– Миледи, – с улыбкой, от которых на круглых, как у ребёнка, щеках девушки появились ямочки, проговорила девушка. – Я – Салека. Мне велено вам прислуживать до прихода господина, пока он не отдаст распоряжения по штату ваших слуг.
– Штату? – переспросила Роуз.
Девушка подняла на неё удивлённый взгляд. Глаза у неё были шоколадные, в длинных тёмных ресницах?
– Конечно. Разве женщина принца – не его принцесса?
Роуз постаралась удержать горький вздох. Что она могла ответить? Принцесса? Ха! Как бы не так. Но даже когда она была всего лишь юной мисс Вестерлинг, у неё было несколько девушек в услужении. Легко предположить, что свою фаворитку принц окружит большим вниманием.
– Так вы хотите чего-нибудь? Чем мне порадовать госпожу?
– А что ты умеешь?
– Я могу спеть. Могу сплясать. Могу сыграть на лютне, если ваша светлость предпочитает слушать грустные песни или на мандолине, если предпочитаете весёлые мелодии. Скажите, вы любите лимоновые пирожные, госпожа?
– Не знаю. Я раньше их не пробовала, – в задумчивости разглядывала незнакомку Роуз.
Она всё никак не могла понять, нравится ей девушка или нет. Задорная, боевая, дерзкая – самобытная, но слишком непривычная. Держит себя так непринуждённо, хотя… наглости в ней не чувствовалось.
– Хотите, я передам, чтобы принесли нам сладости. На террасе в это время суток ещё не так жарко. Мы можем попировать на открытом воздухе. И я сыграю вам, спою балладу, если пожелаете.
Слушать баллады Роуз никогда особенно не любила, но отказываться от предложения компаньонки не стала. Доверять случайным людям глупо, но ведь информацию можно получать, даже болтая о самых невинных вещах. В этом чужом месте, чужой стране ей нужен друг. Или хотя бы человек, который будет лояльно относиться к ней.
– С удовольствием. Я и не знала, что отсюда есть выход не террасу.
Салека небрежным движением руки опустила одну из толстых портьер, за которой, к удивлению Роуз, действительно был выход на высокий балкон, откуда открывался совершенно волшебный вид на море.
– Я и не знала, что оно так близко! – восхищённо воскликнула она. – Но почему же я не слышала ропота волн?
Салека пожала плечами:
– Это всё волшба Хатийма. Нечто вроде заглушки, только магической. Благодаря этой магии мы не слышим не только морские волны, но и крики с базаров. Кажется, что королевский дворец и дворец принца Лейнора самое тихое место на свете.
– Ты обещала нам пирожки и музыку, – напомнила Роуз.
Она рассчитывала, что за едой им будет проще и непроизвольнее вести беседу. Конечно, её интересовала личность Лейнора. Единственная ли наложница она в этом дворце? Роуз в этом сильно сомневалась. У человека с положением и аппетитом принца наверняка уже были любовницы. И кто-то из них был достаточно влиятелен и силён, чтобы ей следовало опасаться.
Жизнь – это всегда война. Не успеешь закончить один бой, как уже приходится к следующему. И так без конца.
Со стороны может показаться, что она будет сражаться за любовь Белого Принца, но на самом деле она будет бороться за своё существование. За то, чтобы оставаться в этом дворце, есть с красивых подносов и купаться в бассейне с чистой водой, где плавают золотистые рыбки.
«Существует ли на свете мир, – с тоской подумала Роуз, усаживаясь в тени густого дерева и любуясь на цветник с яркими алыми соцветиями, – где женщина может брать то, что пожелает – брать сама. Или во всех мирах, нижних и высших, ей нужен для этого мужчина? Если где-то во Вселенной есть кусок земли, где женщина принадлежит самой себе, вольна идти, куда пожелает, делать то, что пожелает – воистину, это и есть рай».
– Вот и пирожные, госпожа. И халва, пастила, щербет. Угощайтесь, – блестя в улыбке острыми ровными зубками, опустила Салека поднос прямо на землю.
От чайника шёл восхитительный запах.
– Что это?
– Кофе, госпожа. Зёрна специально сначала обжаривают таким образом, чтобы они отдавали свой аромат при варении напитка. Его пьют маленькими глотками, с непривычки напиток может показаться горьким. Чтобы смягчить эту горечь, я принесла все эти сласти.
– Налей мне. Я хочу попробовать.
Взяв в руки маленькую чашку из тонкого белого стекла, Роуз подержала его в ладонях, наслаждаясь моментом.
– Ты давно живешь во дворце? – спросила она Салеку.
– Да сколько себя помню. Мой отец служил принцу почти с самого его рождения. Он обучал его верховой езде и первым азам в военном деле. А мать управляла здешней кухней. Сама она не готовила, но все здешние кухарки знали её горячий нрав и береглись не меньше огня, – засмеялась Салека.
– Я думала, что ты не из этих мест.
– Почему?
– Ну, твой костюм кажется таким необычным.
– Вам не нравится, госпожа? – словно бы огорчилась девушка.
– Нет-нет. Возможно, это я необычна. Легко, будучи чужеземкой, видеть во всех нечто инородное.
– Я слышала, вы из Строгих Чертогов. Так здесь зовут землю с высокими серыми башнями, вытесанными их камня. Я слышала, мужчины там носят на себе много железа и всё время воюют.
– А здесь они не воюют?
– Воюют, конечно. Мужчины, это всегда мужчины – даже если они коты, то всегда найдут повод распушить хвост и вцепиться друг другу в глотки. А те, кто смиренны и скромны – те скучны и любовники плохие настолько, что в их объятиях засыпаешь быстрее, чем в одиночестве. Но вам последнее не грозит. Уж принц Айдаган не из тех, кто заставляет женщину умирать от скуки.
– Ты так хорошо знаешь его высочество? – поигрывая бокалом и не отрывая взгляд от чёрной матовой поверхности напитка, проговорила Роуз.
Салека в ответ лишь хихикнула:
– Я выросла на глазах у принца. Он слишком любил и ценил моего отца, чтобы позволить со мной лишнего. К тому же, я не в его вкусе. Слишком во мне много юга и солнца, а его высочество – вы же видели его? Он сам изо льда и предпочитает холодных и недоступных женщин, вроде вас.
Роуз всё же подняла взгляд на девушку, пытаясь понять, что таится за её словами: насмешливость, как черта характера или тонко заточенная, язвительная шпилька. Так и не поняв, отпила глоток.
Вкус был необычным, но бодрящим. И правда – горьким. Но Роуз понравилось.
«Ты уже служила другим женщинам, что были здесь до меня?», – вертелось у Роуз на языке, но она сдержалась, не успела спросить.
И это к лучшему.
Лукавое выражение сошло со смуглого личика, уступив место почтительности.
Салека поднялась на ноги и, опустив густые ресницы, пробормотала:
– Ваше Высочество?
Обернувшись, Роуз увидела в арке, оплетённой розами, фигуру в чёрном. Выглядел принц довольно… бледным. И она не могла вспомнить, когда в последний раз он выглядел таким высокомерным и отстранённым.
«Может быть, – подумалось ей снова, – он ждёт, что я тоже поднимусь и окажу ему знаки почтения?».
Наверное, Роуз так и следовало поступить. Мужчины любят, когда женщина раболепствует. Но она словно заледенела изнутри и только смотрела на него.
– Салека, благодарю, что развлекала мою леди, но сейчас можешь быть свободна. Оставь нас.
Разом утратив всю свою дерзость и веселье, девушка выскользнула, каким-то чудом, не запутавшись в занавесках.
Проводил её взглядом, Роуз вновь поглядела на возвышающегося над ней принца.
– До вашего появления, мой принц, она щебетала как птица и даже обещала мне спеть.
– Мне жаль, что я лишил вас этого удовольствия. Ничего. Споёт в другой раз.
Приблизившись тихими шагами, он опустился на землю напротив Роуз. Теперь их по-семейному уютно разделял лишь кофейник и сладости.
– Горькое и сладкое – оно, так или иначе, всегда стоит между нами, – с усмешкой проговорил Айдаган.
– Хотите кофе? Правда, боюсь, он уже не так горяч, как вначале…
– Я это переживу. Налей. Мне никогда ещё не приходилось ничего брать из твоих рук. Приятный, волнующий новый опыт.
Роуз удивилась, обнаружив, что её руки немного дрожат. Но всё же она не пролив ни единой капли, протянула принцу его чашу.
