по телу только табунами бабочки порхают, кусают в самых неприличных местах…
— Ты пойдешь… Ты выйдешь за меня,… Ты никуда не денешься…
— А если не понравлюсь…
— И что? Тебе не с ними жить, а со мной.
— Ну, Тимур! Мог бы сказать, что всем понравлюсь!
— Ну, я же не могу отвечать за других, Оксан! Или ты хочешь, чтобы я врал.
— Нет, конечно, просто страшно…
— А представляешь как мне страшно трахать тебя и думать, как не убить в порыве страсти?
— Ну, ты серьезно?! Что ты все переворачиваешь?
— Хочешь честно? Меньше всего мне хочется, чтобы ты там кому-то нравилась. Хочу оставить такое сокровище только себе… — прикусывает он ухо, а я бедра сжимаю. Но ненадолго, потому что его наглая рука уже между ними, задирает юбку, отодвигает трусы в стороны. — Хочешь меня? М?
— Хочу… Но не сейчас. Там Алена и юбилей, — говорю, но у самой голос хрипит. Коротко смотрю на дверь, замок закрыт, а мой только шире открывается, впуская заветный ключик. Я падаю на раковину, цепляюсь руками, ощущая себя до краев наполненной, безумной, красивой. Тимур портит прическу, окуная руку в волосы, задирая голову.
— Посмотри на себя, Оксан, посмотри…
— Тимур..
— Ты красивая, желанная, моя… Я же с ума схожу… Если еще и ровно будешь подводку наносить, из дома мы не выйдем.
Смеюсь сквозь стон… Еще один. Еще.
— Еще, — прошу, а Тимур подхватывает желанный ритм, двигается все чаще, сильнее вбивая в меня в край раковины, пока по телу не рассыпаются мурашки, пока все они не сосредотачиваются в одном месте, каждую нервную клетку не пробивает насквозь мощный оргазм… Тимур догоняет меня в пару десятков фрикций, мощным потоком заполняя меня изнутри…. — Тимур!
Ну, что за поросенок!
— Мне теперь переодеваться! — почти падаю, но он меня держит, сам вытирает все внизу, даже бедра. Разглаживает платье, благо оно не помялось. — А прическа?
— По-моему так даже стало лучше…
На голове птичье гнездо теперь, но выглядит оно действительно лучше, чем уложенные локоны. А подводка стерлась от слез, что текли во время оргазма, но и без нее я выгляжу вполне себе неплохо… Даже красивой. А главное, на душе как-то спокойнее стало. Иначе.
— Вот что секс животворящий делает.
В этот момент в дверь стучится Алена.
— Тимур! Телефон твой звонит.
Он поправляет рубашку, выходит к ребенку, а я еще раз на себя смотрю. Ладно, в принципе ничего. В конце концов это просто встреча с родственниками, да? С теми, кто когда-то принял его жену. Молодую. Красивую. Без детей.
Накручиваю себя снова. Пока едем в машине, пока паркуемся. Пока к большому красивому
