— Теперь это не имеет никакого значения, — мрачный смешок. — Можешь идти.
Дверь хлопнула, Теренс ушел, оставив меня наедине со своим господином. В горле встал колючий комок из невыплаканных слез. В висках стучала лишь одна назойливая мысль — я должна вернуться. Должна помочь Брендону. Он там совсем один.
— Очаровательная леди де Клермон, не ожидал увидеть вас в своей спальне.
Райдер подходит к винному шкафу. Звон стекла, багровое вино вытекает из горлышка бутылки в хрустальный бокал.
— Это гостиная, — осторожно заметила я.
— До спальни отсюда недалеко, можем прогуляться, — лорд Райдер подошел ко мне, протягивая наполненный доверху бокал. — А хотя… здесь тоже неплохо, у меня мягкая софа.
— Не паясничайте, лорд Райдер, — прошипела я.
— Что вы, я абсолютно серьезно, — Райдер подождал, но я так и не взяла вино из его рук. — Вы взволнованы, я признаться, тоже несколько… взвинчен, почему бы не помочь друг другу снять напряжение?
Он опустошил стакан и вернулся к шкафу, уставленному бутылками.
— В таком случае, я с удовольствием откушу вам нос, напряжение моментально снимется, вы будете бегать по комнате, истекая кровью, и все проблемы как-то сами собой улетучатся.
Злость кипела в венах, тревога вгрызалась в сердце, отравляя кровь. Хотелось поскорее покинуть эту душную комнату, обнять Брендона, заглянуть в его синие глаза и убедиться, что он в порядке. Что жив.
— Ох, леди де Клермон, если бы все было так просто… я бы пожертвовал носом. Честно.
— Вы сумасшедший?
— Думаете? Вовсе нет, я просто устал.
— От злодейств? — уточнила я.
Райдер невесело рассмеялся.
— Послушайте, мне нужно вернуться в пещеру. Там мой…
Я едва могла дышать, пальцы вцепились в подол платья, сминая бледно-голубую ткань. Один торопливый вдох и ко мне возвращается способность говорить.
— Мой муж. Он в опасности, я должна ему помочь.
— Боюсь, уже поздно.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Желание выцарапать лорду глаза борется во мне со здравым смыслом.
— Это вы натравили чудовище на нас? Там, на корабле?
— Чудовище? Хм… вы, несомненно, правы. Умбрамнус — жуткая тварь, рядом с ним я и сам чувствую некоторый дискомфорт. Я купил его за огромные деньги в Аверлении. Вечный раб магического ошейника, прирученная сущность, способная убить своего хозяина быстрее, чем тот успеет вскрикнуть, но вынужден выполнять приказы. Забавно, правда? Мы сами в некотором роде рабы. Рабы условностей, рабы собственных желаний, рабы любви к близким.
— Почему вы хотели убить Брендона и советника Нэйтона?
— Вы так ничего и не поняли? — легкий смешок— Я-то думал… ладно, ерунда. Сейчас уже наплевать на все и всех. Я действительно послал Умбрамнуса устранить вашего супруга, но загвоздка была в том, что нужно было это сделать, не привлекая внимания.
— Как вы поняли, что он следил за вами?
— Лорд Нэйтон любезно мне обо всем рассказал.
— Как? — я ахнула, совершенно не ожидая такого поворота событий.
— Как вы знаете, официальная версия моего приезда в Аверлению— переговоры о помолвке наследников наших стран. На самом деле, я ехал лишь с одной целью — найти артефакт способный разрушать камни лерийских скал. До Нэйтона дошли некоторые слухи о моих неосторожных поисках. Видимо, он имел контакты с торговцами на черном рынке. Так вот, наш уважаемый королевский советник воспользовался положением и отправил одного из паладинов следить за мной. Видите ли, бабушка Нэйтона родом из Найлирии, именно от нее он услышал сказки о волшебных цветах, способных возвращать молодость, даровать силу и могущество. А тут появляюсь я — знающий их точное местоположение. Остается сущий пустяк: разрушить половину скалы из зачарованного камня.
Лорд Райдер рассмеялся и вновь пригубил вино.
— Вам смешно? — выпалила я.
— Леди де Клермон, как вам сказать… Легендам свойственно со временем обрастать новыми подробностями. Я до сегодняшнего дня вообще не был уверен, что эти треклятые цветы существуют.
Райдер повертел в пальцах некогда сияющий, а сейчас увядший цветок.
— На вид вполне обычный. Но раз она сказала…
Он замолчал и бросил его мне на колени.
— Как думаете, леди де Клермон, это способно вернуть вам мужа?
— Брендон не погиб. Нет!
— Вы любите его? — хрипло спросил мужчина.
— Не знаю… может… — грудь стиснула невыносимая боль. — Он мне очень дорог.
— Если вас это утешит — граф Арундел давно должен был умереть, но он выжил. Удивительно, правда? Судьба настигла мага иллюзий в Найлирии… Что ж, выпьем за дела, которые нужно обязательно заканчивать.
— Неужели советник вступил с вами в сговор? — я не могла поверить в это, просто в голове не укладывалось.
— Нэйтон просил устранить свидетеля, боялся, что тот успел понять. Глупая предосторожность, но я предпочел подчиниться. Мы пошли на сделку — я отдаю ему половину того, что найду, а он… он молчит обо всем этом.
— Недолго же вы были партнерами, — ехидно выпалила я.
— А зачем мне этот балласт? Тем более делиться ни с кем я не собирался.
Не собирался, все верно. Он хотел сжечь цветы, вот только зачем?
— Лорд Райдер?
— Да? Надумали выпить? Нет? Ну, как хотите. А я, пожалуй, открою еще одну бутылку.
— Я вот только одного не могу понять. Если вы приложили столько усилий, чтобы добраться до этих цветов, зачем приказали Теренсу их уничтожить?
Мир замер, люди застыли в неестественных позах, время остановилось ровно на той минуте, когда Брендон почувствовал прикосновение длинных серых пальцев к своим вискам. Тварь подобралась бесшумно, а он был слишком сосредоточен на плетении иллюзий, чтобы предвидеть подобное. Когда понял, что его душу затянули в другую реальность — было уже слишком поздно.
Он знал, что находится во сне, помнил это, но с каждой секундой память стиралась, погружая его в собственные мечты. Вот он стоит перед запертой дверью. Что он увидит за ней?
— Ваша светлость, вы сегодня припозднились со службы, прикажите подавать ужин?
На пороге появляется Перкинс, мажордом учтиво кланяется, впуская графа в гостиную. Звучит музыка, кто-то играет на рояле. Маленькая девочка, закусывая пухлую губку, сосредоточенно исполняя простенький вальс. Ее крошечные пальчики порхают над клавишами.
— Дорогой, наконец, ты дома, — теплые объятия родных рук.
Он прижимает к себе Изабель, нежно шепчет ей на ушко ласковые слова, зарывается лицом в пшеничные волосы. Странно… они пахнут гарью, но он не успевает об этом подумать. Лацканы его сюртука кто-то настойчиво тянет вниз.
— Папа, а меня ты поцелуешь?
— Конечно маленькая моя, — он подхватывает малышку на руки и кружит по комнате.
— Папуля, ты же останешься с нами, правда?
— Конечно, останусь милая.
— Навсегда?
— Навсегда-навсегда! — он щелкает дочь по носу, усыпанному веснушками, совсем как у него в детстве.
— Солнышко, иди в свою комнату, — Изабель строго смотрит на белокурую дочурку, — Уже пора спать.
— Хорошо маменька, — она подставляет пухлые щечки для поцелуя и уходит с Перкинсом.
Что-то не так. Он слышит запах горелой травы — в дыме каминного огня, в мерцании свечей — им пропитан буквально весь дом.
— Как зовут нашу дочь?
— Что?
Он хочет знать ответ на столь простой вопрос, но Изабель молча пожимает плечами. Она не знает… Конечно, не знает…
— Ты — не настоящая. Все здесь не настоящее, это всего лишь сон.
— Ну и что? Зато я — здесь, с тобой. Мы могли бы быть счастливы.
Он должен это остановить, должен выбраться из лабиринта сновидений, должен…
Брендон сосредоточился. Не сразу, но насыщенная красками обстановка вокруг стала блекнуть, таять, растворяться в пространстве, оставляя лишь чернеющую пустоту. Создавать чары иллюзий в собственном сне? Почему бы и нет? Раньше ему бы и в голову такое не пришло, он вообще сомневался, что такое возможно, но магия поддавалась, медленно оплетая комнату золотистой паутиной. Реальность менялась — теперь уже он руководил собственным сном. Демон заволновался, взвился черным дымом и осел сверкающим плащом на выросшей из пола высокой фигуре.
