сначала идёт живот, а потом уже сама Рената.
- Дети, мыть руки и за стол! – Кричит она во всю мощь своих лёгких.
Учитывая, что она вдобавок ещё и певица, удаётся ей хорошо, зычно.
- А ты не жалеешь о том, что пришлось оставить такую блистательную карьеру, - любопытствую я.
Без неё передача «Аверс и реверс»[1] стала не та, я ни одного выпуска с новыми ведущими посмотреть не смогла, разве только в юбилейном сезоне, когда старичков собрали вроде Беднякова.
- Я и здесь неплохо прогремела, - Рената усаживается за большой стол, указывает нам на стулья рядом с ней. – Ты бы видела эту грандиозную постановку «Бременские музыканты»! Вон, даже Харальд не остался равнодушным.
- Серьёзно? – я искренне восхищаюсь этой поразительной женщиной. – Ты умудрилась здесь сделать карьеру?
- Да, я встретила бродячих артистов и подбила их на оригинальную постановку, - Рената подмигивает ошарашенной мне, которая при попадании в этот мир не то чтобы ничего не сделала, но вела себя куда истеричней.
- Сванте, Эльза, это Диана и Аман – наши гости, - представляет она нас взъерошенным ребятишкам, которым от силы лет по пять – шесть.
В смысле одному шесть, а второй пять, ну или четыре с половиной – я сужу по своей племяннице. Они врываются в дом, словно по пятам гонятся волки, хотя, учитывая их происхождение, то я явно ошибаюсь. Ибо волки имеются внутри них самих. Интересно, а дети у вервольфов оборачиваются?
- Мама, там на улице все говорят, что дракон прилетел! – Сванте даже подпрыгивает от возбуждения, а Эльза мило прикладывает ручки к щёчкам.
Чумазым щёчкам. И где они были, что пропустили наш прилёт, да ещё и так вымазались? Ведь её брат не отстаёт в чумазости от младшей сестрёнки.
- Да, это Аман, но сейчас он в обличие человека. Всё, быстро умываться! – Рената, похоже, держит всех в строгости и внедряет современные санитарные нормы.
От последней мысли охватывает гордость за соотечественницу.
Аман
То ли потому что я безмерно счастлив, то ли дело катится к старости и, как следствие, излишней сентиментальности, но мне очень приятно это семейство. И бойкая Рената, и вдумчивый Харальд, а уж дети… дети оказываются настоящими хулиганами, не боящимися ничего и никого. Мало того, что они вовсю разглядывают мои глаза, наперебой строят предположения, в каких доблестных боях я получил шрамы, они ещё и ноют, чтобы я показался им в драконьем обличии.
- Потом, дайте человеку поесть, - осаживает их Рената. – Кстати, Ди, а чем ты занималась в той, прошлой своей жизни?
- Я? – Диана даже растерялась от такого вопроса.
Мы переглядываемся, мол, откуда она узнала? Точно, она же провидица!
- Она была драконицей, лучше всего у неё получалось…
Ловлю изумлённый взгляд Ренаты, потом Харальда и понимаю, что, кажется, Диану спрашивали о другом.
- Я учусь в Санкт-Петербургском академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры, - Диана быстро ориентируется и отвечает то, что от неё ждали. – Точнее училась.
- О, да ты художница! – восклицает Рената. – А что там с драконицей я не совсем поняла.
Приходится объяснять нюансы перерождения, хотя мы изначально не планировали об этом особо распространяться. Что ж, сам виноват – неверно понял вопрос и проболтался. Оставлять недоговорённым нет никакого смысла, разве что поставить защиту так, чтобы дети ничего не поняли из моего рассказа – это я уже могу. Ну и тот факт, что после смерти пары второй дракон сгорает в собственном огне, я умолчал, пусть от этого история стала выглядеть не столь ошеломительной, насколько она является.
- Дела…, - протягивает Рената.
- Санта-Барбара, - поддакивает Харальд.
- Что? – я не понимаю, что обозначает последнее слово, зато Диана сначала изумляется, а потом принимается хохотать.
- Серьёзно? – она с трудом проглатывает кусок мяса, который в это время жуёт. – Ты рассказала ему об этом «мыле»?
На последнем слове я окончательно отказываюсь понимать суть разговора.
- Да это ведь уже стало именем нарицательным, я частенько его использую, вот и пришлось объяснить.
- А мне можно, чтобы я тоже в курсе был, - прошу я.
- Бесконечная история одного семейства с кучей перипетий и неожиданных поворотов, - поясняет Рената. – Иногда таких, в которые трудно поверить.
- Да, в нашу историю тоже очень трудно поверить, - согласно киваю. – Мы и сами в шоке от такого поворота.
- Только, пожалуйста, не говорите об этом никому, - Диана складывает ладони в молитвенном жесте её мира.
- Конечно, только зря вы при детях всё рассказали, - сокрушается Рената.
- Они ничего не поняли, – мои слова вызывают удивление у всех, кроме Харальда.
- Я почувствовал, как ты используешь силу, - кивнул он мне. – Не во вред.
- Драконы и не могут…, - Диана осекается, вспомнив, что информация о наших видовых свойствах закрытая.
- Причинить вреда детям, - заканчиваю за неё я.
И не соврал и от правды увильнул, ведь волки ложь чувствуют не меньше драконов. А к детям у нас действительно особый пиетет, и преступление брата против беременной Айры – вопиющее нарушение не только законов, но и менталитета. Никогда бы не подумал, что его душа прогнила настолько, что он пошёл на это!
- У нас так же, только туда же беременные и матери, - отзывается Харальд.
- Да-да, то же самое, - я тяжело сглатываю и смотрю на Диану.
Она без слов понимает меня, кладёт свою маленькую, но такую горячую ручку на мою руку, сжимает пальцы.
- Слушай! – прерывает молчание Рената. – У меня остались краски и прочие причиндалы для рисования от Жоланы – моей подруги из бродячих артистов. Она увлеклась рисованием и когда приплывает со своей семьёй сюда в гости, всегда что-нибудь да
