– Козлы они все! – вырвалось у Дианы, а я была с ней полностью согласна. За что и выпили.
Признавшись во всем, я испытала облегчение. По крайней мере, Диана была настолько шокирована новостями, что на время отвлеклась от своих проблем.
В этот день мы с ней долго просидели за разговорами, пока мне не позвонил высокородный, тонко намекая, что соскучился. Он даже пригласил Диану к нам в гости, лишь бы я быстрее вернулась, но та отказалась куда-либо лететь. Не то настроение.
Шли дни. Я была полностью загружена учебой, распределяя время между институтом и занятиями дома. Стужа пропал, и вестей от него не было. Спрашивать о нем высокородного я не решалась, помня его реакцию на мое внимание к другим мужчинам. Диана держалась. Отец полностью лишил ее финансовой помощи, но она не унывала. Все угрозы в сторону ее матери оказались пустыми. Не знаю, что повлияло – то ли Дианина угроза аудитом, то ли просто решил оставить в покое бывшую жену. Его пассия оказалась беременна, и у него появились новые заботы.
Диана ни с кем не встречалась, серьезно взявшись за учебу. О Стуже говорить не хотела, но было видно, что и забыть не могла. Вопреки ожиданиям, круг ее знакомых сильно не сузился, но она сама не стремилась поддерживать отношения со старыми друзьями и намного реже выбиралась куда-либо. Конечно, наши заметили отсутствие у нее машины, но списали это на то, что мы с ней постоянно появлялись на занятиях вместе. Какие только предположения не делались на этот счет, но мы не обращали внимания на них. Мне было не трудно залетать за ней с утра. Иногда после лекций мы устраивали себе прогулки по парку или просто заходили попить кофе в кафе, но это было редко. Следовавшая за нами охрана привлекала внимание, да и Диана отказывалась, чтобы я платила за нее, а вводить ее в расходы не хотела, прекрасно понимая, что у нее каждая копейка на счету. Поэтому чаще посиделки устраивались у меня в гостях. Высокородный даже комнату гостевую для нее выделил, чтобы она могла оставаться с ночевкой. На все готов был пойти, лишь бы я поменьше отлучалась с базы.
Он по-прежнему оставался внимательным и заботливым и все таким же ненасытным в постели. И все же между нами сохранялась незримая дистанция. Я отвечала на его ласки, поцелуи, но никогда сама не была инициатором их. Мне не хватало слов любви. Денис не уставал говорить о своих чувствах, и я знала, что любима. Высокородный же ни разу не заикнулся об этом, и я тоже не спешила к нему привязываться, заперев свои чувства на замок. Кем я была для него? Не знаю. Иногда мне казалось, что просто удачно приобретенной собственностью, с которой бережно обращаются.
Временами я задумывалась о своей жизни и наших с ним отношениях и понимала, что мне чего-то не хватает, а если быть точной – любви. Если представить мою жизнь с Денисом, я бы вела себя по-другому. В той же постели я бы соблазняла его и не стеснялась экспериментировать. В наших же отношениях с дейгассом инициатором всегда был он, а я ведомой. Несмотря на нашу насыщенную интимную жизнь, я принимала его ласки, а не дарила свои. Это он целовал каждый сантиметр моего тела, а не я его. Это он дарил мне оральные ласки, а я так ни разу и не прикоснулась губами к нему там. Он делал намеки о своем желании такого рода ласк, но я предпочитала игнорировать их, а он не настаивал.
Может, такое мое поведение было подсознательным демаршем за то, что он не оставил мне выбора. Не знаю. Так сложилось.
Как-то он заглянул на урок танцев, вернувшись раньше. При его появлении моя учительница тут же почтительно склонила голову. Он спросил о моих успехах, и та меня похвалила. Посмотрев, как я двигаюсь, высокородный встал со мной в пару. Его рука властно легла мне на талию, а я свою положила ему на плечо. Мое тело привычно среагировало на его близость, кровь побежала по венам быстрее. От него шла мощная мужская энергетика, и при всем своем желании я не могла оставаться безучастной.
Дейгасс повел меня, двигаясь с неожиданной легкостью. Заученные движения окрасились новыми красками. Поворот, прогиб – и его губы скользят в миллиметре от моей шеи, от чего сердце готово выскочить из груди. Не дав мне одуматься, он снова ведет. Крутанул, резко отталкивая от себя, и тут же притянул обратно, заставив прильнуть к себе. Я обняла его за плечи, чувствуя под дорогой материей пиджака стальные мускулы тела. Обошла его, очерчивая пальцами линию плеч, и сделала два шага от него, но он удержал меня за руку. Я отступала, а он синхронно двигался за мной, затем опять привлек к себе, закружив по залу.
Как же это было символично! Как и в жизни, он уверенно вел, позволял мне сделать лишь несколько шагов от себя и тут же возвращал в свои объятия. Только в отличие от жизни в танце мне это нравилось. Его прикосновения волновали кровь. Он впился в меня взглядом, как будто что-то искал в моих глазах. И когда с последними аккордами мелодии он ушел, оставив меня, взбудораженную нашим танцем, я не знала, что и думать.
Что он хотел этим показать? Что я хочу его? Но ведь каждый раз ему не составляло труда пробудить во мне желание. Почему тогда молчаливо ушел?
Впервые за долгое время я ужинала одна, он так и не появился, когда я ложилась спать. Зато пробуждение вышло неожиданным. Резко открыв глаза, я узрела высокородного, сидящего на постели между моих ног. Одеяло было откинуто, а моя ночнушка сбилась на талии.
– Астарт?! – Спросонья я не могла понять, в чем дело, и привстала на локтях. Когда же увидела на постели цветок латисара, мои глаза удивленно расширились и всю сонливость как рукой сняло. – Что ты сделал? Зачем?!
Трусики мои, в которых ложилась спать, бесследно испарились, и я была измазана соком цветка.
– Следую традициям предков. Латисар является символом чистоты и любви. Его сок считается клеем, что соединяет мужчину и женщину, вступающих в брак.
– Ты забыл о моей аллергии?! – Я растерялась и не знала, что делать. В прошлый раз я смыла сок, но это не помогло.
Следующие его слова полностью выбили меня из колеи:
– Не было никакой аллергии.
– Как это?!
– Милая, пусть тогда ты была невинна, но сейчас-то ты должна понимать, что происходило с твоим телом.
– Мне было плохо…
– Без мужчины, – закончил он за меня.
Я села на постели, отодвинувшись от него и одернув рубашку. Он меня не удерживал. Наоборот, покинул постель и стал неспешно раздеваться, избавляясь от одежды. Я же судорожно вспоминала все, что со мной тогда происходило. Кожа была слишком чувствительной, между ног все горело огнем, и тянущее чувство внизу живота.
– Мне казалось, что я горела изнутри. Что-то не похоже это на возбуждение, – возразила ему.
