вспоминать его вот таким, еще свободным, еще не чужим мужем.
А потом, дома, за годы моего отсутствия поросшим пылью и одинокой бесхозностью, лежа на грубых простынях, задыхаться от паники, представляя, что скоро у него будет не только жена, но и дети. И тогда мне даже мечтать о нем будет запрещено.
День “X” наступил неожиданно быстро. Уже сегодня, после торжественного ужина в честь подписанных мирных соглашений, Ра Справедливости навсегда покинет мою родную планету и меня. Хотелось выдохнуть с облегчением и хотелось орать от неугасающей агонии безысходности.
Может именно поэтому я бездумно ковырялась в тарелке, не чувствуя вкуса подаваемых ко столу деликатесов, а позже, стоя в огромной зале, не принимала участия в общих разговорах, а только невидящим взглядом таращилась в окно. Было страшно. Было безнадежно.
А потом Килиан Аль-Надир начал тепло прощаться со всеми. С Верховными и правящей элитой Асахо, со всеми, кроме меня. Даже взгляда прощального в мою сторону не кинул, поулыбался всем, покивал благосклонно, развернулся и направился на выход, решительной, чеканной походкой. Такой бесконечно чужой…не мой.
И я не стерпела, просто развернулась и кинулась к балконам, чтобы спрятаться от своих неуместных порывов, чтобы не бежать вслед за ним и не умолять не бросать меня тут одну. Чтобы не опозориться перед самой собой и своими принципами. Он заслужил только лишь мою ненависть и ничего более, черт его дери!
А спустя всего несколько минут балконная дверь открылась, и я испуганно обернулась.
Невозможно, но там стоял Он. Стоял, но вновь даже не смотрел на меня, а только покусывал полную нижнюю губы и нервно постукивал своими перчатками по бедру.
Молчание давило, но никто из нас не смел разорвать тишину, нарушаемую только нашим сбившимся дыханием и стрекотом цикад в саду дворца Верховных. Минута, другая, а потом я вижу, как Килиан судорожно выдыхает и зло выплевывает:
— А к черту все! — разворачивается и собирается покинуть балкон, а меня словно током прошибает, и я бросаюсь к нему.
Зачем? Сама не знаю! Это не поддается логике…
Только вот делаю это и отрешенно наблюдаю, как рука моя совершает в воздухе незнакомое па и Ра Справедливости вместо того, чтобы покинуть балкон, стремительно входит в открытый мною портал. Секунда и я следую за ним.
Ванда
— Пришла в себя? — от звука этого бархатного баритона я резко открываю глаза, и вся группируюсь.
Где я? Что это за место? Как мы сюда попали?
— Какого хрена? — глухо шепчу я одними губами, лихорадочно осматривая, открывающиеся взору, окрестности и потирая ноющие виски.
— Вот и у меня тот же самый вопрос, — задумчиво говорит Аль-Надир, а потом разворачивается и медленно бредет к бескрайней водной глади.
Мы находимся на пляже, подо мной переливается и поблескивает всеми оттенками синего и голубого песок, больше похожий на муку. Позади меня раскинулись настоящие джунгли, только вот странного ярко-фиолетового, лилового и сиреневого цвета, с отчетливыми белыми прожилками. А вот вода наоборот была не привычного лазоревого цвета, а нежно-розового. В небе ярко светило одно желтое, но очень огромное светило, а еще отчетливо был виден пояс астероидов и обломки какой-то разрушенной планеты.
Черт возьми! Да где это мы?
Я все-таки встала на ноги и двинула в сторону замершего у воды Аль-Надира. Остановилась рядом и уставилась так же, как и он вдаль, разглядывая огромные перекатывающиеся плавники каких-то подводных жителей.
— У меня есть только одно предположение, где мы и оно мне до усрачки не нравится. Но зато это могло бы многое объяснить. Итак, Ванда, зачем мы тут?
— Тут — это где? — я до сих пор, очевидно, была дезориентирована и не слышала явного сарказма в его голосе.
— Тут — это вроде как на Це-Иру, — терпеливо пояснил патлатый, все так же не глядя на меня.
— И я должна знать, где это и что это? — не смогла скрыть я удивления в голосе.
— Да, моя хорошая. Это единственная пригодная для жизни планета, а точнее, бывший спутник вон той разрушенной планеты Ми-Иру. Когда-то это было космическое пространство Союза планет, но сейчас здесь нет ни сигнальных маяков, ни портальных камней, ни любой другой возможности связаться с большой землей. И ты нас сюда перекинула порталом, а значит сделал это специально. Вот я и спрашиваю тебя — зачем мы тут?
— Ми-Иру? — тупо переспрашивала я.
— Именно. Это бывшая планета расы энфириумов, их разрушенное ядро силы глушит любую магию и сигналы в охренеть каком радиусе. Таким образом, попасть сюда мы еще смогли, но вот обратно выбраться уже точно не получится, даже если тебе моя компания вдруг осточертеет, и ты решишь-таки прыгнуть обратно.
— Ты сейчас так убого шутишь, ведь правда? — меня резко бросило в холодный пот. Я попыталась тут же воззвать к своей магии, но не ощутила ни единого отголоска силы. Да ну, как такое вообще возможно?
— Не-а, — покачал головой полиморф и все-таки кинул на меня задумчивый взгляд, — давай, колись, Ванда, что ты задумала.
Я только было хотела психануть и высказать ему все, что я думаю о нем и его глупой подозрительности, по привычке хватаясь за цепочку, на котором висело кольцо Светлой Лурдес, но даже забыла, о чем хотела поболтать, когда поняла, что, ни цепочки, ни кольца на мне нет.
Просто, черт побери, нет!
Я тут же опрометью бросилась бежать к тому месту, на котором очнулась и начала суматошно перекапывать сине-голубой песок, но тщетно. Я рыла и рыла без остановки, но результат остался прежним — моего защитного амулета и след простыл.
И если сложить все исходные данные, а именно непонятно как открывшийся портал, исчезновение амулета, моей магии, а также расчудесная компания патлатого гада, то само собой напрашивается один единственный вывод.
— Сорос, — одними губами выдохнула я ненавистное мне имя.
— Что происходит? Что ты делаешь? — подошел ко мне Аль-Надир.
— Мой амулет, его нет, — в отчаянии выдавила из себя я.
— Ты безусловно одаренная актриса, но уж больно очевидные вещи отыгрываешь, — усмехнулся Ра.
— Какого черта ты говоришь все это? Как у тебя наглости хватает еще и обвинять меня во всех смертных грехах? — я уже почти орала на него. Но, а кто бы не стал? Ситуация прямо располагала к грандиозному скандалу. Что ж, сейчас он его получит!
— Да брось, Балем. Все же ясно как белый день. Я даже аплодировать вам готов. Тебе и твоей придурочной мамане. И как у вас еще терпения хватило водить нас занос три года,
