Наступление повстанцев на город нужно пресечь в восточном и западном районах, потому что путь через разбитый город — самый быстрый путь к нерабочему, о чем они, понятное дело, не знают, порталу. А как хотят наружу, просто ломятся…
Правильно говорил Дрейк — мотиватор — великая вещь.
Широкий экран после нажатия нескольких клавиш на пульте выдал северо-западный регион Уровня. Сегодня в этой области появились сразу четыре новичка. Интересно, как у них дела?
Дэйн внезапно поймал себя на попытавшейся ускользнуть мысли, что никогда ранее не думал о повстанцах, как о людях — до этого момента лишь как о рабочем материале системы. Они станут людьми позже, когда проснутся, а пока…
Теперь же он смотрел на крохотные, красноватые, медленно перемещающиеся по карте огоньки и не мог сдержать любопытства. Наклонился вперед, запросил не трехмерный слой, а фотографический — на карте вместо точек появились бредущие по дороге люди — и всмотрелся в лица.
Двое оказались совсем молодыми парнями, одна — немолодой женщиной и еще один — хромым угрюмым мужиком.
Вспыхнуло раздражение.
Чего им не сиделось дома, чего не жилось нормально? Зачем нужно было морально докатываться до «Войны», загонять себя в ловушку, терять веру во что-то важное? Теперь идите, да, идите… Ищите оружие, пытайтесь выбраться наружу, страдайте от голода, теряйте друзей, учитесь жить заново — не жить даже, выживать. Чтобы проснуться однажды новыми, свежими, повзрослевшими, способными принять нужные решения и способными нести ответственность за них.
Дэйн, — одернул он себя мысленно, — уймись, они всего лишь повстанцы. Просто повстанцы.
Точно — «просто повстанцы».
А это ничего, что один из них теперь печет в его доме булочки?
* * *
Штаб он покинул в половине восьмого вечера. К этому моменту успел выполнить большинство из намеченных дел: накидал новые схемы атак для солдат, пообщался с управляющими стратегическим центром, сообщил заместителю Грину, что завтра тот может взять выходной и даже перекинулся парой слов со Стивом о бабке Летти. Тот в ответ на рассказ лишь пожал плечами.
— Брать ее в оборот не имеет смысла. Куда проще убедить Ани, что твоя соседка сумасшедшая.
В общем, подтвердил мысли самого Дэйна, чем принес последнему немалое облегчение. Не хотелось «тереть» Летти с помощью Халка память — женщина старая, пусть живет, как живет, а риск — он всегда, когда нагорожена куча вранья, существует. Ничего, прорвутся.
Нордейл, как бывало всякий раз при выходе из портала, встретил полным отсутствием спертого воздуха, гари и дыма, яркими красками и зеленой, а не вечно жухлой и сухой, травой — приятный глазу контраст.
Дэйн вывел с парковки машину, сообщил лежащему на заднем сидении Барту о том, что скоро они будут ужинать, и сосредоточился на вождении.
Приятная машина… Такая модель могла бы выглядеть хорошо и в красном, но в белом, все-таки, лучше.
Пес негромко гавкнул; Эльконто обернулся, увидел мотающийся из стороны в сторону хвост и подбодрил питомца:
— Я знаю, что ты устал. Скоро. Уже едем домой.
* * *
Как раз в тот момент, пока Дэйн наслаждался ездой по трассе, отряд специального назначения, состоящий из восьми человек, проводил генеральную репетицию намеченного на завтрашнее утро действа. Примерялись заказанные специально для этого случая синие штаны с широким поясом, из динамиков, выставленного на стриженый газон Аарона Канна музыкального проигрывателя, лилась протяжная, с непривычной гармонией, музыка — Арейская. Именно она чаще всего использовалась для проведения практик по рукопашной, в стиле Сэн-Бо, борьбе.
— Так, хорошо! — Динамично хлопал в ладоши, подбадривая неторопливо и синхронно двигающуюся на лужайке босую группу Аарон. — Теперь правая нога на шаг в сторону, медленно-медленно, левая рука уходит вбок, четвертый и мизинец согнуты, большой палец прижат к ладони… Теперь полуприсели в коленях, развернули туловище…
Семь обнаженных торсов одновременно развернулись на сто восемьдесят градусов. Несмотря на тяжесть оттачивания техники синхронных движений, никто из присутствующих не роптал — шоу того стоило.
— Дэлл, чуть сильнее доверни. Вот! Теперь все смотрятся одинаково… Порадуем нашего учителя.
Улыбки на лицах проступили более отчетливо. Да, с рассветом лже-группа учеников по борьбе Сэн-Бо собиралась поприветствовать мастера Дэйна в его собственном саду. А как же? Ведь нужно выразить дань уважения за обучение…
Канн, в который раз вообразив эту картину, едва сдержал рвущийся наружу хохот. А затем предложил:
— А, может, после сменим музыку и просто потанцуем? Типа, под ту музыку, которую Бернарда привозила — где бабки поют?
— Под Бурятовских бабушек?
— Бурьяновских…
— Неважно.
Все согласно кивнули; приостановившийся Халк ухмыльнулся:
— Если к этому моменту он не прогонит нас с лужайки кайлом…
— Или винтовкой…
— Или еще чем.
— Зато мы успеем полюбоваться на его рожу.
Стив поправил сползающие с живота штаны, потуже затянул пояс и проворочал:
— И, конечно же, он подумает, что это все моих рук дело.
— Подумаешь, делов-то…
— Ага, я все время за всех отдуваюсь.
— Ладно-ладно, — миролюбиво согласился Халк. — Вали все на меня, пусть приходит — я угощу его пивом.
— Так, — призвал внимание группы Канн, — давайте попробуем еще раз, если все пройдет гладко, то по домам. И встречаемся у него в саду в семь утра. Рен, не забудь магнитофон.
Киллер кивнул.
* * *
Когда на ужин Ани выставила перед ним на стол тарелку с прекрасно прожаренным стейком и овощами, Дэйн обрадовался. Когда она принесла к дивану, на котором он сидел перед телевизором, на подносе гору теплых, покрытых мягкой карамелью, соусом и орехами булочек «бон-бон», воспарил от счастья. Когда добавила к этому открытую бутылку его любимой шипучки, попросту растаял от блаженства. А вот когда села рядом на диван, откуда-то достала бумагу и ручку и ласково улыбнулась, впервые заподозрил неладное.
— Что? Собираешься записывать, сколько штук я съем? Так я сразу говорю — много!
— Кушай, мне не жалко. Зря пекла что ли?
Ани весело рассмеялась, поправила выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо, поджала под себя одну босую ногу.
Он заметил — она пока так и не воспользовалась косметикой. Не помнила, как ее наносить или не хотела представать перед ним в «смущающем» виде? Боялась спровоцировать что-то ненужное в отношениях? И одевалась очень просто — штаны-футболки, шорты-майки… И ни одной юбки или обтягивающей блузки — почему? Не то, что бы Дэйн разочаровывался, просто любопытствовал, ведь сказал — не тронет, значит, не тронет. Или же причина заключалась в чем-то ином, ему неизвестном?
