Тяжелые копыта коней топтались в опасной близости от витькиных ног, я сосала как бешеная, Варька, вот ведь сучка ненасытная, снова прижала меня, и начала вторую серию исполнения лесбийских грез.
— Я поступлю как ты, Рыр. Поедем, наши ставят шатры.
Витька кончил, согнал Варьку, поставил меня на четвереньки. Подруга кинулась ко мне с поцелуями.
— Варенька, что за психиатрия? — простонала я, сплевывая сперму.
— Спокойно, Люба…. - запальчиво выдохнула Варька. — Мы временно выкрутились. Но платить за обман придется телом. Нам надо любить друг друга во всех позициях пока эти мерзавцы не уснут, часов пять — шесть. Предельно искренне и темпераментно. Чуть сфальшивим — сразу поймут, что мы не блудные духи, и тогда — все. Держись, моя родная, умоляю, держись! Покажи, на что ты способна! Я блин впервые поняла, что имеют в виду, когда говорят, что секс нужен для продолжения жизни! Лижи меня, Любонька, ласкай!
И Варька обхватила ногами мои щеки.
Люба Глава 84. Поздравлю, мы в холодильнике
Теперь мы, все трое, несомненно, близкие родственники. Как в известном меме: «После этого вы, как честный человек, обязаны жениться».
Караван бодрствовал не меньше пяти часов. Давно стемнело, небо укрыл шевелящийся ковер звезд. Острый холод упал на ночную пустыню. Жестокие караванщики срубили красавицы-пальмы, и грелись у костров. А мы обливались потом не хуже, чем в бане. Возились, пробуя новые и новые позы, некоторых я даже в «Камасутре» не припомню. Кончали раз за разом, вместе и по очереди, но продолжали, не знаю, откуда и силы брались. Может последствия шока, перенервничали? Первой уставать начала я. Суставы угрожающе поскрипывали, ноги сводило судорогой, перед глазами клубился туман, в голове звенело. Про то, что творилось у меня между ног и ягодиц страшно и вспоминать. Но я ни капельки не жалею о том что было. Сама себе завидую. Немногим дочкам Евы выпадала такая оргия, пять часов на пороге гибели, неописуемо!
Заметив, что я выдыхаюсь, несгибаемая Варька подразгрузила меня, подхватила падающее знамя. Она совокуплялась с Виктором, как бешеная волчица, мой обезумевший муж не мог противиться ее напору. Варькина похоть смывала все, как цунами.
— Щас умру. — простонала я, качаясь на подгибающихся ногах и хватаясь за варькину голову. Подружка устроила мне такой куннилингус, что загнанное сердце грозило выпрыгнуть вон, от толчков левая грудь заметно подпрыгивала. Стоя на четвереньках, Варя жадно вылизывала меня, не забывая плавно надеваться попой на член Виктора. Изредка отрываясь от моей выжатой киски, подбадривала:
— Не умирай, моя ласкуша. Хватит двух мертвяков на компанию из трех особ. Держись, моя любовь. Только не упади. Может, ляжешь?
— Н-не хочу… П-песок осточертел. И ты опять сверху захочешь… Я считала, сколько раз ты меня сверху, на пятнадцатом сбилась…. Ты не помнишь?
— Я ведьма-нимфоманка, а не калькулятор! — фыркнула Варька. — О, наш герой из меня вышел, не прошло и полгода. Иди на ручки, Любушка моя. Витя будет снизу нас обеих по очереди, а тебя я поцелую… Так не трудно будет…
В загробной пустыне не всходила луна, но пески светились зеленоватым. Лагерь караванщиков лежал перед нами, как на ладони. Они тоже могли видеть нас ясно, и потому наша последняя защита, безумная групповуха, длилась и длилась, работала как машина. Я думаю, мы выучили друг друга наизусть, и сможем узнать на ощупь при первом прикосновении даже после многолетней разлуки.
К счастью, ни в одном из миров нет, ни вечных страданий, ни вечных наслаждений. Я по-птичьи вскрикнула, кончив в цать-надцатый раз, Виктор склонился, мы слились в поцелуе, еще в одном, еще…
— Не выдавай своих чувств… — прошептал он, покрывая поцелуями мое ухо. — Они уснули.
Я вылизывала его нос, и от новости чуть не проглотила язык.
— Точно?
— Точно.
— Тогда идем.
— Да. Давай помогу одеться, замерзнешь.
Мы, на цыпочках, как дети в фильмах ужасов, приблизились к спящему каравану. Угасшие кострища мерцали багровым. Вечный костер горел, как и днем, тем же мертвенным пламенем.
Варя вынула из-под белых одежд нож и протянула Виктору.
— Давай мою кровь попробуем. Любку на десерт оставим. А повезет — и без нее обойдемся.
Я бы сказала ей, что думаю по этому поводу, но орать, стоя среди спящих врагов, было категорически нельзя. Я просто зашипела.
— Тише. — сказал Виктор. Меня от его голоса бросило в дрожь. — Не ссорьтесь, девочки. Я попробую их кровь. Зажмурьтесь, не вздумайте подглядывать. Предупреждаю: все, кто видел, как демоны отрывают жертвам головы, умирали. От переутомления. Больше не могли спать. Когда можно будет открыть глаза, я скажу.
Мы с Варькой синхронно передернулись, обнялись и зажмурились. Стояли так долго-долго. Пасть небытия громко дышала на нас, волосы и ресницы покрылись инеем. Ночевавшая неподалеку птица с горловым криком ужаса полетела прочь.-
— Внимательнее. Не запачкайте одежду. — голос Виктора был холоднее льда. — Некоторые блюют. Открывайте глаза. Пора гасить.
Мы открыли глаза и охнули.
Безголовые тела мужчин, женщин, и детей были аккуратно сложены в ряд. Отдельной кучей лежали верблюды, тоже с оторванными головами. Черные пятна превратили песок в шкуру леопарда. Вокруг костра стояли ведра, много ведер с черной жидкостью.
— Вить, где головы? — спросила я.
— Съел. — бесстрастно ответил муж. — Не бледней, я же демон, это в порядке вещей. Варя, поддержи ее. Успокоилась? Берем ведра, выливаем в костер. Как можно быстрее, нами сразу заинтересуются. Начинаем по команде Любы. Ты же командир, да?
Подняв ведро, я почувствовала острый запах крови. Она пахла не как человеческая, но я не могла перепутать — кровь. Кровь неизвестно кого.
— Готовы? — я сглотнула. — На счет «три». Раз. Два. Три.-
Кровь плеснула, костер истерически взвыл. Столб пламени ударил в небо, закружила метель искр. Безголовые мертвецы зашевелились, начали неловко вставать.
Мы вылили по второму ведру, по третьему, четвертому. Черная лужа кипела и булькала, длиннющие языки белого огня извивались, пытаясь вцепиться в нас, мы уворачивались. Поднялся свирепый ветер, швырял песок и разгонял смрадный дым. Небо над горизонтом раскололось. Подсвеченные изнутри зеленым, трещины расползались но небосводу во всех направлениях. Из них выдирались тени, расправляли угловатые крылья, и летели к нам, закрывая звезды, торопясь успеть. Забытые единорог и ящер разнесли нашу колесницу в щепки, и разбежались в разные стороны, даже не попытавшись подраться. Земля вспыхивала лиловыми волдырями, выпускала гибкие побеги. Из них вылуплялись, клювики, ручки, шипы, раздвоенные языки. Вся эта гадость шарила по воздуху, хватала нас и мертвецов, старалась вырвать кусочек мяса. Над недалеким барханом зажглись глаза, и быстро заскользили к нам. Мы выливали ведро за ведром, отшвыривая пустые под ноги блуждающим безголовым телам. Сверху упала стая летучих мышей. Они с визгом вцеплялись нам в волосы, лица, руки. Я яростно отмахивалась шмагой, Варька швырялась лучами света, Виктор продолжал лить кровь в не желавший гаснуть костер.
Неужели мы ошиблись? Нас же вот-вот сожрут! Крылатая тень пронеслась по разоренному лагерю. С неба дождем посыпались иглы. Из темноты ударила струя огня, Виктор успел закрыть меня собой.
— Сюда! — крик Варьки слился с воем вымахнувшей к костру восьминогой твари. Безголовые мертвецы кинулись на нас разом, как по команде, будто внезапно увидели. Меня дернули за ногу, я провалилась по пояс, потеряла опору. Отчаянно уперлась в край ямы, вцепилась зубами в ногу дравшегося с нечистью Виктора. Перехватилась рукой, дернула мужа на себя, и мы упали глубоко вниз. Оскаленная морда сунулась вслед, земля сомкнулась, башка монстра тошнотворно хрустнула. Мы в шлепнулись на жесткое, кажется жестяное.
— Поздравляю. — сказала невидимая в темноте Варька. — Мы, кажется, в холодильнике.
— В холодильнике морга. — уточнил голос Виктора.
