другие. Ещё недавно она была в качестве гостьи на приёме по случаю помолвки герцога Ланттарского и графини Траутской, а теперь сама — невеста, и этот приём — в её честь. Если Милена на своей помолвке была в золотом платье, то платье Зины — цвета червлёного серебра. Каскад распущенных светлых волос спускается по плечам, скользит по спине. Юные девушки на своей помолвке должны быть в светлых нарядах, но Эжения — вдова, а потому её черное с серебром платье вполне подходит. Зина находит взглядом жениха: герцог Монтеберский тоже оделся во всё черное, лишь рукава и воротник сюртука оторочены серебром. Жак, почувствовав её взгляд, улыбается ободряюще. Зина знает, что он тоже волнуется, хоть и не подаёт виду — откуда-то в ней появилось знание настроения этого мужчины.
Гостей Зина и Жак встречали вместе, но сейчас их разделили, и Зина теперь одна выслушивает лицемерные поздравления и пожелания аристократов. Но даже на расстоянии она ощущает поддержку герцога — мужчины, которого с сегодняшнего дня может называть своим женихом. Всё это кажется Зине таким странным, таким нереальным, что она снова начинает сомневаться, не сон ли это. Как это возможно, чтобы она, Зина, простая парикмахерша, стала невестой целого герцога? И не просто герцога, а такого интересного и внимательного мужчины? Пусть даже это всё временно, пусть у них просто договор — всё равно это кажется невозможным.
«Впрочем, — вовремя вспоминает Зина, — я ведь в книге. А в книгах возможно всё.» И пусть глаза, уши и другие органы чувств подсказывают, что мир, в котором она оказалась, вполне реален — девушка словно специально выстраивает между собой и этим миром и его обитателями стену. Ведь счесть их реальными людьми — значит, начать привязываться.
И тут Зина видит в толпе гостей ту единственную среди женщин, кого действительно хотела бы видеть на своей помолвке — и понимает, что привязываться уже начала.
— Эжени! — восклицает Эмилия, привлекая к себе всеобщее внимание. Экстравагантная варнавийка сегодня превзошла саму себя: её наряд представляет собой абсолютно прозрачное кружевное синее платье, все стратегические места в котором прикрыты: сверху — тёмно-синим корсетом, закрывающим и грудь, снизу — коротким, всего до середины колена, подъюбником. Сама юбка, как и положено, в пол — но, учитывая её прозрачность, можно сказать, что Эми пришла на приём в экстремально короткой для этого времени и этой страны, юбке. Медные пряди завиты в мелкое колечко, а украшает причёску кокетливая вуалетка всё того же глубокого синего оттенка. Зина успела заметить, как дамы собираются в стайки и шушукаются, глядя на Эмилию — а потом ей стало не до них.
— Эжени, дорогая! — Налетел на неё вихрь по имени Эми. — Как я за тебя рада!
Зина только закатила глаза на это. Она уже сто раз повторила Эмилии, что помолвка договорная, но та ей не поверила. Зина и сама в это уже не очень верила, но продолжала себя в этом убеждать.
— А где же твой красавчик жених? — Продолжала Эмилия, не считая нужным приглушить звук. — Ты должна меня познакомить с ним!
Рядом закашлялось несколько дам — то ли не ожидали, что герцога Монтеберского после полученных травм кто-то назовёт красавчиком, то ли в принципе не одобряли шумного поведения незнакомки.
— Конечно, Эми, — ответила с улыбкой Зина. Появление её подруги — как глоток свежего воздуха. Девушка внезапно поняла, что она больше не волнуется, что присутствие рядом Эмилии добавляет ей спокойствия и уверенности. Зина уже хотела подвести подругу к Жаку, чтобы познакомить, как вдруг перед девушками нарисовался ещё один персонаж, к которому Зина испытывала симпатию — даже не смотря на его ужасную репутацию и легкомысленный характер.
— Граф Даниятский! — Воскликнула Зина. По правде сказать, она уже успела соскучиться по этому прохвосту.
— Графиня, — поклонился ей обаятельный блондин и улыбнулся, захватывая её ручку для поцелуя.
— Я рада, что вы пришли, — совершенно искренне произнесла Зина. Леопольд действительно был одним из немногих людей в этом мире, кого девушка была рада видеть.
— А я весьма недоволен, миледи! — Шутливо воскликнул Лео. — Стоило ненадолго оставить девушку, как она уже собралась замуж выходить!
Зина на это развела руками, поддерживая шутку: мол, извините, но девушка — не статуя, стоять, где оставил, не будет.
Тут Леопольд обратил внимание на вторую девушку — и его глаза сперва удивлённо расширились, а затем заблестели в азарте.
— Графиня, не представите меня вашей очаровательной знакомой?
— Разумеется, — согласилась Зина, хотя про себя отметила, что надо предупредить Эмилию о ветренном характере блондина. — Граф Леопольд Даниятский, позвольте вам представить мою подругу, Эмилию Фейермау, она из Варнавии. Эмилия, Леопольд тоже мой друг, прошу любить и жаловать.
— Особенно любить, — с придыханием произнёс блондин, склоняясь к ручке Эмилии в привественном поцелуе.
Эми невозмутимо дала поцеловать себе руку, хотя Зина подсознательно ожидала от неё какой-то выходки, а затем обратилась к подруге, напрочь игнорируя графа:
— Так всё же, дорогая, ты познакомишь меня со своим женихом?
Однако Лео не был бы самим собой, если бы позволил себя игнорировать.
— Прекрасная леди, зачем вам чужой жених? Лучше уделите внимание мне — глядишь, обзаведётесь собственным.
При этих словах Эмилия медленно, прямо-таки царственно, обернулась к графу и произнесла:
— Вы делаете мне предложение?
Леопольд сперва опешил, но быстро взял себя в руки:
— О, вы так прекрасны, леди, что ваша красота заставляет заплетаться язык и путаться мысли!
— То есть, — медленно произнесла Эмилия, — вы сделали мне предложение, а теперь пытаетесь забрать его обратно, оправдываясь тем, что вы своему слову не хозяин?
Зина с большим удовольствием наблюдала, как блондин сперва краснеет, затем бледнеет, и ждала, как же всё-таки этот прохвост выкрутиться на этот раз. Кажется, девушка зря переживала насчёт Эмилии: та явно сразу раскусила графа, и теперь тонко издевается над ним.
Выждав приличную паузу и так и не дождавшись ответной реплики от Леопольда, Эмилия взмахнула рукой:
— Не бледнейте, граф! Я не имею на вас видов и не собираюсь заставлять следовать своему слову. Вашей свободе ничто не угрожает. Только прошу впредь избавить меня от своих заезжанных комплиментов и заигрываний. Пойдём, дорогая.
